Любопытно все же, как ему удалось тогда спастись! Но ответ на этот вопрос будем искать потом, а пока – нужно добраться до сукиного сына во что бы то ни стало.
В доме Шамана телевидения не было, но сообщение о моем побеге продублировали на многих сайтах в интернете. Мой портрет, прилагавшийся к нему, был вполне узнаваем – теперь разгуливать по улицам было небезопасно, хотя, конечно, население не слишком обращает внимание на такие объявления.
«Разыскивается Константин Александрович Разин, известный также как Николай Григорьев. В 1996 году был осужден за убийство Эльвиры Смирницкой. Бежал из исправительно-трудовой колонии. Подозревается в совершении ряда тяжких преступлений на территории России и сопредельных государств».
Ладно, ребятки, сказал я себе, – с вами все ясно. Облажались! Теперь настал мой черед действовать! Я зашел на один из сайтов, что предоставляют бесплатные почтовые ящики, быстро зарегистрировался и через минуту уже отправил первое письмо по адресу, который сам когда-то создал. А еще мне предстояло сделать несколько звонков. Лед тронулся, господа присяжные заседатели!
Ночь я провел в доме Шамана. Непривычно немного было снова засыпать не в душной камере, а в просторной комнате на втором этаже. Сюда не доносился шум городских улиц, в щель между шторами были видны стройные стволы сосен.
Я уже почти засыпал, когда где-то вдали раздался монотонный гул. Открыв глаза, я несколько мгновение соображал – что это такое?! Потом понял – товарняк идет, здесь же рядом железная дорога!
И тут же снова заснул. Во сне я снова оказался в проклятой четыреста двадцать шестой камере. Только смотрящим здесь по-прежнему был старый Бахва. Он смотрел на меня с хитрым прищуром.
– Что удивляешься?! – спросил он. – Не только же швали всякой с того света возвращаться!
Я проснулся, поворочался немного на шелковых простынях – несмотря на аскетичный в целом образ жизни, спал Шаман не на соломе. Подумал, что сон, пожалуй, был хороший. Старый вор как будто намекал мне, что не все так плохо, как до недавнего времени мне казалось. К мертвецам во сне нужно прислушиваться.
Я проверил пистолет под подушкой – здесь он, никуда не делся! И снова провалился в сон.
На рассвете у калитки дома Шамана появился черный бумер с горящими фарами. Я спустился, зевая, в гостиную, а оттуда выбрался во двор – к человеку, ожидающему меня у калитки. Это был один из моих людей, Вертел. Он протянул руку, когда я распахнул калитку.
– Здорово! Что чудик?! – спросил он кивнув на дом. – Спит еще?!
– Не спит! – Шаман появился неслышно из-за зарослей жасмина.
Что он там делал, нарочно подслушивал или просто совершал променад в утренних сумерках? Самоед шел за ним следом. Вертел смутился. Шаман кивнул, улыбка почти была неразличима в сумерках, но я все равно заметил ее.
– Ты… – я задумался, не зная, что сказать на прощание. – Береги себя!
– Хорошо! – Он кивнул. – И ты побереги!
Я протянул ему руку, он пожал – чувствовалось, что не в его привычке так прощаться.
Через минуту я уже устроился на заднем сиденье машины. Шаман затворил калитку и, не дожидаясь, пока мы отъедем, пошел обратно в дом.
– Странный он такой, блин! – сказал Вертел, трогая с места. – У меня прям мурашки по коже побежали!
Машина двинулась по узкой улице, под застывшими неподвижно в предрассветных сумерках березами.
– Тут Арсений просил тебе кое-чего передать! – Он перебросил мне на колени кожаную папку с бумагами. – Надыбал за вчерашний вечер.
Арсений был специалистом по компьютерам. В наше время подобные люди значат в криминале куда больше, чем опытные бойцы, и я знал, что не зря в свое время спонсировал этого перспективного программиста. Я расстегнул молнию, бумажек в папке было много, и все касались деятельности Булашова-Хопина на посту президента топливной компании «ЭРА». Только толку от них было мало.
– Так и Арсений сказал! – подтвердил водитель. – Макулатуры много, а информации – хрен! Но просил просмотреть, может, ты чего обнаружишь – ты же типа умный, да и тему пока просекаешь лучше, чем мы! Слышь, а за что тебя в этот раз упечь-то хотели?!
– Да старушку одну… – пробормотал я, перелистывая документы – читать пока было темновато, только заголовки просмотреть. – Бритвой по горлу и в колодец!
– Плохой человек – старушку убил! – просек шутку Вертел.
Аркадий Андреевич Хопин в самом деле наблюдал за судебным заседанием, с которого так удачно сорвался Знахарь. Правда, в зале суда его не было. Аркадий Андреевич всегда ревностно относился к вопросу собственной безопасности. Так ревностно, что порой это напоминало манию преследования. Человеку, который ворочает делами, не обращая внимания на интересы очень влиятельных людей, расталкивает локтями соседей, плюет на понятия, полагая, что ему все на свете позволено, приходится быть осторожным. И даже крыши из московских комитетчиков здесь может оказаться недостаточно. Поэтому старый хопинский особняк в Александровском и походил больше на неприступную крепость, возле которой многие сложили головы, пока не появился однажды здесь Знахарь на танке Т-80 и не разнес хопинскую цитадель к едрене фене.
При этом погибло около десятка человек – охрана, прислуга, но, как это не раз бывало в истории покушений, – тот, кого хотели уничтожить, остался цел и даже невредим!
Да, Аркадий Андреевич артиллерийский обстрел перенес неплохо. Мгновенно сориентировавшись в ситуации, он успел отступить в бронированный бункер под зданием. Стены бункера могли выдержать прямое попадание тяжелой авиабомбы, и снаряды, крушившие готический замок Хопина, не могли причинить последнему никакого вреда. На случай возможного штурма в бункере было оружие – несколько автоматов Калашникова, хотя, прежде чем вступить в открытый бой, нападающим пришлось бы преодолеть еще бронированные двери бункера. А это потребовало бы дополнительного времени, за которое к особняку успели бы прибыть менты, вызванные из бункера Хопиным.
Нападающие и сами это понимали или, может быть, были уверены в своем успехе. Так или иначе – штурма не последовало, танк просто продолжал тупо долбить по особняку, так что вскоре бункер был погребен под обломками здания. Вызванные ментами спасатели с кранами и бульдозерами работали полсуток, прежде чем добрались до убежища Хопина. Нельзя сказать, чтобы Аркадий Андреевич пережил страшные часы, томясь в безвестности. Связь со спасателями работала отменно, он был в курсе их действий, в бункере был свет – от автономных батарей – и даже небольшой запас продовольствия.
И вышел из бункера, аки какой-нибудь сказочный персонаж, – живой и невредимый. Улыбнулся спешащим к нему спасателям и врачам. По грудам битого кирпича, среди которого были видны осколки стекла, разбитые зеркала, люстры, обрывки книг, ползали, как муравьи, менты. Что они там делали, интересно, – вещественные доказательства искали?!
Вдали за милицейским оцеплением виднелись несколько знакомых машин – адвокаты подпрыгивали, не решаясь ползти по обломкам к клиенту, – боялись перепачкать дорогие костюмы в кирпичной пыли.