Ну конечно нет.
А ты небось на мой гон повелся?
Голд несет про древнюю историю, Гудини спрятался под камнем, и пришлось мне слушать про оспу и ацтеков.
– Задумывался, что бедные ацтеки чувствовали, впервые увидевши эти пустулы, увидевши, что эти выскакивающие пузыри делают? Одна из быстрейших в культурном развитии цивилизация на планете, отправленная в небытие существом в полмикрона размером? Удивительно, насколько часто подобное случается. Ты хоть задумывался, как бы история могла повернуться, будь у ацтеков вакцина?
Ясное дело, не задумывался. Но тут гением быть не надо, чтоб понять, куда Натан клонит.
– Пророк говорил: возможно, существует вакцина против спор. – Голд кивает мне. – Думаю, информация о ней теперь в комбинезоне, спрятана где-то. Потому-то Пророк и вернулся, он точно не доверяет – э-э… не доверял шельме Харгриву. Я даже удивлялся, не слишком ли Пророк параноидален. Но если долго комбинезон носить – это неизбежно, так или иначе. Твой поход к месту крушения того летающего блюдца показал главное: комбинезон – инопланетная технология. Да ни за что независимая разработка не дала бы такого сходства на молекулярном уровне. Кем бы ты ни был, ты, по сути, носишь цефовский экзоскелет. Мы всего лишь спилили серийные номера, перекрасили и налепили с дюжину крайнетовских патентов на черный ящик.
Голд вздыхает, качает головой.
– Давай-ка я тебе кое-что расскажу.
И рассказывает.
Оно больше похоже на теорию всемирного заговора. Левенворт такое любил гнать. Расскажи он неделю назад, я б глаза закатил и вздохнул – дескать, едет у парня крыша! А слушая Голда, подумывал: не мелковато ли, не слабо ли с градусом паранойи?
Взять для начала саму компанию, «Харгрив-Раш». Ей больше ста лет, а я никогда про нее не слышал. Очевидно, они предпочитали держаться в тени, «Харгрив-Раш» – компания за спиной компаний, темная сила, дергавшая за ниточки этих улыбающихся благодетелей нашего мира, «Монсанто», «Халлибертонов» и прочих в том же роде.
Вы только задумайтесь, вообразите компанию, по сравнению с которой «Халлибертон» выглядит народным благодетелем. Вообразите компанию, для которой «Монсанто» – солнечный благолепный фасад, прикрывающий темные делишки.
Да «Харгрив-Раш» и прятаться не нужно было. На такого жуткого монстра просто никто глянуть не смел.
Они владели здоровенной плантацией радиотелескопов на участке земли в Аризоне, прикупленном после Хиросимы. Как только появились коммерческие спутники, прикупили их парочку, повесили на стационарной орбите.
И все это время искали пришельцев.
Мы тут говорим не про школьный наивный проект вроде СЕТИ, не про дешевку, собранную с миру по нитке чудиками-энтузиастами. Никто не умолял народ выделить кроху ресурса с их «ай-боллов», чтоб расшифровать космический шум, не продавал пирожки ради сбора денег. У проекта «Харгрив-Раш» бюджет был как у банановой республики приличного калибра.
И согласно Голду, они знали, где искать и что. Правда, он не поведал мне, как они про это узнали.
Искали они больше полувека, небо чуть не насквозь проглядели, просеяли каждую гамма-вспышку, весь рентген-диапазон, прогнали каждый всплеск статики через лучшие алгоритмы и фильтры, доступные за деньги, – и не нашли и хрена собачьего. За годы потеряли миллиарды, но не сдались, не бросили дело. Понимаете ли, это была не азартная игра, не тыканье пальцем в небо. Харгрив – не мечтатель, он не просто надеялся отыскать – знал доподлинно.
Полгода назад они поймали сигнал с орбиты Марса. Голд не знал, что за сигнал и в чем дело – к тому времени уже не работал на ХР, ушел, как он выразился, из-за «творческих разногласий». Но так или иначе, через полгода после сигнала – бац! – пришельцы в Манхэттене!
– Силы небесные, в моей голове не укладывается, – заключил Голд. – А в твоей?
Если б мог говорить, сказал бы: «Само собой, еще как укладывается». Я ж вам не гопник из подворотни, я солдат. Если б в жизни все было розовым и пушистым, во мне б нужды не было. Доктор Голд, у нас мир точно по Дарвину – ни места не хватает, ни жратвы, а если вдруг хватает, жрем до тех пор, пока не хватит. А потом деремся за остатки. Кто-кто, а уж ученый должен понимать такое дерьмо.
На что Харгрив надеялся, отправившись искать великих и могучих со звезд? Думал, они пригласят нас в могучую, великую галактическую федерацию, вылечат от рака и подарят секрет бессмертия? А они должны были нам задницу надрать – и надрали. Да любой стоящий пайка служивый сразу бы сказал: если там, далеко, большое и сильное – так сиди, пригнувшись, и сопи в дырки. Молись, чтоб не заметило.
Я вот про что: если мы на самом деле сцепились с гребаными пришельцами, с тварями, способными летать между звезд, так Голд ошибся, причем круто. Мы для них не как ацтеки для европейцев, мы будто киты для их китобоев. Мы пальмы для их гребаного напалма. Чего я понять не могу, так это как нам удается давать сдачи.
– Неизвестно даже, откуда они явились, – сообщает Голд. – Если у них корабль на орбите, то он защищен от всего, доступного нам. Если они раньше высадились – никто их не видел. А если они попросту телепортируются откуда-нибудь из-за Марса… спаси нас Господь!
Фыркнул, рассмеялся тихонько – смех висельника.
– И поступают же прямо по инструкции, по человеческому рецепту. Сперва пошли заразу, следом – конкистадоров. Майя хотя бы видели галеоны на горизонте.
Гудини вяло машет мне щупальцем через комнату. Над его аквариумом, слева, замечаю глянцевый снимок, подрисованное фото со спутника: побережье Восточного Китая, испещренное пунктирными линиями и надписями. Одна кажется знакомой. А-а, Лингшан.
Голд понял, что привлекло мое внимание.
– Конечно, конечно, постоянно забываю – Манхэттен-то не первая их остановка на экскурсии.
Да, слухи ползли. В начале десятилетия некая тайная операция пошла вразнос, как раз перед тем, как съехала с катушек погода и вся гребаная планета встала на рога. О чем только не болтали тогда – но вот слухов о пришельцах я не припомню.
– Там случилась… э-э… думаю, можно назвать это стычкой. Полагаю, мы повстречали именно цефов. Иначе, прикинь вероятность встречи с двумя разными расами инопланетян всего за три года? Пророк тогда играл первую скрипку. Ну, ты же с ним встретился. Он был главный в команде – но после Лингшана стал не тот.
Отвернулся, вздохнул.
– Нет, пожалуй, вру. Не он изменился – комбинезон его изменил. Теперешний твой комбинезон.
Медленно пожал плечами.
– Пророк в конце… э-э… наверное, отчасти повредился в уме, в последнее время уж точно. За определенный предел интеграции с Н-2 шагнуть трудно. Не всякий сможет. Тебе, наверное, пока беспокоиться не о чем. Пророк же носил его на себе слишком долго, я даже и не знаю в точности сколько. После Лингшана он исчез, испарился вчистую. Перестал доверять Харгриву, сумел отключить следящую схему и… – Голд поднес пальцы к губам, затем растопырил, помахал – будто воздушный поцелуй на прощание. – Конечно, туда послали команду. Но – ни пришельцев, ни наших парней, ни Пророка. А место спеклось до стекла. – Натан рассмеялся невесело. – Я так и не смог узнать, кто же это сделал… Думаю, Харгрив уже тогда винил меня. Не то чтобы я персонально отвечал за Пророка, но я был там, понимаешь? Неважно, сколько лабораторных симуляций прогонишь, прямо на поле боя прототип всегда дров наломает, это первейший закон любых испытаний. И вот я торчу в одной камере со всеми этими тяжеловесами от спецопераций, эдакий очкарик на побегушках, присмотреть, как там вводные для Н-2 и нет ли каких багов. Если комбинезон в аут уйдет, кого еще винить? Меня и приставили, чтоб подобного не случилось. Потом мы все посчитали Пророка трупом, но это полбеды. Беда явилась, когда пошли сообщения от него. Текстовые, голосовые, отследить невозможно, каждые два-три месяца подарочек из ниоткуда. К примеру, «у меня тут рвануло, жаль, тебя здесь не было». И прочее в том же духе. Насколько мне известно, больше ничего никому, даже его оператору. Вот Харгрив и подумал, что я тут как-то замешан. Пророк хоть и оперативник первейшего разряда, но хапнуть комбинезон у него бы ума не хватило, это уж точно. Я сумел доказать, что вовсе не хочу украсть секретные технологии – правда, это было не так уж и трудно, у «Харгрив-Раш» есть машины, способные распознать ложь даже по частоте движения век, не говоря уже про многое другое. Но все равно моя карьера в «Призме» накрылась медным тазом. Ну, так или иначе, мы узнали, что Пророк не валяется трупом на дне какого-нибудь каньона в джунглях. Но мы его не видели, он никогда не появлялся, и я не представляю, сколько времени за прошлые три года он провел в комбинезоне. По-моему, он эту проклятую штуку так никогда и не снимал, а это значит… э-э…