Сергей чувствовал, что он совершенно выбился из сил, сильный кашель душил его, а дым разъедал глаза и обжигал легкие. Он чувствовал, как пощипывает кожу, и ноют едва зажившие раны. Но в доме все еще могли быть люди, он слышал их стоны из густой пелены дыма. Под обломками потолочной балки точно оставался еще кто-то — Сергей видел носок сапога. На помощь пришел брат, и они с трудом разгребли горячие куски дерева, показались ноги в черных кожаных сапогах. Мужчина был зажат огромным куском рухнувшей люстры и явно был без сознания, но живой — Сергей тронул его руку, чтобы убедиться в наличии пульса. От огня его спасли именно обломки, но он, скорее всего, успел надышаться дымом и гарью. Глеб склонился над ним и повернул на спину. То был отец жениха — Петр Николаевич Потоцкий.
— Нужно вынести его отсюда! — сказал Глеб и наклонился над князем. Вдруг майор замер, затем его рука потянулась к камзолу Потоцкого.
— Что ты делаешь? — удивился Сергей.
Глеб взял пальцами одну из пуговиц и пристально всмотрелся в ее рисунок, предварительно протерев поверхность от пепла и сажи. В витых листьях гравировки красовались две заглавные буквы — «П.В.».
Братья переглянулись, оба подумали об одном и том же. Сергей достал из-за пояса кортик и, срезав пуговицу, сунул ее в карман. Затем, расстегнув камзол князя, чтобы тому легче дышалось, он заметил во внутреннем кармане краешек белой бумаги и бросил взгляд на Глеба. Тот едва заметно кивнул, и юноша достал конверт и сунул за пазуху. В дом набились пожарники, они-то и помогли братьям вынести князя наружу. Вокруг имения почти никого не осталось, лишь повозки с трупами.
Братья, так и не обмолвившись и словом, приехали в Покровское. Оба поднялись наверх, в спальню родителей. Комната в течение многих лет оставалась такой, какой была двадцать лет тому назад. Ее тщательно убирали, стараясь ничего не тронуть и не изменить. Это было священное место для Соколовых. Святилище, где они могли соприкоснуться с прошлым и вспомнить отца с матерью. Сергей видел перед глазами лишь мутные образы — слишком мал он был тогда, когда произошли страшные события. О родных напоминали только портреты и иногда — вещи. Бывало, возьмет деревянный гребень покойной матушки, и вдруг вспомнит, как этим гребнем она расчесывала его волосы перед сном, как пела ему колыбельные… Отца Сергей не помнил совсем. По долгу службы тот проводил вне дома слишком много времени. Сохранился лишь образ сильного, волевого человека, к которому маленький Сережа забирался на колени и трогал отца за усы. Помнил ордена на отцовском мундире и острую шпагу, которую не мог сдвинуть с места.
Глеб открыл секретер и достал пожелтевшие от времени, свернутые в трубочку, бумаги.
— Ты раньше их читал? — спросил Сергей с опаской поглядывая на сверток.
— Нет, — Глеб решительно потянул за тесемки бечевки- Самое время сделать это сейчас.
Сергей внимательно следил за выражением лица брата, который становился все мрачнее и бледнее. Наконец Глеб протянул сверток Сергею.
— Здесь письма, если бы я прочел их раньше, или отдал кому следует, то многих негодяев постигло бы заслуженное наказание.
Сергей начал читать первое письмо, при первых же строчках буквы заплясали у него перед глазами и он, пошатнувшись, сел в кресло. Письмо адресовано Потоцкому Петру Владимировичу, на немецком языке, и написал его сам король Фридрих. Так вот значит кто тот загадочный «П.В.», руки графа начали мелко дрожать, но он заставил себя читать дальше.
«Любезный князь, пришло время действовать и на деле доказать вашу преданность Прусскому государству. Вы и Павел Владимирович нужны мне именно сейчас. Тот человек, который передаст вам это письмо, даст вам подробные инструкции. Известную вам особу надо выкрасть именно сейчас, вместе с наследником при переезде в Холмогоры. Медлить нельзя, это наш шанс, всецело на вас надеюсь…»
Несколько других писем были адресованы так же князю Потоцкому, от неизвестного французского графа Де Руа. Присутствовали фальшивые документы на французских и немецких подданных. Сергей дочитал все до конца и положил письма на стол, посмотрел на брата. Ему не верилось, что возможно отец Кати совершил это жуткое убийство, невероятно, он влюбился в дочь одного из убийц своих родителей, хотя нет, как же он совсем забыл, ведь Катя не была князю родной дочерью. Ее настоящий отец этот французишка Артур Де Руа. Глеб молчал, он понимал потрясение Сергея, слова были лишними.
— Значит «П.В.» мог быть и тот и другой в равной мере, хотя я уверен, что в этом подлом и грязном преступлении они участвовали оба. Врядли у них обоих были одинаковые камзолы. Пуговица принадлежала князю Потоцкому, негодяй, нужно было убить его, там в этом проклятом доме, или дать сгореть заживо!
Сергей в бешенстве сжал кулаки, не сдержался и швырнул об пол дорогую хрустальную вазу, та разлетелась в дребезги на тысячу маленьких осколков.
— Это было бы слишком просто, Сережа, нет, нам нужно немедленно показать эти письма начальнику тайной канцелярии ее Величества, тогда он тоже занимался этим делом, наверняка вспомнит подробности. Пусть негодяя судят и четвертуют как презренную собаку.
Глеб отошел к окну и посмотрел на звездное небо, потом резко повернулся к Сергею.
— Ты забрал у него письмо, где оно?
— Вот — Сергей достал из за пазухи сложенный вчетверо листок бумаги. — Я и забыл про него совсем.
Лейтенант быстро пробежался по листку бумаги глазами:
«Известную вам особу, собираются переправить в неизвестное мне место, все держат в строжайшем секрете. Жду ваших указаний, к штурму крепости готов прямо сейчас, люди вооружены и инструктированы. Нужно поторопиться.
Искренне ваш Мирович».
— Вот те на! Да ты знаешь, что означает это письмо, государственный переворот, вот что. Если б не фамилия этого проклятого подпоручика, я бы не понял о чем речь! — воскликнул Сергей.
— А я тебя не понимаю сейчас, изволь объясниться, какой к черту переворот?!
— Помнишь, я рассказывал тебе о поездке в Шлиссельбургскую крепость?
— Конечно помню — Глеб сел напротив брата и налил себе воды в стакан.
— Но я не рассказал тебе самого важного, считал, что не имею права, в этой крепости содержат Иоанна четвертого, сына Анны Леопольдовны, прямого наследника престола. И, по-моему Потоцкий со своим сынком и другими приспешниками собираются вызволить принца! — Сергей налил себе воды из графина, залпом осушил стакан и нервно закурил.
— В этом письме говориться о том, что в самой крепости ждут указаний князя для начала штурма!
Глеб присвистнул и пролил воду, поставил стакан на место, так и не отпив.
— Что будем делать?
— Нужно срочно ехать к Григорию Орлову, пусть выбьет нам аудиенцию с Бестужевым. Заговорщиков нужно остановить, предупредить коменданта крепости. У нас еще есть время, пока князь придет в себя и хватится письма.