– Покрывала тоже нет.
– А газеты?
– Прессу давно упразднили.
– Дайте же, наконец, хоть что-нибудь! Я не могу оставаться голой.
– Я что-нибудь поищу.
* * *
– Это что – пеплум?
– Или пеплум, или ничего.
– В 2580 году пеплумы снова в моде?
– Нет. Это театральный костюм.
– А почему вы не дадите мне обычную одежду?
– Вы видите мой наряд?
– Недурно выглядит. Даже элегантно.
– Это голограмма.
– Вы одеты в голограмму?
– Теперь все так ходят.
– Так вы что, голый?
– Какая разница, если вы этого не видите? Нам пришлось отказаться от одежды. Уход за ней слишком дорог, к тому же она ветшает. А голограммы хватает на всю жизнь.
– Значит, люди носят одно и то же?
– Чтобы поменять голограмму, нужно израсходовать слишком много энергии. Да и вообще зачем переодеваться? Голограмма не пачкается, не пахнет, в ней можно расти, полнеть или худеть по желанию, она не выходит из моды. Мыться, отправлять естественные потребности, осуществлять сексуальные функции тоже можно прямо в ней.
– Вы никогда не раздеваетесь? Это ужасно.
– Мы подсчитали, что, включая и отключая голограмму, мы расходуем больше энергии, чем оставляя ее включенной во время занятий сексом или посещений туалета.
– Даже боюсь спрашивать, сколько времени у вас длятся эти процессы.
– Почему вас интересуют только мелочи? Из того, что я вам рассказывал, вас должна была прежде всего поразить энергетическая проблема. Мир сильно изменился с ваших времен, и причиной тому послужил чудовищный дефицит энергии, с которым человечество столкнулось в прошедшие века и который особенно остро ощущается теперь.
– Не похоже, чтобы вы так уж остро нуждались. Углубиться в прошлое на две с половиной тысячи лет и устроить там извержение вулкана – для этого понадобилось чудовищное количество энергии.
– Повторить это мы уже не сможем.
– Вот и прекрасно!
– Знать, что единственное людское творение, достойное быть увековеченным, создано две с половиной тысячи лет назад, – это, по-вашему, прекрасно?
– В этом смысле, конечно, нет.
– Другого смысла не существует.
– А Ласко? [13]
– Что это?
– История Древнего мира – ее больше нет?
– Древний мир – это вы.
– Ладно. Расскажите мне все начиная с 8 мая 1995 года, с 10 часов утра.
– Такую длинную историю невозможно пересказать.
– Ну, хотя бы самое главное!
– Главное лишь одно – энергия. Есть только одна История – энергия. И только одна политика – энергия.
– Вы сейчас мне национальный гимн понантийцев поете?
– Это то, что движет Вселенной.
– Как все романтично в 2580-м.
– Смейтесь, смейтесь! А ведь к этому привела ваша безответственность.
– Не перекладывайте с больной головы на здоровую. Я не в ответе за деяния моих современников.
– Это вы верно заметили. Вы из эпохи безответственности.
– Предупреждаю: будете меня обвинять, заткну уши.
– Вы гораздо более яркий представитель своего века, чем я себе представлял. На мой взгляд, вы бы не прошли тестов.
– Каких тестов?
– Тестов доступа к энергетической олигархии. Только элита имеет право на энергию. Я, к вашему сведению, олигарх.
– Поздравляю.
– И вы не спросите, в чем состоят эти тесты?
– Да зачем спрашивать. Стоит отличнику получить хорошую оценку, он обязательно расскажет, о чем его спрашивали, что он ответил и как его похвалили.
– Нас оценивают по трем критериям: ум (в том числе образованность), характер (в том числе честность) и здоровье (в том числе красота).
– Красота?!
– Да. Некрасивых не допускают.
– Да это же вопиющая несправедливость!
– Не более чем все остальное. Оценивать по уму так же несправедливо, как и по красоте. И то и другое на шестьдесят пять процентов – врожденные качества. А значит, по степени несправедливости эти критерии равны.
– Но почему нужно быть красивым, чтобы принадлежать к элите?
– Не разыгрывайте негодование. Этот критерий существует целую вечность. Просто в нашу эпоху официально признали то, что раньше не решались признать.
– Но это же совершенно разные вещи! Вы и убийства готовы разрешить под тем предлогом, что они совершаются испокон века?
– Не трудитесь читать мне мораль. У нас есть причины полагать, что вы для этого не годитесь. Кстати, красоту как критерий добавили десять лет назад по необходимости. Восемьдесят пять лет назад были составлены отборочные тесты для приема в энергетическую элиту. Очень скоро было замечено, что избранные на восемьдесят процентов некрасивы, и такое положение стесняло самих избранных! Да, именно некрасивые пришли к такому решению.
– Наверное, они бы так не поступили, если бы все было наоборот.
– Наконец вы поняли.
– Надо сказать, я не удивляюсь: страшилы всегда критикуют внешность других страшил.
– Этот новый критерий вызвал неожиданные последствия: вот уже десять лет количество женщин, допущенных к тестам, неизменно уменьшается.
– Как это?
– Вот так. Нам представился случай проверить старую поговорку: «Женщины или лучше или хуже мужчин». Совершенно очевидно, что, если женщина красива, она затмевает мужчину, даже если он тоже красив. Но красавиц среди женщин гораздо меньше, чем красавцев среди мужчин. Более того, среди женщин гораздо больше дурнушек. У мужчин средний эстетический показатель определенно выше.
– Дорогой Цельсий, как же вам повезло, что вы прошли тесты больше десяти лет назад!
– Когда я получал повышение восемь лет назад, я снова их проходил и по красоте занял первое место.
– Да? Похоже, с тех пор представления о красоте сильно изменились.
– Мой эстетический коэффициент равен ста тридцати шести процентам. Он необычайно высок.
– Эстетический коэффициент? До чего докатились!
– Это было необходимо. После того как красоту признали официальным критерием, нам понадобилось установить объективные признаки для оценки красоты кандидатов.
– А можно узнать, у кого хватило дурного вкуса установить эти «объективные признаки»?