— Что ж, когда ты ей наскучишь, дай мой номер телефона, — попросил Карлос.
Крис застегнул джинсы и повесил на плечо рюкзак.
— Даже не мечтай!
Эмили понимала, что их отношения с Крисом в корне отличаются от отношений между другими подростками в школе. Во-первых, это был не скоротечный роман — она знала Криса всю жизнь. Во-вторых, это была настоящая любовь, а не юношеская влюбленность: Крис практически был членом ее семьи.
Именно поэтому Эмили не понимала, что с ней происходит.
Когда они с Крисом начали встречаться, целых два года назад, это было удивительное открытие. Нет более безопасного пути познать близость, чем с верным другом. Но потом что-то изменилось. Эмили поймала себя на том, что отталкивает руки Криса. Сперва это объяснялось страхом, который уступил место любопытству. Но дело в том, что на смену любопытству пришло нечто иное.
Эм не имела прежде сексуального опыта, но догадывалась, что ее кожа не должна съеживаться от его прикосновений, в животе не должно холодеть, а в голове не должна биться только одна мысль: что все происходящее — неправильно. Каждый раз, когда тело выдавало ее, она смущалась. Было понятно, что Крис ее любит; разумеется, он хочет заниматься с ней любовью. Конечно же, в этом не было ничего предосудительного — ради всего святого, ее имя неразрывно связано с Крисом еще с пеленок. Она не могла представить себе, чтобы обнажиться перед кем-нибудь, кроме Криса. К сожалению, она также не видела, как может обнажиться перед ним.
Он кричал на нее, когда она отстранялась; однажды он даже обозвал ее «мисс динамо». Но Эмили не возражала, потому что в противном случае Крис стал бы выспрашивать, в чем дело. Когда происходили подобные казусы, она молчала, не желая и не имея мужества ранить его правдой.
Резко дернув расческу в волосах, Эмили отвернулась от зеркала в своей спальне. Ужин прошел в молчании: отец уехал по вызовам, а мама полностью погрузилась в вечерние новости. Эмили бросила расческу на кровать и собрала учебники по математике.
— Куда ты собралась? — поинтересовалась мама, когда Эмили, уже натянув куртку, заглянула в кухню. — Завтра ведь в школу.
— Пойду к Крису, — сказала она. — Позаниматься.
— Хорошо. — Мэлани нажала несколько кнопок на посудомоечной машине, и та тихо загудела. — Позвони, когда соберешься домой. Не хочу, чтобы ты ходила по лесу в темноте.
Эмили кивнула и застегнула «молнию» на куртке. Для апреля было еще довольно прохладно. Она почувствовала, как мама положила руку ей на плечо.
— Как ты себя чувствуешь? Нормально?
— Нормально вроде. — Она подняла глаза и взглянула в глаза матери, желая одного: чтобы Мэлани сложила кусочки головоломки, которые не получается сложить у самой Эмили. — А если бы это был не Крис, а другой парень, ты бы меня отпустила?
Мэлани погладила дочь по голове.
— Скорее всего, нет, — улыбнулась она. — Но зачем обсуждать то, чего нет?
Они оба стояли на пороге спальни Криса и боялись войти.
Крис сглотнул. Почему он раньше не замечал, насколько скудно обставлена его комната? Комод, крошечный письменный стол и кровать.
— Может быть, расположимся на полу? — предложил он.
Эмили, облегченно вздохнув, опустилась на пол и тут же стала раскладывать свои записи.
— Думаю, миссис Маккарти попытается подловить нас на доказательствах. Поэтому я считаю, что нам нужно бы повторить… — Она запнулась, когда Крис нагнулся и поцеловал ее. — Нам нужно заниматься, — прошептала она.
— Знаю. Я просто должен был тебя поцеловать.
Эмили скривила губы.
— Должен?
— Тебе этого не понять, — ответил Крис.
Он устроился сзади и прижался к Эмили, одной рукой покровительственно обхватив ее под грудью.
Так ей нравилось. Нравилось, когда он ее обнимал, нравилось просто находиться рядом. Печалило ее совсем другое.
Она вперила взгляд в аккуратно отпечатанные страницы с графиками, поеживаясь от того, что делал с ней Крис. Она чувствовала, как он куснул ее шею. Эмили подумала о синусоиде в ее домашнем задании: одна половина изогнута, вторая вогнута.
На полу… Вначале это показалось отличной идеей. Как монахи. Но когда рядом находилась Эмили, изгибы ее тела манили больше. Крис не переставал удивляться, как в одно мгновение Эм была такой до боли знакомой, как сестра, и тут же становилась загадкой.
Из головы не выходили слова Карлоса. Все вокруг полагают, что они с Эм спят. Само собой разумелось, что однажды они поженятся, тогда какая разница? Но Крис хотел быть с Эмили не только поэтому. И девушка это знала.
Она позволяла себя целовать. Иногда позволяла запустить руку себе под рубашку. Он никогда не пытался опуститься ниже талии. Если на то пошло, и она тоже.
Крис прижался к ней покрепче и стал целовать ее в шею. Она изогнулась в его объятиях.
— Мы не будем заниматься математикой, верно?
Он покачал головой.
— Я уже сделал математику, — признался он.
— Просто отлично! — проворчала Эм, поворачиваясь к нему лицом. — А мне что прикажешь делать?
Он собирался уже ответить: «Позанимаешься завтра», но произнес совсем другое и, сам не осознавая, что делает, схватил Эмили за запястье и прижал ее руку себе между ног.
— Потрогать меня, — выдохнул он.
На мгновение ее пальцы сжались. Крис мечтательно закрыл глаза. Потом Эмили отняла дрожащую руку и резко села.
— Я… я… не могу, — прошептала она и отвернулась.
Ошеломленный Крис — неужели она плачет? — встал на колени.
— Эй, — негромко позвал он, — прости!
Он, боясь прикоснуться к Эмили, протянул ей руки. Она взглянула на него широко раскрытыми, полными слез глазами. Прошла минута, и она бросилась к нему на шею.
— Я больше всего люблю это время года, — заявила Гас.
Она сидела у Мэлани на крыльце, пила лимонад. Не по сезону теплая весна, сошел последний снег.
— Ни тебе черных мух, ни комаров, ни снега.
— А грязь? — возразила Мэлани. Ее взгляд был прикован к чему-то за лесополосой. — Кругом одна грязь.
— Уж лучше грязь, — ответила Гас. — Помнишь, как мы позволяли Эм с Крисом вываляться в грязи, как поросятам?
Мэлани засмеялась.
— Я помню, как драила после этого ванную, — сказала она.
Обе женщины вглядывались в начало подъездной аллеи.
— Да уж, веселые были деньки! — вздохнула Мэлани.
— Не знаю, не знаю. Дети до сих пор катаются по земле… но уже по другим причинам.
Гас глотнула лимонада.