Настроение все-таки испортилось, и, услышав свое имя, Юрий только ускорил шаг, делая вид, что пребывает в глубокой задумчивости: общаться с кем бы то ни было ему сейчас не хотелось.
Его окликнули снова, на этот раз более громко и настойчиво. Честно говоря, жаждавший пообщаться с Юрием гражданин гаркнул так, что его вопль “Юрик!” еще некоторое время эхом отдавался в лоджиях соседнего дома. Не услышать этот боевой клич мог только глухой, и Юрий неохотно обернулся.
От вросшего в землю покосившегося деревянного стола под кустами сирени, который давно облюбовали для себя доминошники, ему призывно махал рукой Серега Веригин из соседнего подъезда. Он был года на три старше Юрия и тоже вырос в этом дворе. После окончания школы их пути разошлись, и Юрий, вернувшись домой, был удивлен, обнаружив Серегу – сильно раздавшегося в плечах и пониже талии, наполовину облысевшего – забивающим “козла” все за тем же столом в глубине сиреневых зарослей. Горячей дружбы между ними никогда не было, но знакомство длиною в жизнь что-нибудь да значит, и Юрий неохотно сошел с бетонной дорожки, направляясь к столу.
Несмотря на ранний час, Серега уже был, что называется, на взводе. Его широкая физиономия горела нездоровым румянцем, а движения были чересчур порывистыми и плохо скоординированными. От Сереги тянуло дешевым портвейном, и, поискав глазами, Юрий без труда обнаружил стоявшую под скамейкой пустую бутылку из тех, что в дни его юности звались “фаустами”. Граненая стограммовая стопка кверху донышком висела на обломанном сиреневом сучке на расстоянии вытянутой руки от Сереги. Это была “дежурная” тара, висевшая тут с того самого дня, как покойный дядя Миша из третьего подъезда смастерил стол и скамейки. Стопка эта всегда ставила Юрия в тупик: она казалось ему вечной, – как пирамиды, абсолютно не подверженной ходу времени и воздействию окружающей среды. Впрочем, скорее всего время от времени стопки все-таки менялись. Ведь не могла же она быть той самой стопкой, которую дядя Миша собственноручно повесил на сучок двадцать пять лет назад!
– А ты, я вижу, уже заправился, – сказал Юрий, осторожно присаживаясь на древнюю скамейку. – На работу сегодня не идешь?
Серега Веригин работал водителем в какой-то редакции. Выпив лишнего, он любил называть себя журналистом и волновал воображение слушателей жуткими историями из жизни столичного бомонда, выдуманными на ходу.
– Во-первых, суббота, – заявил Серега, выковыривая из мятой пачки кривую сигарету. – Во-вторых, у меня скользящий график. А в-третьих, я там больше не работаю.
– Серьезно? – вежливо спросил Юрий. Язык у Сереги заметно заплетался, и Юрий уже прикидывал, как бы ему поаккуратнее закруглить разговор.
– Да уж куда серьезнее! – с непонятным злорадством ответил Серега. – Козлы, блин, долбаные… Отмазать не могли, как будто такие водители, как я, на дороге пачками валяются… Подумаешь, с утра пивком голову поправил! “Пьяный за рулем, да как вы смели…” Козлы.
– Права отобрали, – предположил Юрий.
– Не отобрали, а лишили, – проворчал Серега и зашарил рукой под скамейкой. – На целый, язви его душу, год… Вот срань!
Последнее восклицание относилось к выуженной из-под скамейки пустой бутылке. Видимо, Серега почему-то был уверен, что там еще оставалось немного вина. В этот момент Юрий неловко передвинул ногу, и лежавшие в пакете пивные бутылки предательски звякнули. Серега немедленно сделал охотничью стойку, и Юрию ничего не оставалось как выставить пиво на стол.
– О! – обрадовался Серега. – Ну, ты просто ангел-спаситель.., вернее, хранитель. Что бы я без тебя делал, Юрка, друг ты мой дорогой! Пивом, конечно, душу не обманешь, но все ж таки…
Он замолчал, ловко подцепил пробку обручальным кольцом и одним отработанным движением откупорил бутылку. Пивная пена радостно поперла наружу, как из поврежденного огнетушителя, и Серега со скворчанием втянул ее в себя. После этого он опрокинул бутылку и одним махом выпил добрую половину.
– Слушай, – сказал он немного прерывающимся голосом, утирая навернувшуюся на глаза непрошеную слезу, – я ведь тебя зачем позвал-то! У меня ж к тебе дело на полмиллиона.
– Брось, Серега, – облокачиваясь на край стола и блаженно жмурясь на солнышко, лениво сказал Юрий. – Знаю я твои дела. Нет у меня денег. Через полторы недели пенсия, тогда приходи.
– Обижаешь, е-н-ть, – экономно прихлебывая пиво, сказал Серега. – За кого ты меня держишь? На портешок у меня пока хватает, а все остальное может катиться к едрене фене. Обойдусь, блин. Серега Веригин – это вам не хрен собачий, он без работы не останется…
– Ты говорил, что у тебя ко мне дело, – тактично напомнил Юрий и закурил еще одну сигарету.
– А! – спохватился Серега. – Так это, в общем-то, не дело, а так, безделица. В смысле, ты, может, на мое место.., того… Только быстро решай, пока они кого-нибудь не наняли.
– Не понял, – сказал Юрий. – Ты мне предлагаешь устроиться на твое место?
– Ну! Или, скажешь, тебе в падлу баранку покрутить? Ты не сомневайся, работа будь здоров. Веселее даже, чем на твоем такси. И всегда в курсе всех новостей на целые сутки раньше, чем они в газетах появятся.
Серега слил пиво в широко разинутый рот, разочарованно заглянул в бутылку и облизнулся, как кот, подбирающийся к хозяйской сметане. Эта пантомима в комментариях не нуждалась, и Юрий молча подвинул к нему вторую бутылку.
– А ты? – спросил Серега, на секунду поборов жадность.
– А мне что-то не хочется, – ответил Юрий. – Не люблю с утра пиво пить. Потом целый день какой-то вареный ходишь и башка разламывается.
– Ну, это у кого как, – философски заметил Серега и повторил операцию с обручальным кольцом. Жестяной колпачок, блеснув на солнце, отлетел в сторону и упал на землю, пивная пена щедро оросила Серегины брюки. – В общем, ты прав, – продолжал он, рассеянным и неверным движением смахивая с колен пахучие хлопья пены. – Если ехать в эту шарашкину контору, то выхлоп, – он помахал ладонью перед лицом, одновременно с силой выдохнув насыщенный парами неусвоенного алкоголя воздух, – тебе ни к чему. Ты ж не сторожем к ним нанимаешься, а водителем.
Юрий почесал полоску белевшего над бровью шрама и озадаченно посмотрел на собеседника.
– Ты хочешь сказать, что мне надо отправляться туда прямо сейчас?
– А то! – на секунду отрываясь от бутылки, воскликнул Серега.
– Так ведь суббота!
– Это газета, понял? Там, браток, с выходными туго. Волка ноги кормят – слыхал про такое? Это про них, про журналюг, сказано. Вот работа, мать ее! Всю жизнь крутятся, как пропеллеры, а наживают в лучшем случае язву желудка. И чего крутятся? Ладно бы, хоть за идею страдали, что ли. Вот как ты, например. Типа, борцы за правду, справедливость и свободу слова. Так куда там! Рассказать тебе – не поверишь…
Он вдруг громко икнул, содрогнувшись всем телом и расплескав пиво.