Мэдисон убрала волосы за уши.
— Я здесь, чтобы встретиться с мистером Пакисом.
— Вам назначено?
— Нет, на самом деле нет. Предполагалось, что я позвоню ему, но в последнюю минуту я решила прийти. Меня зовут Мэдисон Джонс.
Женщина осмотрела девушку оценивающим взглядом.
— Вы Мэдисон Джонс?
— Точно. — Девушка гордо выдвинула вперед подбородок.
В глазах секретарши явственно читалось, что пришедшая молодая особа — последний человек на свете, кого Деметриус Пакис вообще может удостоить парой фраз. Но Мэдисон наплевать, пусть та думает, что хочет. Мэдисон не страдает иллюзиями относительно своей немодной одежды и поношенной обуви, но вот фигурой может гордиться, хотя волосам не помешала бы расческа, а губам — немного губной помады.
— Я сообщу ему о вашем приходе. — Женщина повернулась к телефону на столе.
— Благодарю, — вежливо отозвалась Мэдисон. Из трубки до нее донесся голос Деметриуса, и она взглянула на настенные часы. Секундная стрелка отсчитывала последние секунды — десять, девять, восемь, семь…
— Он примет вас прямо сейчас, — сообщила секретарша.
Мэдисон последовала за ней к его офису и осторожно стукнула по тяжелой внушительной двери.
— Входите.
Девушка открыла дверь, и тут же ее взгляд наткнулся на фигуру, сидящую за огромным столом. Пакис поднялся, чтобы поприветствовать гостью.
— Мэдисон! И как раз вовремя.
Она не ответила, вперив в хозяина кабинета взгляд, полный ненависти.
Деметриус почувствовал легкое замешательство. Эта девушка так отчаянно старалась противостоять ему, притворяясь смелой и решительной, каковой явно не была. Поведение Мэдисон заинтриговывало его. Большинство женщин, с которыми ему довелось вступать в какие-либо отношения, не задумываясь, воспользовались бы шансом надеть на палец обручальное кольцо, а эта бедняжка выглядела так, словно он просил ее пройтись по тонкой доске над океаном, кишащим акулами.
Он указал жестом на стул.
— Пожалуйста, садись.
— Я бы лучше постояла, — процедила она сквозь плотно сжатые губы.
— Как хочешь. — Деметриус опустился в кресло, взял со стола ручку и щелкнул ею. — Ты приняла решение относительно моего предложения?
— Удивлена, что у вас хватает наглости называть это предложением, — ответила она. — Скорее похоже на шантаж.
— Шантаж — слишком сильное слово. — Он снова щелкнул ручкой.
— Вы сделали все возможное, чтобы не оставить мне выбора, не правда ли? — Она прямо взглянула ему в лицо.
— Ты говоришь о моих последних приобретениях в эти выходные? — Деметриус вальяжно откинулся на спинку стула и положил ноги на стол, отчего кровь в жилах Мэдисон вскипела.
— Вы провернули сделку намеренно, так? Загнали меня в ловушку, как крысу.
— Не совсем та метафора, которую я бы выбрал, но полагаю, тоже подойдет.
— Мне нужно, чтобы вы дали мне обещание, мистер Пакис, которое, я надеюсь, не забудете впоследствии.
— Ты меня интригуешь. — Уголок его рта приподнялся в сардонической усмешке. — Продемонстрируй, какие восхитительные обеты у тебя на уме.
Ее глаза вспыхнули от ярости.
— Я выйду за вас замуж. Только вы об этом пожалеете, потому что я сделаю вашу жизнь невыносимой.
Он быстро поднялся из-за стола, выпрямился во весь свой почти двухметровый рост и подошел к ней. Девушка не шелохнулась, хотя внутри тряслась, как осиновый лист.
— Такая маленькая и такая отважная. — Он вытянул вперед рук и лениво провел пальцем по нежной пылающей щеке.
Мэдисон дернула головой в сторону и гневно уставилась на него.
— Насмехайтесь, сколько угодно, но, в конце концов, смеяться буду я, — пообещала она.
— Ух, ты! В гневе мы ужасны!
— Я не в гневе!
— Да ладно, Мэдисон. — Он взял ее за плечи и осторожно, но твердо сжал их. — Почему ты не примешь это с радостью? Ты же станешь предметом зависти многих одиноких женщин. Богатый муж, любая одежда, безделушки, все, что захочешь, в обмен на полгода твоей жизни. О чем еще можно просить у Бога?
— Я бы попросила у Бога хорошего и порядочного мужа, — холодно бросила она. — Быть связанной узами брака с плейбоем без нравственных принципов — не самая удачная партия, да и быть осмеянной по причине вашего коварного поведения за моей спиной не очень приятно.
— Вряд ли смеяться будут за спиной, скорее в лицо, — заметил он. — Я уже информировал тебя о сроках нашего договора. Конечно, они несколько ограниченны, но я не могу допустить, чтобы начали судачить о походах моей жены на сторону. От этого пострадает моя репутация.
— Слава богу, я недолго буду вашей женой.
— Нет, но, пока ты в этом статусе, будешь делать то, что велят.
Девушка заскрежетала зубами, сдерживая рвущиеся с языка слова возмущения.
— Лучше побыть недолго женой для прикрытия, чем видеть брата в тюрьме, не правда ли? — добавил он, когда она не ответила.
Мэдисон не знала, что можно ненавидеть человека так сильно, как она сейчас ненавидела Пакиса. Кровь буквально закипала в жилах, а в ушах раздавались раскаты грома, последние остатки гордости испарялись под его безжалостным натиском.
— Я… я не хочу видеть Кайла в тюрьме, — выдавила она.
— А остальное?
— И… и я бы предпочла выйти за вас… замуж на время.
Деметриус улыбнулся, медленно приблизил свой рот к ее. Она закрыла глаза, и их губы соединились. Удивительно, какими теплыми и сухими они были. Девушка раскрыла рот, впуская его язык, легко прочертивший линию на ее нижней губе. Он захватил нежную плоть, и она почувствовала осторожный укус, от которого, показалось ей, все кости в ее теле расплавились, как металл в доменной печи.
Он слегка приподнял голову. Ее глаза открылись, наткнувшись на внимательный взгляд.
— Я свяжусь с тобой по поводу нужных приготовлений. — Он отступил от девушки. — В силу обстоятельств, думаю, лучше устроить маленькую церемонию, — добавил он. — Кого бы ты хотела пригласить?
— За исключением снайпера?
Некоторое время он в упор разглядывал девушку.
— Осторожнее, Мэдисон, тебе полагается любить меня, помнишь? Не нужно планировать мою кончину у меня за спиной.
— Я никогда не смогла бы полюбить вас. Вы воплощение того, к чему я питаю наибольшее отвращение.
— Я прошу тебя лишь притвориться.
— Чтобы сделать это, мне потребуются актерские способности, но я не актриса.
— Мне безразлично, что тебе потребуется. Выдай результат, иначе расклад тебе известен.