- Сколько человек проживает в квартире? - спросил я, глядя на Марину Григорьевну, словно она здесь главная и никакого Павлика и в помине нет. - Трое?
- Нет, почему же трое? Только сын. Я живу отдельно.
- А Алла, о которой вы говорили? Она тоже здесь живет?
Ну а что? Прикидываться так прикидываться. Они же говорили про какую-то Аллу, так что я имею полное право на подобные вопросы.
- Нет-нет, вы не так поняли, - торпливо заговорила Анташева. - Никакой Аллы здесь нет. Только мой сын Павел.
- Квартира приобретена в собственность или вы ее получили как очередники?
- В собственность. Я ее купила для сына!
Что ж, теперь можно и на сына обратить внимание. Павел стоял, прислонившись к стене и засунув руки в карманы кожаных брюк, и вид у него был одновременно недовольный и какой-то расслабленный. То есть ни малейшего напряжения визит работника милиции у него не вызвал. Может, он и в самом деле не имеет отношения к убийству Аллы Сороченко и возле театра вчера был не он? А может, успешно притворяется.
- Будьте любезны ваш паспорт, - обратился я к нему.
Павлик нехотя отлип от стены и вяло выполз из комнаты. С мебелью и впрямь было напряженно, посему документы пока хранились, вероятно, в кухне в коробке. Или он носит паспорт с собой в кармане куртки. К сожалению, в прихожей никакой вешалки я не увидел, там были только пустые стены и обувь на полу, так что впору было сделать вывод, что верхняя одежда тоже складывается где-то в районе кухни. Жаль, конечно, что одежду мне увидеть не пришлось, все-таки какое-никакое описание куртки, в которой накануне видели неустановленного молодого человека возле театра, у меня было, и можно было бы сделать первые прикидки. Впрочем, это работа не моя, а оперативников, а мне не велено соваться туда, куда не велено. Вот она, горькая доля участковых… Впрочем, кому, может, и горькая, а мне в самый раз, я за раскрытиями никогда не гнался, и ежели чего удавалось нарыть - с легкой душой отдавал операм. Им - галочки в отчетность, мне - нагоняи от начальства за отсутствие показателей участия в раскрытии преступлений и розыске преступников, но операм галочки нужнее, а мне от взбучек ни жарко ни холодно, я давно отучился быть трепетным.
Павел принес паспорт, и дальше разговор пошел привычным порядком: вопрос - ответ, вопрос - ответ, запись в журнал, запись в блокнот. В журнал шло то, что предписано инструкцией, в блокнот - то, что интересует лично меня. Минут через десять я почувствовал, что пришло время снова вернуться к Алле, но не напрямую.
- Анташев, Анташев… - я изобразил усиленную работу мысли. - Вы на моем участке раньше не проживали?
- Откуда я знаю, где ваш участок? - задал Павел встречный вопрос, который по интонации был скорее похож на попытку огрызнуться. Ах ты, огрызок сопливый!
Марина Григорьевна постаралась исправить положение. Вообще она, похоже, тетка нормальная.
- Мы раньше не в этом районе жили, - вежливо сказала она, - мы с сыном жили в Марьине, я и теперь там живу.
- Странно, откуда же мне ваша фамилия знакома? Фамилия редкая, бескоренная, я имею в виду - с точки зрения русского языка. Но я совершенно точно где-то ее слышал… Это ваша девичья фамилия? - обратился я к матери.
- Нет, это фамилия мужа. Мы в разводе.
- Вон что… Так, может, ваш муж здесь проживал? Не знаете?
- Не знаю, - она пожала плечами. - Пока мы были женаты, у нас была квартира на Малой Бронной, а где он жил до этого, я не очень в курсе. Может быть, и в вашем районе. Но в то время вы вряд ли могли работать участковым, это было больше двадцати лет назад.
- Это да, - согласился я с ее безупречной логикой. - Двадцать лет назад я еще в школе учился. А вот насчет Аллы я хотел еще спросить. Она здесь бывает?
- Господи, да что за вопросы у вас такие странные! - возмутилась Марина Григорьевна. - При чем тут какая-то Алла? Я же вам русским языком сказала: квартира куплена мною для сына, я - собственник, а жить здесь будет Павлик. Один. И все.
- Вы извините меня, Марина Григорьевна, - мягко сказал я, краем глаза наблюдая за Павликом, который при новом упоминании Аллы здорово напрягся, - но я участковый, а не дворник. Вы вспомните: вы открыли мне дверь, увидели человека в милицейской форме и сразу подумали, что я пришел насчет Аллы. Это ваши слова, я ничего не выдумал. О чем это говорит? О том, что есть некая Алла, которой может интересоваться милиция, уж не знаю, что она там натворила, но у вас есть все основания полагать, что мы можем ею интересоваться. И я как человек, отвечающий за жилой сектор, должен знать, может ли эта Алла здесь появиться и чего от нее ждать. Поймите, это не праздное любопытство, это моя обязанность, работа у меня такая. А вдруг она - сбытчица наркотиков и собирается устроить в этой квартире притон, пользуясь неопытностью и молодостью вашего сына? Да мало ли что может быть…
Я собирался тянуть свою балладу о том, как «опасно водить караваны в горах», до тех пор, пока меня не прервут самым решительным образом. Тянуть пришлось недолго.
- Что за глупости вы говорите! Можете быть спокойны, Алла здесь никогда не появится. И вообще, она ни с каким криминалом не связана.
- Откуда вы знаете? - быстро спросил я. - И как вы можете быть уверены, что она не появится на моем участке и не наделает глупостей?
- Покойники из морга не сбегают, - ухмыльнулся Павел.
- Паша!
- Да ладно, чего ты. Нет, правда, гражданин начальник, вы зря напрягаетесь, она сюда не придет. Она вообще уже никогда никуда не придет.
- Как я должен вас понимать?
- А так и понимайте. - Павлик вытащил из кармана брелок без ключей, высоко подбросил и весьма ловко поймал. - Ее убили. Вчера, между прочим.
- Ну да, конечно, - торопливо заговорила его мать, - Аллу убили, поэтому, когда я вас увидела, я и решила, что вы пришли поговорить о ней. Правда, со мной сегодня уже разговаривали ваши люди, но я знаю, что одной беседой дело не заканчивается.
Голливуд без меня, конечно, обойдется, есть актеры и получше, но я старался, как мог.
- Алла… Ну конечно, теперь я вспомнил! Вчерашнее убийство жены бизнесмена Анташева. Вот откуда мне фамилия-то ваша знакома. А я все голову ломаю! Алла… у нее какая-то фамилия украинская, да?
- Сороченко, - сухо подтвердила Марина Григорьевна. - Послушайте, Игорь…
- Владимирович, - подсказал я.
- Игорь Владимирович, это все не имеет к нам ни малейшего отношения. Мы с мужем расстались несколько лет назад, Алла - его вторая жена, это совершенно посторонний для нас с Павликом человек. Мы ничего о ней не знаем и знать не хотим.
- Понятно, понятно, - успокоил я ее. - Не нужно так нервничать, я же не следователь. И вообще, убийство было не на моей территории, так что меня оно не касается никаким боком.