Керри-Луиза стояла у окна, и мисс Марпл подошла к ней.
– Внушительных размеров дом, – сказала мисс Марпл. – Я в нем просто теряюсь.
– Да. Но, в сущности, нелепый. Он был построен разбогатевшим фабрикантом скобяных изделий или кем-то в этом роде. Довольно скоро он разорился. И неудивительно. Четырнадцать гостиных – и все огромные. Я никогда не могла понять, на что людям все эти гостиные. По мне, хватит и одной. Спальни тоже огромные. Столько ненужного пространства! Моя спальня меня просто подавляет. Так долго приходится идти от кровати до туалетного столика… А портьеры! Такие тяжелые, такие мрачные – бордового цвета.
– И ты ее не отделала заново?
Керри-Луиза немного удивилась.
– Нет. Все осталось почти так же, как было, когда я поселилась здесь с Эриком. Маляры, конечно, побывали, но все цвета – прежние. Какая, собственно, разница? Мне кажется, я не имею права тратить деньги на подобные вещи, когда для них есть лучшее применение.
– Неужели в доме ничего не изменили?
– Ну как же! Изменили очень многое. Мы не тронули только середину – Большой Зал и комнаты, которые туда выходят. Самые лучшие. Джонни, мой второй муж, очень восхищался ими и говорил, что там ничего нельзя менять. Он был художник, театральный декоратор, так что в этих вещах разбирался. А оба крыла мы перестроили. Разгородили комнаты. Получились кабинеты и спальни для педагогов. Мальчики живут в здании Колледжа. Его отсюда видно.
Мисс Марпл посмотрела на большие строения из красного кирпича, видневшиеся за деревьями. Потом ее взгляд упал на более близкий объект, и она сказала, улыбаясь:
– Как хороша Джина!
Лицо Керри-Луизы просияло.
– Не правда ли? – сказала она с нежностью. – Я так рада, что она опять с нами. В начале войны я отправила ее в Америку, к Рут. Может быть, Рут говорила тебе о ней?
– Нет. Только упомянула.
– Бедная Рут! Она была очень расстроена браком Джины. Я много раз говорила ей, что ничуть не осуждаю Джину. Рут не понимает того, что поняла я: что прежние сословные и классовые различия исчезли или исчезают. Джина работала на каком-то военном предприятии и встретила этого молодого человека. Он был моряк и имел много военных отличий. Они поженились после недельного знакомства. Конечно, они поспешили. Не было времени узнать, действительно ли они подходят друг другу. Но теперь такие браки не редкость. Они – дети своей эпохи. Мы можем считать многие их действия неразумными, но с этим надо мириться. А Рут была ужасно расстроена.
– Она считала молодого человека неподходящим?
– Она твердила, что мы ничего о нем не знаем. Он родом со Среднего Запада [24] . Денег у него нет и, разумеется, никакой профессии. Таких мальчиков теперь сотни. Рут хотела для Джины совсем другого. Но что теперь говорить, дело сделано. Я была очень рада, что Джина приняла мое приглашение приехать вместе с мужем. Здесь жизнь кипит. Уолтеру есть чем заняться. Если он задумал изучать медицину, получить ученую степень, у нас тут все условия для этого. И Джина у себя дома. Я так рада, что она вернулась и в доме есть кто-то веселый, ласковый и живой.
Мисс Марпл кивнула и снова посмотрела в окно на молодую пару, стоявшую над озером.
– Какая красивая пара! – сказала она. – Я не удивляюсь, что Джина в него влюбилась.
– О, это не Уолтер. – В голосе миссис Серроколд вдруг послышалось смущение. – Это Стив, младший сын Джонни Рестарика. Когда Джонни… уехал отсюда, его мальчикам стало некуда деваться на каникулы. Вот я и брала их к себе. Здесь по-прежнему их дом. А Стив теперь все время живет тут. Он ведает нашим театром. Потому что мы поощряем все творческие наклонности. Льюис говорит, что большая часть преступлений среди молодежи рождается из желания как-то себя показать. У большинства этих мальчиков было несчастное детство, их всячески подавляли. Ограбив кого-то, они чувствуют себя героями. Вот мы и хотим, чтобы они сочиняли пьесы, сами в них играли и сами писали декорации. Театр мы поручили Стиву. Он оказался таким энтузиастом! Удивительно, но он сумел вдохнуть во все это жизнь!
– Так, так, – медленно произнесла мисс Марпл.
Она была дальнозорка (об этом знали, по горькому опыту, многие ее соседи в деревне Сент-Мэри-Мид) и ясно видела красивое смуглое лицо Стивена Рестарика, который в чем-то с жаром уверял Джину. Лица Джины она не могла видеть – та стояла к ней спиной. Но выражение лица Стивена не оставляло никаких сомнений.
– Это не мое дело, – сказала мисс Марпл. – Но ты, конечно, видишь, Керри-Луиза, что он в нее влюблен.
– О нет! – сказала Керри-Луиза несколько встревоженно. – Надеюсь, что нет.
– Ты вечно витаешь в облаках, Керри-Луиза. Тут нет никаких сомнений.
Прежде чем миссис Серроколд успела что-нибудь ответить, в библиотеку вошел ее муж. В руке он держал несколько распечатанных писем.
Льюис Серроколд был невысок ростом, и внешность его была очень заурядной. Но сразу было видно, что он яркая личность. Недаром Рут однажды сказала о нем, что это не человек, а какая-то динамо-машина. Он был настолько увлечен своими делами и идеями, что частенько не замечал ничего и никого вокруг.
– Дурные вести, дорогая, – сказал он. – Джекки Флинт опять взялся за старое. А я-то думал, что на этот раз он искренне хотел исправиться, просто ему нужно дать шанс. Он всегда интересовался железными дорогами. Поэтому мы с Мэйвериком надеялись, что за эту работу – на железной дороге – он будет держаться и выбьется в люди. А он опять за свое! Стал по мелочам красть из посылок. И даже то, что нельзя ни продать, ни как-то использовать. Значит, тут наверняка психологический мотив. И ведь мы так пока его и не разгадали. Но мы еще повоюем за этого несмышленыша.
– Льюис, это моя старая подруга Джейн Марпл.
– Здравствуйте, – рассеянно произнес мистер Серроколд. – Очень рад. Теперь его, разумеется, будут судить. А ведь мальчик славный. Звезд с неба не хватает, но очень славный. Условия у него дома просто неописуемые…
Тут он прервал свою речь. Динамо переключилось на гостью.
– Я в восторге, мисс Марпл, что вы приехали погостить у нас. Очень важно, что у Каролины появилась возможность пообщаться с подругой ее юности. Столько, наверное, общих воспоминаний! Здешняя атмосфера для нее несколько мрачна. Очень уж нелегка была жизнь этих бедных детей. Мы надеемся, что вы пробудете у нас подольше.