Отдавая союзникам все, что имел, Северный флот в эти дни сидел буквально на голодном пайке: британская эскадра забрала у нас последние запасы — 10000 тонн мазута. Североморцы обеспечивали англичанам оперативные тылы по потоплению «Шарнхорста», и потому вице-адмирал Головко с большим почетом был принят адмиралом Фрейзером на борту линкора «Дюк-оф-Иорк», причем начало этой встречи приобрело анекдотический характер…
После всех торжественных церемоний Фрейзер спросил Головко:
— Известно ли адмиралу, что я уже бывал в России и сражался против большевиков?
Арсений Григорьевич, конечно, был подготовлен к свиданию, заранее предупрежден, что Фрейзер участвовал в интервенции.
— Знаю, — отвечал Головко с улыбкой. — Осенью восемнадцатого года вы, адмирал, были на Каспии… Там вас и взяли в плен!
Фрейзер был удивлен осведомленностью Головко.
— Но есть один факт в моей биографии, о котором вы, доблестный адмирал, вряд ли слышали… Большевики посадили меня в свою ужасную тюрьму! Известно ли вам об этом?
Головко сознался, что даже об этом прискорбном случае он достаточно осведомлен.
— А знаете ли вы, что я чрезвычайно благодарен большевикам именно за то, что они меня посадили в тюрьму?
Вот тут Головко растерялся с ответом…
— Да, — продолжал Фрейзер, поправив хрусткую, как рафинад, ослепительную манжету, — я до седых волос благодарен большевикам. Они меня посадили в тюрьму, где держали на таком скудном рационе, что моя язва желудка, которой я страдал смолоду, окончательно залечилась, и с тех пор я уже никогда не болею. (Это правда. Б.О. Фрейзер, впоследствии первый лорд Британского адмиралтейства, скончался совсем не давно — в. 1981 году, в возрасте девяноста трех лет.) Фрейзер от души благодарил Головко за помощь, оказанную Северным флотом флоту британскому, а Черчилль поблагодарил Сталина за сердечность североморцев, которые столь доброжелательно встретили и проводили английских моряков эскадры адмирала Фрейзера…
Американский исследователь морской войны С. Морисон назвал этот период так: «Шумное веселье в высоких широтах». Верно, что в арктических водах было тогда и шумно, и весело. По рейдам шныряли шлюпки под разноцветными парусами, опорожненные бутылки из-под виски так и порхали в иллюминаторы, вовсю ревели аккордеоны в руках британских матросов. Нам же было тогда весело от ощущения той победы, которая от руин Сталинграда близилась к развалинам Мурманска. Скоро началось мощное наступление на врага в Заполярье.
Искусанный «блохами», линкор «Тирпиц» перетащился в Тромсе, где его поставили на мелководье. Рефулеры намыли под гигантом насыпи песка, чтоб он не перевернулся. Но теперь за флагманом Гитлера следили глаза норвежцев — героев Сопротивления, активно сотрудничавших с нашей разведкой. Северный флот взял на себя и обеспечение «челночной» операции по уничтожению «Тирпица». Для англичан прибыли из США особые фугаски «Block Buster» (весом каждая около шести тонн). Сорок один британский самолет типа «ланкастер» поднялся с аэродрома Архангельска, чтобы приземлиться уже в Лондоне. В середине своего маршрута, пролетая над Тромсе, «ланкастеры» своими фугасками разделали «Тирпица» с небес как бог черепаху. Фашистский флагман все-таки перевернулся (!) кверху килем, и 1200 человек команды задохнулись в броневой коробке линкора, не в силах выбраться наружу из глубин его бездонных отсеков.
Это случилось уже осенью 1944 года. После войны союзники «подарили»
Норвегии гигантский корпус гитлеровского линкора. Обычно о кораблях, пущенных на слом, моряки говорят: «Пошел на патефонные иголки…» С «Тирпицем» же случилось совсем иное: его стальной корпус пошел на выделку дамских булавок и шпилек. От великого до смешного — один шаг!
* * *
Однако сейчас еще год 1942, в пыли и жаре идут по Задонщине наши усталые солдаты, враг захватывает громадные территории нашей страны, а командование Северным флотом ждет подхода к своим портам каравана PQ-17…
Вскоре вице-адмирал Головко обратил внимание, что британский атташе Фишер ведет себя как-то странно. При встрече он отводит глаза, краснеет… Да, да, он краснеет! Кажется, это не к лицу бывшему командиру линкора «Бархэм»… «Что же там у них могло случиться?» Впрочем, такое поведение союзников было для Головко не новостью: точно так же краснели они в феврале — после прорыва линейных сил Германии из Бреста.
«Неужели и сейчас что-то отмочили?» — думал Головко.
Пагубный приказ о рассредоточении судов PQ-17 до сведения штабов Полярного англичанами доведен еще не был. В эти дни четыре наших эсминца, вспарывая волну ножами форштевней, ушли далеко в блеск океана, чтобы встретить корабли PQ-17. Котельные установки мощно ревели, содрогая теплые палубы, насыщая паром лопатки турбин. В развернутых на ветер вентиляторах бушевали ураганы горячих сквозняков. В щелканье указателей в жужжащем хоре автоматов и визиров чуялась неусыпная готовность кораблей к бою — готовность № 1.
Но эти эсминцы никогда не встретят PQ-17…
Потому что этого каравана уже не было!
Утром 5 июля 1942 года контр-адмирала Джеффри Майлса, возглавлявшего военно-морскую британскую миссию в Москве, требовательно разбудили ради дела:
— Сэр! Получена копия странной радиограммы из Лондона…
Да, странной. Дадли Паунд отвел от PQ-17 силы прикрытия, и теперь караван образовал в океане неустойчивые группы кораблей, которые следуют без охраны. Освоить это сообщение было не так-то просто, и атташе снова завернулся в одеяло.
— Я должен выспаться, — заметил Майлс. — События слишком катастрофичны, и мне надо иметь свежую голову…
Но его тут же потревожили снова:
— Адмирал Алафузов просит вас прибыть в Главный морской штаб. Он предупреждает, что болен гриппом, но обстоятельства вынуждают его не откладывать разговора…
В. А. Алафузов во время войны занимал такой же пост, какой в Англии занимал первый морской лорд Дадли Паунд (каждый в своей стране возглавлял работу Главморштаба). Больной, с очень высокой температурой, Алафузов хриплым голосом сразу же завел речь о непонятном решении первого морского лорда.
— Расформировать конвой PQ-17… что это, значит? — возмущался он. — Вы же моряк, Майлс, сами понимаете… Уйти на север корабли не могут, ибо там поджимает паковый лед, как стенка. Значит, корабли будут спускаться вниз по меридиану — как раз под удары немецкой авиации. Как найти объяснение этому абсурду?
Майлс пытался «смазать» вопрос, в основном упирая на то, что господин Алафузов, очевидно, введен в заблуждение. Но в руках советского, «первого морского лорда» вдруг оказалась пачка свежайших квитанций с моря (это навело Майлса на мысль, что русские небезгрешны и служба радиоперехвата и расшифровки у них отлично налажена).
— Все это — сигналы бедствия ваших же кораблей! — резко заявил Алафузов.
— Что тут можно отрицать? И что тут можно оправдать? Мы в Москве не понимаем ваших намерений. Будьте же так добры, срочно свяжитесь с сэром Паундом, чтобы он подробно информировал о сути всего происходящего с конвоем PQ-17… Народный комиссар флота адмирал Кузнецов ждет доклада от меня, а Сталин будет ждать, что ему скажет Кузнецов!