— Наверное, будет лучше, если мы ненадолго выйдем на свежий воздух, — неуверенно произнесла Фамалия.

Франц Леопольд кивнул и взял ее за руку.

— Да, они выглядят довольно аппетитно, когда после танцев кровь приливает к их коже.

Снаружи, в тишине ночного парка, Алиса сделала несколько глубоких вдохов и постепенно снова пришла в себя. Она повернулась к Францу Леопольду.

— Спасибо! Спасибо за эту чудесную ночь!

— Что? Неужели она была чудеснее занятий? — насмешливо спросил он.

— Гораздо, гораздо чудеснее! — воскликнула в ответ Алиса.

— Да, да, очарование вальса, — засмеялся Франц Леопольд, но в его смехе не было обычного высокомерия.

Молча, наслаждаясь непривычным для них созвучием душ, Дракас и Фамалия медленно возвращались во дворец Кобург. Вороны, которые ждали наследников под защитой густой листвы, теперь снова, соблюдая определенную дистанцию, следовали за ними.

* * *

— Когда я снова увижу тебя? — спросил Лучиано и опять поцеловал руку Клариссы.

Во время чтения, обсуждения стихов и музыкальных выступлений, которые прошли для них незамеченными, молодые люди вдруг перешли на «ты», доверчивое и совершенно неподобающее в высших кругах обращение.

— Если хочешь, уже завтра, — робко ответила девушка.

Лучиано и Кларисса незаметно проскользнули на балкон, который простирался во всю длину бального зала, и теперь стояли под защитой темноты, глядя вниз на ночную улицу.

— Мы могли бы прогуляться по Рингштрассе, — сказала Кларисса.

— С удовольствием! — кивнул Лучиано.

Ему было совершенно все равно, что предлагала ему девушка. Главное — он мог побыть рядом с ней. О том, что скажут на это Дракас и как ему вообще удастся снова сбежать с занятий, он подумает позже, решил Лучиано.

— Тогда встретимся около двух?

Вампир с ужасом уставился на девушку.

— Около двух? Это невозможно.

— Но раньше этого времени между оперным театром и Хофбургом не увидишь ни одного человека из высшего общества. Рано утром Рингштрассе принадлежит горничным и их ухажерам, потом там можно встретить простых горожан, которые хотят хоть не много искупаться в роскоши этой улицы. Дамы и господа из высшего общества не появляются здесь раньше двух.

— Раньше я тоже не могу. Только после наступления темноты! — решительно сказал Лучиано, не оставляя Клариссе ни малейшей надежды на то, что она сможет его переубедить.

— Пожалуйста, нет, — все же сказала она с мольбой в голосе. — Это было бы ужасно неприлично.

— А разве при свете дня прилично встречаться с поклонником, который не пользуется благосклонностью твоих родителей и с которым они даже не знакомы?

Кларисса лукаво улыбнулась и посмотрела на Лучиано.

— Разве ты мой поклонник?

Вампир подошел ближе, взял ее за руки и прижал их к своей груди.

— Неужели ты этого до сих пор не заметила?

В эту минуту на балкон вышла еще одна пара. Лучиано и Кларисса отпрянули друг от друга и сделали вид, будто изучают здание расположенного напротив оперного театра, из дверей которого на улицу только что хлынули зрители. На проезжую часть начали выезжать экипажи и дорогие кареты.

— Я попытаюсь что-нибудь придумать, — прошептала Кларисса.

Лучиано не отважился еще раз прикоснуться к ней.

— Тогда, как только зайдет солнце, я буду ждать тебя у церкви Святого Карла.

Краем глаза вампир заметил, что девушка кивнула.

Всего один рубец

— Разве это не наш друг Лучиано? — спросил Франц Леопольд, когда они с Алисой подходили к дворцу.

Конечно же, это был Носферас, быстрым шагом приближающийся к воротам.

— Значит, урок немецкого уже закончился, — предположила Алиса. — Быстрее, нам нужно поторапливаться, иначе мы опоздаем на занятия по фехтованию.

— Какой ужас! — шутливо ответил Франц Леопольд, но все же позволил Алисе увлечь его за собой вверх по лестнице.

Наверху вампирша попрощалась с ним и поспешила в свою спальню, где она, к своему огромному удивлению, не застала ни Иви, ни Сеймоура. В соседней комнате, где спали Кьяра и Ровена, тоже никого не оказалось. Может быть, они уже спустились в фехтовальный зал? Алиса быстро переоделась и поспешила туда.

Фехтовальный зал был пуст. Не зная, чем заняться, вампирша сняла со стены шпагу и еще раз повторила шаги и стойки, которые показывали наследникам на прошлом занятии. Вскоре к ней присоединился Франц Леопольд, и юные вампиры вступили в головокружительную схватку.

Они продолжали упражняться в искусстве фехтования, пока в зал наконец-то не вошли другие ученики. За наследниками показались учителя фехтования, поэтому на болтовню просто не оставалось времени.

Каролина и Теодор взяли по шпаге и начали сражение, по сравнению с которым то, что показали перед этим Франц Леопольд и Алиса, казалось детским развлечением. Сражаясь, мастер успевал рассказывать о традициях фехтования, принятых в студенческих объединениях.

— Вам следует знать, что мензура — это расстояние между двумя фехтовальщиками во время поединка. Кроме того, этим термином сегодня обозначают традиционную манеру ведения поединка между двумя членами различных студенческих объединений. Такие бои имеют строгие правила и всегда ведутся заточенными клинками.

Традиция этих поединков появилась в начале Нового времени, когда студенты путешествовали от одного университета к другому и наравне с дворянами получили право носить с собой оружие, чтобы иметь возможность постоять за себя на опасных проселочных дорогах.

— Однако, как вы уже могли догадаться, — продолжила Каролина, — студенты использовали свои клинки не только против разбойников и другого сброда. Молодые люди все чаще сражались друг с другом. Если честь кого-то из них была задета, смыть обиду можно было только кровью. Студенческие дуэли стали обычным делом. И когда дуэли были запрещены, в моду вошла придуманная студенческими объединениями мензура. В таких поединках речь идет не о сатисфакции или мести, — голос вампирши становился все более насмешливым. — Это сражение между двумя мужчинами, в котором главное — не отступить, не показать своего страха и достойно, с гордо поднятой головой принимать все свои ранения. Поскольку со временем люди изобрели защитные бандажи и шины, мензуры со смертельным исходом остались в прошлом. Однако целью мензурной дуэли, как и раньше, считается задеть голову или лицо противника своим глокен- или корбшлегером* и нанести ему кровавую рану.

После этих слов оба учителя, словно по команде, опустили шпаги.

— Выйдя из сражения с рубцом на щеке, каждый студент носит его с гордостью, ведь этот шрам всегда будет напоминать ему о стойкости и мужестве, проявленном во время мензуры.