Где-то на середине пути мне позвонил Баталин Ромка. Мы с ним учимся в одной школе, но он на класс старше меня. Вообще-то он пацан нормальный, мы с ним часто ходили в кино, гуляли по Арбату, бузили на «Патриках», но в тот день он позвонил мне зря. А если по правде, то я сам дурак. Взял и ляпнул, что мы с Машей идем в кино. Запомнится мне этот день навсегда.
— Классно! — говорит Ромка. — Может, меня с собой возьмете?
— Присоединяйся, — говорю. Вот это и было моей дуростью. Какой же я идиот! Но все по порядку.
Ромка встретил нас на вокзале, ему на метро от дома до Курской ехать минут пятнадцать. Я познакомил их с Машей. Купили билеты, до начала сеанса решили подкрепиться в суши-баре. Как выяснилось, Мария ни разу даже не пробовала суши. И мне очень хотелось угостить ее заморским блюдом. И все было бы ничего, но Ромка — очень большой болтун. Несет всякую чепуху, причем не останавливаясь. Скабрезные анекдоты сыплются из его незакрывающегося рта, как горох из разорванного пакета. Однажды баба Лиля на кухне неосторожным движением разорвала пакет с горохом. Мы полдня всей семьей собирали горошины, выуживая их из всех уголков кухни. И чего я так удивляюсь, словно не знал, кого пригласил? Однако я не думал, что болтовня моего приятеля станет меня так раздражать. Честное слово, даже предположить не мог. Но в какое-то мгновение я понял, что Машка забыла о моем присутствии. Вот когда я и вспомнил заплаканную Лильку, хотя виду не подал. А Ромка меры не знает, все балагурит и балагурит. Машка хохочет, как дурочка. Но больше всего раздражало, что Маша, которая все уши мне прожужжала разговорами о нравственности и добропорядочности, слушала всю эту пошлятину с упоением и даже не пыталась остановить зарвавшегося рассказчика.
— Слушай, — не выдержал я, — надоел ты своим треском. Можешь немного помолчать? У меня уже голова от твоей болтовни болит.
Но Ромке мои слова, как об стенку горох. А тут еще моя «благоверная» Маша встревает:
— Мишенька, ну зачем ты так? — и делает невинное лицо. — Послушай, это же смешно.
— Делу — время, потехе — час, — сумничал я, вспомнив жемчужину из бабушкиной коллекции присказок и поговорок.
— Ты устал? — спрашивает Машка.
— Да, — отвечаю.
— Мишаня, сделай рожу попроще, и люди к тебе потянутся! — Ромка хлопнул меня по плечу так, что мне стало больно. Я едва не врезал ему по наглой прыщавой морде. Не знаю даже, как сдержался. — Ты что, Миха? Заболел, что ли? Сейчас кино посмотришь, и вся твоя хандра исчезнет. Все, идемте, сеанс начинается.
В зале я усадил Машку так, чтобы я сидел между ней и Ромкой. Рома-Рома. Это хамло уселось на чужое место, и Машка оказалась посредине. Будь оно проклято, это кино. Скажу честно: я и название его не помню и даже не смогу сейчас рассказать, о чем был этот идиотский фильм. Еле досидел до конца сеанса. Эти сволочи весь фильм шушукались, хихикали. Даже впереди сидящая толстая тетка не выдержала, обернулась и сделала им замечание. Что со мной творилось в это время! Когда весь зал взрывался хохотом, мне хотелось встать и уйти. И я бы ушел. Клянусь вам, ушел бы. Знаете, почему я этого не сделал? Стыдно, конечно, признаваться, но, как говорится, сказал «а», говори теперь и «б». Всякий раз, когда я вспоминаю эту поговорку, перед моими глазами непременно возникает барашек и блеет: бэ-э-э-э! Так вот этот барашек не ушел, потому как испугался, что его уход останется незамеченным. Да-да. Я сначала рассуждал: вот сейчас встану и демонстративно уйду. Пусть эти подлые хихикальщики потом бегут за мной. Я решительно отстраню их от себя рукой и гордо скажу: отвалите, вы мне надоели. И уже стал приподниматься, как вдруг мелькнула ужасная мысль. А вдруг они скажут: иди-иди, Миша, а то ты нам уже наскучил. Эта мысль привела меня в состояние какой-то прострации. У меня даже в глазах помутнело. Если бы у меня в тот момент был пистолет, я бы застрелил этого гада, а заодно и Машку, наверное. Если бы вы знали, как я их в тот момент ненавидел. Все, думаю, привезу эту корову домой и больше не скажу ей ни слова. До самого отъезда даже не посмотрю на нее. Тихоня хренова, еще в церковь ходит. Когда страшно было (я вдруг снова вспомнил равнину, и от этого моя тоска стала еще более угнетающей), обниматься и… целоваться полезла, а тут сидит, шепчется с этим кретином. Ясное дело, при таком раскладе уходить было нельзя. Но когда окончился сеанс, я встал и, не глядя на эту подлую парочку, направился к выходу. Там они меня нагнали, и тут Рома то ли вовремя сообразил, что переборщил, то ли сам устал от своей болтовни, но вдруг объявил, что ему пора домой, кто-то там к ним из родственников приехал в гости, и, дескать родители просят его срочно прийти домой. Слава богу, подумал я. Когда он ушел, Машка затеяла неприятный для меня разговор.
— Миш, — говорит, — ты что сегодня такой грубый? Тебе не кажется, что Рома обиделся?
— А мне плевать на его обиды, — огрызнулся я. — Подумаешь, красна девица.
— Что с тобой, Михаил? — захлопала ресницами Маша.
— Со мной ничего, — буркнул я и добавил: — А тебе, я вижу, нравятся пошленькие анекдотики.
— Ты на что намекаешь? — Машка остановилась.
— Почему намекаю? — ухмыльнулся я. — Я не намекаю, а говорю.
— Глупости ты говоришь, — сказала Машка и рассмеялась. — Из песни слова не выкинешь. Так кажется, говорят?
— То из песни, — говорю. — Тут совсем другое дело.
— Да что с тобой сегодня? — вскрикнула Маша. — Что случилось? Ты можешь объяснить?
А что я мог объяснять? Я и сам не знал, как все это объяснить. Вот вы могли бы? Была бы на Машкином месте любая моя одноклассница, я бы и ухом не повел, скорее всего, сам бы ржал как лошадь Пржевальского.
— Ладно, Маш, извини, — одумался я. — Сам не знаю, что-то ни с того ни с сего голова разболелась. Прости.
— Так бы сразу и сказал, — добродушно произнесла Маша. — Может, в аптеку зайдем.
— Да ну ее, — махнул я рукой. — Уже лучше. Слушай, — неожиданно предложил я, — пойдем я тебе свою школу покажу. На «Патрики» сходим, в квартиру нашу зайдем.
— А ты что, ключи от квартиры с собой взял? — удивилась Маша.
— Они всегда при мне. — Я вынул из кармана ключи и показал Марии. — Вот этот большой ключ от калитки, а маленький — от квартиры. У нас в семье правило есть: кто бывает в Москве, должен обязательно заглянуть в квартиру. На всякий случай.
— Понятно, — кивнула Маша и хитро прищурила глаза, — ну тогда, господин гид, показывайте свои владения.
Школа моя Машке понравилась. Пропуска у меня с собой не было, а охранник отказался открыть нам калитку. Я похвастал, что у нас есть бассейн и что там проходят уроки физкультуры.
— Это классно! — воскликнула Мария. — Я люблю бассейн, но, к сожалению, редко его посещаю. Мама меня одну не отпускает, а самой вечно некогда.
— А папа?
— Папа, тот вообще занят настолько, что я его неделями не вижу.
— А кем твои родители работают? — спрашиваю.