Класс! Рождество с видом на Саунд. Не могу дождаться! Меня переполняет бурный восторг. Я представляю, как мы наряжаем большую елку, а маленький мальчик с медными волосами радостно прыгает вокруг.
Элиот заканчивает экскурсию на кухне.
– Оставляю вас самих побродить. Будьте осторожны. Это все-таки стройка.
– Конечно. Спасибо, Элиот, – бормочет Кристиан, беря меня за руку. – Нравится? – спрашивает он, как только Элиот оставляет нас одних. Я смотрю на пустые стены и прикидываю, куда повешу натюрморт с перцами, который мы купили во Франции.
– Очень. А тебе?
– И мне тоже. – Он улыбается.
– Хорошо. Я думала, куда повешу натюрморт.
Кристиан кивает.
– А я хочу повесить в этом доме твои портреты работы Хосе. Тебе надо решить где.
Я краснею.
– Где-нибудь, где я нечасто буду их видеть.
– Ну-ну, – журит он меня, большим пальцем поглаживая мою нижнюю губу. – Это мои любимые фотографии. Одну я хочу повесить у себя в офисе.
– Не представляю зачем, – бормочу я и целую подушечку его пальца.
– Чтобы иметь возможность весь день любоваться твоим красивым лицом. Проголодалась? – спрашивает он.
– Смотря что ты имеешь в виду, – шепчу я.
– Еду, миссис Грей. – Он награждает меня быстрым поцелуем в губы.
Я притворно надуваю губы и вздыхаю.
– Да. В последние дни я все время хочу есть.
– Мы втроем можем устроить пикник.
– Втроем? Кто-то к нам присоединится?
Кристиан наклоняет голову набок.
– Месяцев через семь или восемь.
А… Комочек. Я глупо улыбаюсь.
– Я подумал, тебе захочется поесть на воздухе.
– На лугу? – спрашиваю я.
Он кивает.
– Конечно. – Мой рот снова расплывается в улыбке.
– Это прекрасное место, чтобы растить детей, – бормочет он, с нежностью глядя на меня.
Детей! Не одного, а нескольких? Решусь ли я упомянуть об этом сейчас?
Он кладет ладонь мне на живот. О господи. Я затаиваю дыхание и накрываю его руку своей.
– Трудно поверить, – шепчет он, и впервые я слышу в его голосе благоговение.
– Знаю. Ой, у меня же есть доказательство! Снимок.
– Правда? Первая улыбка ребенка?
Я вытаскиваю из сумочки ультразвуковое изображение Комочка.
– Видишь?
Кристиан с минуту внимательно разглядывает снимок.
– О… Комочек. Да, вижу, – говорит он рассеянно, с трепетом.
– Твой ребенок, – шепчу я.
– Наш ребенок, – возражает он.
– Первый из многих.
– Многих? – Глаза Кристиана в испуге расширяются.
– По меньшей мере двух.
– Двух? – Он словно пробует слово на вкус. – Может, не будем спешить и сначала родим одного?
Я улыбаюсь.
– Конечно.
Мы выходим на улицу, в теплый осенний день.
– Когда ты скажешь своим родителям? – спрашивает Кристиан.
– Скоро, – бормочу я. – Хотела было рассказать Рэю сегодня утром, но там было мистер Родригес. – Я пожимаю плечами.
Кристиан кивает и открывает багажник «R-8». Внутри – плетеная корзинка для пикника и шотландский плед, который мы купили в Лондоне.
– Пошли, – говорит Кристиан, одной рукой беря корзину и плед, а вторую протягивая мне. Вместе мы идем на луг.
– Конечно, Рос, действуй.
Кристиан заканчивает разговор. Это уже третий звонок, на который он отвечает за время нашего пикника. Он снял туфли и носки и наблюдает за мной, положив руки на согнутые колени. Пиджак его брошен поверх моей куртки, мы нежимся на солнышке. Я лежу рядом, вытянувшись на одеяле, и со всех сторон нас окружает высокая золотисто-зеленая трава, защищая от шума и скрывая от любопытных глаз строителей. Мы – в собственном буколическом раю. Кристиан кладет мне в рот еще одну клубничину, и я с удовольствием жую и посасываю ее, глядя в его потемневшие глаза.
– Вкусно? – шепчет он.
– Очень.
– Больше не хочешь?
– Клубники – нет.
Его глаза вспыхивают опасным блеском, и он ухмыляется.
– Миссис Джонс приготовила просто шикарный ланч, – говорит он.
– Да, – шепчу я.
Внезапно он ложится так, что его голова оказывается у меня на животе, и с довольным видом закрывает глаза. Я вплетаю пальцы ему в волосы.
Он тяжело вздыхает, затем недовольно хмурится и смотрит номер на дисплее своего вибрирующего телефона. Закатывает глаза и отвечает на звонок.
– Уэлч, – отрывисто говорит он, потом напрягается, слушая секунду-другую, затем внезапно резко садится. – Двадцать четыре на семь… Спасибо, – говорит он сквозь стиснутые зубы и отключается.
Перемена в его настроении мгновенна. Бесследно исчез мой подшучивающий, игривый муж, а на его месте – холодный, расчетливый хозяин вселенной. На секунду глаза Кристиана сужаются, и от холодной улыбки у меня по спине бежит озноб. Он берет свой «блэкберри» и нажимает кнопку быстрого набора.
– Рос, сколько у нас акций в «Линкольн Тимбер»? – Он садится на колени.
Меня охватывает нехорошее предчувствие. Да что случилось?
– Значит, переведи нашу долю в холдинг «Грей энтерпрайзес», потом уволь совет директоров… кроме генерального… плевать мне… я тебя слышу, просто сделай это… спасибо… держи меня в курсе. – Он отключается и с минуту бесстрастно смотрит на меня.
Боже! Кристиан в ярости.
– Что случилось?
– Линк, – бормочет он.
– Линк? Бывший муж Элены?
– Он самый. Это он внес залог за Хайда.
Я потрясенно таращусь на Кристиана. Его рот сжат в жесткую линию.
– Что ж… он будет выглядеть идиотом, – в смятении бормочу я. – Я имею в виду, Хайд ведь совершил еще одно преступление после того, как был отпущен под залог.
Глаза Кристиана сужаются, и он ухмыляется.
– Справедливо подмечено, миссис Грей.
– Что ты сейчас сделал? – Я привстаю и сажусь на колени лицом к нему.
– Я разорил его.
Ой!
– Хмм… это кажется несколько импульсивным, – бормочу я.
– А я вообще импульсивный парень.
– Мне это известно.
Глаза его сужаются, а губы плотно сжимаются.
– Я уже некоторое время держал этот план про запас, – признается он.