И вдруг вспомнилась Подольская областная больница, о которой она не думала лет, наверное, пятнадцать – собственно, с того времени, как родились ее девочки.
Много лет они с мужем мечтали о ребенке. Она устала от врачей, от своей угасающей надежды, от жутких многозначительных снов. Например, в разных вариациях повторялся один сон: она родила девочку, берет в руки нежный, мягкий сверток в «конверте», приоткрывает уголок – оттуда несется мужской хор из «Града Китежа», и она кричит мужу:
– Юра, Юра, иди послушай, это твое любимое!
И вдруг, на излете тридцати пяти, забеременела.
Изумленный жар, окативший ее на приеме у врача, обыденно подтвердившего ее пугливое ожидание, – с этим чувством уже никогда и ничто в ее жизни не могло сравниться по силе. Когда на руки выдали результаты анализа, она подошла к окну и долго изучала бланк с нацарапанными на нем закорючками. Потом робким, дрожащим от счастья и неумения поверить голосом спросила медсестру, что-то пишущую за столом в коридоре:
– Вот тут написано «положительный»… это хорошо или плохо?
Медсестра подняла на нее глаза и проговорила казенным голосом:
– Для кого как…
Поначалу ей было довольно и этого: казалось, даже если не получится, не выйдет, даже если сорвется золотая рыбка с тончайшей лески Судьбы, все же теперь навсегда оно было – пульсирующее зыбкое счастье внутри ее собственной жизни.
А вскоре пришлось лечь на сохранение – выяснилось, что она носит двойню и надо готовиться к кесареву. В то время они еще жили у родителей мужа, в Подольске, под Москвой. Так что в больницу пришлось ложиться по месту жительства.
Главврач отделения акушерства и гинекологии, молодая женщина с повадками эсэсовки, держала в страхе всех своих подопечных. В отделении действовали законы строгого режима, необъяснимые с точки зрения штатской логики. Например, в холодильник запрещалось ставить принесенные «с воли» баночки с детским питанием. Однажды такая баночка была обнаружена, и обитатели всех восьми палат испугались признать ее за свою. Тогда всех женщин выстроили во дворе больницы, как солдат на плацу. Перед строем линялых больничных халатов вышагивала главврач, поочередно впиваясь светлыми глазами в лица пациенток:
– Кто поставил в холодильник банку?! Шаг вперед!
Молчание… Робкое колыхание халатов.
– Я спрашиваю – кто поставил в холодильник свою банку?!
Молчание…
– В последний раз спрашиваю – кто припер банку?!. Если не выйдет виновный, мы немедленно выкидываем всех из больницы!
Взрыв рыданий. Молодая женщина с криком, разрывающим сердце: «Ну, я! Я принесла!!!» – выбежала из строя, сутуло и тяжело побежала в сторону ворот…
Обитательницы всех пяти коек в палате, где лежала Ирина, маялись бездельем. По прибытии новенькие первым делом делились с бывалыми пациентками всеми своими бабскими неполадками. Затем обстоятельно рассказывалась вся жизнь – своя, подруг, знакомых и родственников, наконец подробно обсуждались браки и разводы киноартистов и эстрадных певцов…
Грузная, никогда не умолкающая, неукротимая в своей деловитости Надя – товаровед на складе бытовых товаров – разъясняла всей палате популярные технологии самостийных абортов. После такого аборта она и очнулась на операционном столе.
– Они мне говорят: смертельная опасность! Ну, опасность! Я таких восемнадцать абортов сделала, так девятнадцатый не получился, да…
Вагоновожатая Маша проходила курс лечения после неудачной операции. Основной темой ее бесед были измены мужа… В первый же вечер она потрясла публику подробным, с равнодушно перечисляемыми деталями, рассказом о том, как девочки из третьего трамвайного подговорили ее отомстить, изменить ему, козлу, на всю катушку, чтоб мало не показалось…
– Маш… – с крайней от двери койки подала голос Татьяна, учительница младших классов, – так ведь противно, поди, после своего-то мужика – с чужим?
– Противно, – согласилась Маша. – Но надо было!
У окна лежала девятнадцатилетняя девочка Катя, чуть живая после тяжелого выкидыша, целыми днями оплакивающая своего ребенка. Она просыпалась и начинала плакать и плакала весь день, до вечера, пока не засыпала. А наутро, открыв глаза, принималась плакать опять.
Оседлая цыганка Зина, продавщица в киоске «Пиво-воды», тоже лежала после криминального аборта.
Чудовищный больничный быт отуплял, развлечений у женщин было немного. В соседнем, кардиологическом отделении пациенты умирали чаще, чем в гинекологии. Каталку с покойником вывозили из палаты, и за неимением места какое-то время она стояла под лестницей. Бабы развлекались: бегали «под лестницу» смотреть – какой у покойника член.
Нравы бабья Ирину ужасали, одолевала тошнота, мухи, подванивающая жара в палате и коридорах, – но деваться было некуда: надо было вылежать главное дело своей жизни, вылежать, переспорить судьбу…
Накануне больничной эпопеи коллеги подарили ей ко дню рождения роскошное издание «Волшебных сказок Шарля Перро» с иллюстрациями Гюстава Доре. Она попросила мужа принести книгу в больницу и целыми днями листала ее, с профессиональным наслаждением худреда рассматривая рисунки, осторожно переворачивая плотные желтоватые, нездешней бумаги страницы…
Вечерами, когда гасили свет, бабы, как в пионерлагере, принимались рассказывать страшные истории. В сюжетах всех без исключения историй так или иначе был заключен тяжелый и поучительный гинекологический смысл.
– Одна пара была – бездетная… – начинала Надя, в темноте грузно поворачиваясь и подтыкая себе под бок одеяло. – Муж все время по командировкам, работа разъездная… А у них собака была огромная, овчарка… Так жена… это самое – с собакой…
– Ну, ты скажешь тоже!
– Эт бывает… – подтверждала оседлая цыганка Зина.
– Ну, никак не беременела! А муж очень о ребенке мечтал… Однажды приезжает, а она ему: «Беременная». Он так обрадовался, стал ждать. Приходит время родить, отвез он ее в роддом… Звонит наутро, спрашивает: кто, мол, у меня? А в трубке – страшное молчание… Он является: «Покажите мне моего ребенка». Нянечка говорит: «Идите к медсестре…» Приходит к медсестре: «Покажите моего ребенка!» Медсестра ему: «Идите к врачу». Идет к врачу: «Покажите, требую, моего ребенка!» Врач ему: «Идите к главврачу…» Приходит он в кабинет к главврачу: «Где мой ребенок!?» А главврач молчит, молчит, потом наклоняется, достает с полу картонную коробку со щенками да ка-ак бухнет на стол: «Вот твои дети!!!»
Наступала пауза, исполненная эпического смысла, после чего вся палата выдыхала:
– Да-а-а!..
– А вот мне свояченница рассказывала реальную историю, – вступала учительница младших классов Татьяна. – Она в газете читала. Это по законам генетики. Была одна пара бездетная, но жили хорошо. Ну, жена поехала как-то на курорт и там на пляже познакомилась с негром… То-се… кино-танцы… в общем, переспала с ним… Приезжает домой и через несколько недель видит, что беременна. Что делать?! Это хоть и не собака, а тоже ведь не скроешь… Ну, молчит. Думает, вот рожу, и деваться некуда, признаюсь – ребенок-то черный будет… Приходит срок, – а она рожает белого мальчика!!!