— А Крис знает?
Адвокат понял, что Гас спрашивает, догадывается ли сам Крис, что в тюрьме придется просидеть несколько месяцев. Но интерпретировал вопрос прямо: «А Крис знает?»
Вероятно, Крис таки единственный, кто знает.
Пристав выпроводил Мэлани из зала и провел несколько метров по коридору. Ее нисколько не заботило, что она оказалась за дверью, после того как так по-идиотски повела себя в зале суда. Она не собиралась ничего выкрикивать — слова вылетели из нее, словно в странном, мстительном приступе синдрома Туретта. Когда она заговорила в первый раз, то почувствовала, как защемило в груди, словно слишком сильно затянули пружину на старых часах. Во второй раз по ее телу прошла волна блаженства — подобно тем головокружительным моментам, следующим за рождением ребенка, когда чувствуешь себя одновременно и истощенной, и полной сил, готовой свернуть горы. Даже видеть Криса в зале суда было уже не больно. Мэлани не сводила глаз с наручников у него на запястьях, с покрасневших мест, где они натерли кожу. «Отлично», — подумала тогда она.
Теперь она стояла, прислонившись к стене, и ждала, что вот закончат предъявлять обвинения, выйдет Майкл и расскажет, что там происходило. Когда дверь в зал заседаний распахнулась, она сидела с закрытыми глазами, голова чуть откинута назад. Какой-то молодой человек в кожаной водительской куртке подошел и остановился прямо перед ней. Из внутреннего кармана куртки он достал пачку «Кэмел» и протянул Мэлани.
Мэлани не курила с семьдесят третьего года. Но сейчас потянулась за сигаретой.
— Спасибо, — улыбнулась она.
— У вас такой вид, что вам не помешает кайфануть.
Кайфануть. Она и кайфует, но в буквальном смысле этого слова.
— Я видел вас в зале суда, — продолжал незнакомец, протягивая руку. — Меня зовут Лу Баллард.
— Мэлани Голд.
— Голд, — присвистнул Лу, — вероятно, вы мать потерпевшей.
Мэлани кивнула.
— Этим и объясняется мое присутствие в зале суда.
— Я репортер местной газеты «Графтон каунтри газетт».
Мэлани удивленно приподняла брови и сделала глубокую затяжку.
— Специализируетесь на новостях из зала суда?
— Ни в коем случае! — засмеялся Лу. — Уверен, вы видели мои статьи, похороненные на восемнадцатой странице под прогнозом погоды.
Мэлани раздавила окурок каблуком.
— Судья уже вынесла решение?
— В залоге отказано.
Мэлани выдохнула.
— Ух ты! — негромко сказала она. Ей показалось, что она воспарила над землей. — Похоже, мне нужна еще одна сигарета.
Лу полез в карман куртки.
— А может, баш на баш? Я вам сигареты, — он протянул ей пачку, — а вы мне историю на первую полосу.
Крис снова в приемнике-распределителе переоделся в комбинезон. Надзиратель повел его к блоку, где он уже провел ночь. Телевизор продолжал работать, в блоке находилось двое новичков. Одного, по виду пьяного как сапожник, рвало над унитазом в камере Криса.
Не обращая внимания на издаваемые звуки и вонь, Крис заполз на матрас, на котором спал прошлой ночью. Полежал там несколько минут, свернулся калачиком.
— Я хочу домой, — сказал он.
Пьяница недоуменно уставился на Криса.
— Я хочу домой.
Крис встал, вышел из камеры и направился в конец блока, где за запертой металлической дверью маячил надзиратель. Словно перед дверью чертовой клетки. Теперь он животное.
Он схватился за прутья решетки и сильно тряхнул.
Надзиратель смерил Криса взглядом. Остальные узники не обратили на него внимания, кто-то заржал. Крис снова тряхнул прутья решетки, еще сильнее, пока не заболели руки. Потом опустился на колени и долго сидел на полу.
Встал, в глазах ни слезинки, и направился мимо своей камеры к телевизору в конце прохода. Сел на стул рядом с черноглазым мужчиной с бородкой. Никто с ним не заговаривал, никто ничем не показал, что стал свидетелем его приступа гнева. Показывали «Салли Джесси Рафаэль». Крис смотрел на экран до боли в глазах.
Апрель 1996 года
— Пловцы, на старт!
Эмили, сидевшая на краешке скамейки посредине открытой трибуны школьного бассейна, подалась вперед. Она увидела, как Крис дважды оттащил и отпустил резинку на своих очках для плавания — на удачу, потряс руками и ногами, согревая мышцы. Потом уцепился большими пальцами ног за край стартовой тумбы. Наклонился, повернул голову и безошибочно нашел лицо Эмили среди моря других лиц. И подмигнул.
Дали старт. Крис бросился в воду и вынырнул почти на середине бассейна. Его показавшиеся из воды плечи напомнили огромного кита, руками он произвел мощный гребок. Он первым из пловцов достиг пятидесятиметровой отметки и повернул назад.
Спортзал взревел, и Эмили заметила, что улыбается. Крис коснулся бортика — болельщики взвыли. Перекрикивая шум, студент, комментирующий заплыв, объявил время Криса. «Лучший персональный результат! — ликовал он. — И новый рекорд школы на дистанции в сто метров баттерфляем!»
Запыхавшийся Крис выскочил из бассейна. На его лице была улыбка до ушей. Эмили встала и принялась протискиваться между сидящими болельщиками. Оказавшись в проходе, она поспешила на ярус, где вот-вот должен был начаться новый заплыв.
Крис обнял ее и зарылся лицом в ее шею. Эмили чувствовала, как колотилось его сердце и легкие втягивали воздух. Она представила, что все смотрят, как они обнимаются. Сам факт, что такой парень, как Крис, обратил внимание на такую, как она, — вот что ей нравилось в том, чтобы быть девушкой Криса.
К сожалению, были еще моменты, которые она терпеть не могла.
Шкафчик Карлоса Крейтона, такого же легендарного пловца брассом, как Крис баттерфляем, был рядом со шкафчиком Криса.
— Отличный заплыв, — похвалил Карлос.
Крис стянул с головы полотенце, его влажные волосы стояли торчком.
— Спасибо. Ты тоже неплох.
Карлос пожал плечами.
— Конечно, я бы мог плыть и быстрее, если бы меня на финише ждала горячая цыпочка.
Крис натянуто улыбнулся. Ни для кого не секрет, что они с Эмили встречаются, — вот уже почти три года! — но окружающие делали из этого не всегда верные выводы. Например, что Эмили стопроцентно «дает» Крису, иначе почему еще тот так долго с ней возится.
И проблема в том, что если бы Крис возразил Карлосу, то выставил бы себя дураком.
— Держу пари, вечером тебя ждет награда, — сказал Карлос.
Крис, надевая рубашку, пожал плечами.
— Кто знает, — фривольно, насколько позволяли приличия, ответил он.