Роберт согнулся, подставив спину, и Сирил, взобравшись на неё, подтянулся и упёрся своим коленом, одетым в бриджи, на бетонный подоконник. Он нырнул в кладовую, как ныряют пловцы, головой вниз. Взмахнул в воздухе ногами, продемонстрировав грязные подошвы, и скрылся в помещении. Там зажёгся свет. Затем он отпер боковую дверь и впустил всех в дом. И после того, как дверь была крепко-накрепко заперта, они обошли весь дом и засветили все газовые рожки, которые смогли обнаружить.
В такую тёмную хмурую ночь самое время ворам захотеть вломиться в дом. Так им, во всяком случае, казалось. Если кругом много света, тогда не так страшно. Когда все газовые рожки были зажжены, тогда окончательно стало ясно, что Феникс не ошибся, прислуга отправилась на гулянку, и кроме них четверых, Феникса и ковра в доме никого не было. Что поделаешь, обо всём надо было позаботиться самим: Антея принялась затапливать камин, а Джейн тем временем накрывала на стол. Можно бы сказать, что она накрывала к чаю. Но это был не совсем чай. Назовём это просто «чайная трапеза». Чай-то они, конечно, пили. Огонь в камине так весело и призывно потрескивал, точно приглашал чайник уютно устроиться у него на коленках. Чайник из кухни принесли и вскипятили. Правда, в доме не нашлось ни капельки молока, так что вместо него каждый положил себе в чашку аж по шесть кусочков сахару. А вот еда нашлась отменная, даже гораздо лучше, чем всегда по будням. Мальчики тщательно обследовали кладовую и обнаружили там кусок варёного языка, хлеб, масло, сыр, половину холодного пудинга, который был приготовлен гораздо вкуснее, чем кухарка готовила для них, когда они бывали дома. А в кухонном буфете обнаружился рождественский пирог, баночка клубничного варенья и около фунта засахаренных фруктов. Получился, как Джейн сказала, «банкет, достойный арабского шейха».
Феникс уселся на спинку Робертова стула и вежливо слушал их повествования о том, как они проводили время в Линдхёрсте. А под столом нащупывался ногами верный и преданный ковёр. Даже коротконогая Джейн могла до него дотянуться.
– Ваши рабы сегодня ночью не объявятся, – сказал Феникс. – Они ночуют под крышей тётушки кухаркиной мачехи, которая сегодня устраивает праздник в честь девяностолетия матушки двоюродной сестры кузена её мужа.
– Сколько бы там у них ни было родственников и сколько бы им ни исполнилось лет, они не должны были бросать дом без спросу. Но, так или иначе, нам придётся самим вымыть посуду, – сказала Антея.
– Нетушки, – вскипел Сирил. – Отнести посуду на кухню, это ещё куда ни шло. А мыть за них – извините. Лучше давайте отправимся куда-нибудь на ковре. Часто ли нам удаётся выбраться из дому ночью? Мы могли бы слетать на другую сторону земли и оказаться по ту сторону экватора, в тропиках, и полюбоваться тем, как солнце встает над обширными водами Тихого океана.
– Точно! – согласился с ним Роберт. – Я давно мечтал своими глазами увидеть Южный Крест. И звёзды там, говорят, огромные-преогромные.
– Дом покидать нельзя, – очень серьёзным голосом сказала Антея. – Мама была бы очень этим недовольна. А одна дома, так и знайте, я ни за что не останусь!
– Я побуду с тобой, – преданно пообещала Джейн.
– Спасибо, я и не сомневалась, – тепло отозвалась Антея. – Но даже и с тобой вдвоём ночью в доме мне было бы не по себе.
– Ну что же, – сказал Сирил, стараясь говорить как можно дружелюбнее, – раз ты думаешь, что это неправильно, только…
– Что тут неправильного… – начал было возражать Роберт, но Антея его перебила:
– Я совершенно уверена. Иногда тебе кажется, что что-то делается неправильно, а иногда ты просто знаешь. Так вот на этот раз я знаю.
Феникс посмотрел на неё своими добрыми золотыми глазами.
– Если ты знаешь, – сказал он, – то тут нечего обсуждать. И я уверен, твои благородные братья тебя не покинут.
– Ну, конечно, – сказал Сирил.
И Роберт его поддержал.
– Я бы очень хотел вам помочь. Я могу слетать один, или с помощью ковра, или сам по себе, на своих крыльях, и доставлю вам то, что вы пожелаете. Я бы слетал за то время, пока вы помоете посуду. Кстати, какая разница между «помоете» и «умоете»?
– Посуду не умывают, а моют, а умывают лицо по утрам, – пояснила Антея.
– Ну да ладно, всё это пустяки, – сказал Феникс. – Давайте решайте, что вам принести. Я исполню любое ваше желание.
Ну и опять, как всегда, начались споры. Предлагалась и лошадка-качалка, и инкрустированные драгоценными камнями шахматные фигуры, и слон, и велосипед, и музыкальный инструмент, и даже автомобиль.
Но музыкальный инструмент доставит удовольствие только тому, кто на нём уже умеет играть, в шахматы могут играть только двое, и только один может кататься на велосипеде. Неожиданно среди всех этих дискуссий Феникс спланировал на пол, на ковёр. Оттуда он и заговорил:
– Я узнал от ковра, что он просит вас отпустить его на короткое время. Он хотел бы навестить родные края, где он родился и вырос, а обратно он принесёт вам самое прекрасное, что есть на его родине.
– А где его родина?
– Я этого не уразумел. Но поскольку вы никак не можете прийти к согласию, а посуда до сих пор не умыта… то есть я хотел сказать, не помыта…
– Да пусть летит, я – за, – сказал Роберт. – По крайней мере прекратятся эти препирательства, да и сюрпризы получать – тоже очень приятно. Может быть, это турецкий ковёр, тогда он, возможно, принесёт нам восточные сладости.
– Или турецкий ятаган, – предположил Сирил.
– Или по турецкой шали, – сказала Антея.
– Или по турецкой бане, – высказалась Джейн.
– Кончайте молоть вздор, – сказал Роберт. – Пусть себе летит. Он же обещал Фениксу принести «самое прекрасное, что есть на его родине». Надеюсь, он не слиняет от нас насовсем.
– Тихо! – шикнул на него Феникс. – Как ты можешь? Ты думаешь, что имеешь право оскорблять его подозрениями только потому, что он – ковёр?
– Но как же он хоть что-нибудь сможет принести? – удивлялся Роберт. – Если с ним не будет никого из нас, кто бы мог высказать желание… – Он надеялся, что хотя бы один из них должен будет сопровождать ковёр. И почему бы этим одним не оказаться ему, Роберту?
Но Феникс остудил его пыл.
– Вам надо только написать своё желание на бумаге и приколоть бумагу к ковру.
Таким образом, выдрали листок из Антеиной тетрадки по арифметике, и Сирил написал крупно и разборчиво: «Мы желаем, чтобы ты отправился на свою дорогую родину и принёс бы нам самое прекрасное, что там имеется. И, пожалуйста, вернись поскорее… Подписи: Сирил, Роберт, Антея, Джейн».
Записку положили на ковёр.
– Написанным вниз, – сказал Феникс. – Ковёр, так же как и вы, не умеет читать вверх ногами.
Бумагу накрепко прикрепили булавками, стол и стулья отставили к стороне, и ковёр разом точно испарился, как испаряется капля на раскалённой плите.