Николас вернулся через несколько минут. Он быстро прошел по комнате и сел рядом с Марианной. Он запретил себе сейчас задавать вопросы. Запретил думать обо всем, что увидел. Он разберется с этим позже. Единственное, что волновало его сейчас это страдания девушки. Его сердце обливалось кровью от жалости, казалось, ему самому до мяса изувечили спину. Но как же стойко она держится. Такая хрупкая, нежная и вместе с тем отважная. Безупречная обнаженная спина покрыта мелкими бусинками пота. Округлые плечи плавно перетекают в узкую спину и тоненькую талию. Наверно ее можно обхватить ладонями. Под лопатками зияют глубокие раны, кровь уже не сочиться. Николас скептически посмотрел на бутылку виски у себя в руке. В этом проклятом доме нет даже аптечки. Ну, вот как он сейчас выльет ей на спину этот спирт, она же от боли потеряет сознание. Ник поставил бутылку на пол и задумался.
— Если я сейчас продезинфицирую раны, ты будешь орать на весь дом — мрачно подытожил он.
— Не буду — возразила Маняша — я терпеливая. Обещаю. Ник все еще раздумывал, потом все же решился. Он склонил голову и, призвав на помощь все свое самообладание, коснулся раны языком. Вкус ее крови тут же опалил десна словно ядом. Клыки стремительно рванулись наружу. Ник глубоко вздохнул, но не остановился. Очень осторожно его язык касался рваных краев.
— Что ты делаешь? — шепотом спросила Маняша.
— Применяю самое испытанное лекарство. Не шевелись и молчи. Мне и так стоит огромных усилий не разорвать тебя на куски. Его ладони легли ей на плечи и он почувствовал как она дрожит.
— Ты меня боишься? — Спросил он и тут же пожалел о глупом вопросе. Конечно боится. Что еще может чувствовать невинный ангел когда его дерзко облизывает вампир?
— Нет. Я тебя не боюсь. У меня странно пощипывает в тех местах, где ты касаешься меня пальцами. Ты такой осторожный. Он усмехнулся.
— Это не пальцы. Почувствовал, как она напряглась. Наверняка сейчас взвоет о своем целомудрии. Теперь ведь пропасть между ними стала совершенно необъятной. Чтобы сказал ее ангел-хранитель о том что сейчас с ней проделывает с ней самый страшный из демонов преисподней?
— Тогда чем ты ко мне прикасаешься? — тихо спросила она и слегка повернула голову.
— Это мой язык. Слюна вампира имеет целебные свойства, она возвращает к жизни мертвую и израненную плоть. Твои раны исчезают на глазах. Кстати ты безумно вкусная. Даже не знаю, каким чудом я сдерживаюсь. Марианна замерла. Он даже перестал слышать ее дыхание.
— Не волнуйся сегодня я тебя не съем. Усмехнулся он и с удовлетворением посмотрел на свою работу. Нет даже шрамов.
— Ну как? Пошевели руками. Болит? Марианна пошевелилась.
— Нет — тихо ответила она — отвернись, я оденусь. Николас удивился. Никаких вопросов, никакого жеманства. Он отвернулся и скрестил руки на груди. Губы скривились в ироничной усмешке, когда понял, что видит ее отражение в полированной дверце шкафа. Хотел опустить глаза и не смог. Смотрел как завороженный. Она встала с постели сбросила ночную рубашку. Она стояла боком, и Ник различал очертания юного тела. Высокая, тяжелая грудь, плоский живот, округлые бедра. Он зажмурился и стиснул зубы. Это наваждение. Даже такой беспринципный вампир как он не имел права на подобные грязные желания. Но если разум кричал жестокие слова упреков, тело сопротивлялось и отвечало самым примитивным образом. В паху требовательно заныло, словно у него не было женщины долгую сотню лет. Наконец он не выдержал.
— Я ухожу. Будь готова к семи вечера. Я буду ждать тебя внизу. Запомни эта вечеринка не будет похожа на те к которым ты привыкла. Возможно ты услышишь и увидишь то что не должна. Возможно, многое приведет тебя в состояние шока. Но чтобы ни случилось, ты должна все время быть рядом со мной или Криштофом. Он будет тебя охранять. Мы еще не знаем как избежать нового появления крыльев. Мы не знаем, как это контролировать. Так что если почувствуешь, что ЭТО начинается ты должна уйти в такое место, где тебя никто не увидит и не услышит. Не забудь дать мне знать. Сотовый при тебе?
— Да.
— Ты все поняла? Николас обернулся. Марианна уже успела переодеться, теперь на ней красовалось скромное шерстяное платье, купленное им еще в Киеве.
— Я все поняла. Почему то все изменилось именно в эти секунды. Ник понимал, что по-прежнему уже не будет. Сейчас их отношения стали другими. Накалились каким-то невероятным образом. Он направился к двери, но внезапно почувствовал, как нежно Марианна взяла его за руку. Повернул голову.
— Спасибо — проговорила тихо с такой искренней признательностью, что у него замерло сердце. Неужели оно все еще способно чувствовать?
— Не за что. Чего только не сделаешь для дочери моего брата. Увидел в ее глазах легкую грусть.
— Ты помог мне только поэтому?
— А как ты думаешь, у вампира есть еще какие-то причины помогать смертной? Я совершенно не знаю жалости, Марианна. Я — убийца. Для меня ты вкусная еда. Твоя жизнь настолько хрупкая, что я могу оборвать ее в считанные секунды. Так что делай выводы.
— Маскарад — фыркнула Марианна.
— Что?!
— Я не верю. Ты хочешь казаться чудовищем. Ты хочешь, чтобы тебя ненавидели и боялись. А внутри ты совсем другой. Ты нежный и добрый. Ты заботливый. Просто ты боишься сам, что кто-нибудь узнает о твоих слабостях.
Николас вдруг резко схватил ее за плечи и придавил к стене. Его лицо мгновенно изменилось. Глаза засветились ярко-красным огнем, он оскалился.
— А вот тут ты ошибаешься, девочка. Я такой, каким ты меня видишь, и ничего нет внутри. Там пусто. Там лед. Так что спрячь свои розовые мечты меня исправить и найти что-то хорошее в звере, куда подальше. Единственная твоя заслуга и отличие от других смертных, мое родство с твоим отцом. Но вместо того чтобы увидеть страх в ее глазах он заметил в них грусть. Девушка коснулась ладонью его колючей щеки. От прикосновения ее маленьких пальчиков он вздрогнул и там где она прикоснулась к его коже, возникло невероятное обжигающее тепло.
— Кто же нанес тебе такие раны в сердце? Меня ты не обманешь, Николас. Можешь скалиться и рычать. Я знаю, какой ты на самом деле. Ты меня не обидишь.
— Неужели? С этими словами он склонился к ее шее и слегка царапнул клыками нежную кожу. Но она снова не испугалась, а лишь крепче сжала его плечи и запрокинула голову, словно предлагая испить пьянящей крови. В его голове взорвалось сумасшедшее желание прикоснуться к этой прекрасной шее не клыками, а губами, почувствовать ее на вкус. Но не в том смысле, в каком он привык использовать жертву. Николас разозлился и резко выпустил Марианну, через секунду дверь с грохотом за ним захлопнулась.
В коридоре он столкнулся с Мари. Ее тонкие брови удивленно поползли вверх.
— Если бы я плохо тебя знала. То могла бы подумать, что ты спасаешься бегством. Николас ужалил ее яростным взглядом. «Как давно эта стерва стоит под дверью»
— Борешься с темными страстями, Ник?