— Зачем ты всё это мне сейчас говоришь? — уже не пытаясь хоть как-то маскировать свою слабость, разрыдался Игнат.
— А затем, чтоб ты знал, — с максимальной неопределенностью ответил грузин.
— Что знал?!!
— То, что в любой момент за тобой прямо на хату могут явиться легавые. Здесь последнее слово за Томой, и писать или не писать заяву в прокуратуру, решает только она. Пока еще не решила. Так же, как я еще пока не решил, стоит ли тратить на тебя, дефективного, время или оставить в покое.
— Оставить в покое! — тоненько взвыл уже абсолютно не владевший собой Игнат. — Пожалуйста!!!
— Пожалуйста? Оставить в покое? — развеселился грузин. — Да вроде бы как не положено. Нельзя, чтобы такой извращенец, как ты, спокойно разгуливал на свободе, да еще с непочатым дуплом. Нет, Игнат Анатольевич! Как ни проси, но помочь тебе с этой проблемой я, наверное, не в силах. Значит, быть тебе пидером! Так что не удивляйся, если когда-нибудь возле тебя вдруг тормознет блестящая лайба, и оттуда предложат проехать в укромное место, где ты спустишь штанишки, встанешь рачком, и тебя зачуханят в дристалище. Кстати, не вздумай, ублюдок, когда всё это будет происходить, выкинуть какой-нибудь номер. И не пытайся куда-нибудь слиться из города. Живи у себя на квартире, побольше гуляй, дыши свежим воздухом и подходи к телефону, а то до тебя не дозвонишься. И еще, слышишь, Игнат Анатольевич?.. Не забывай про прокуратуру… Слышишь, Игнат?.. А, Игна-ат?
Он всё слышал. Но сказать в ответ хоть слово не был в состоянии. Ходила вверх-вниз нижняя челюсть, мелкой дрожью тряслись голова и колени. Казалось, еще мгновение, и Игнат грохнется в обморок.
— Игна-ат? А, Игна-ат? Что же ты, падла, не хочешь со мной разговаривать? Впрочем, я тоже не горю особым желанием общаться с таким недоноском, как ты. Поэтому закругляюсь. Всё, что хотел, вроде, тебе передал. Еще раз прошу: подходи к телефону. И не вздумай куда-то свалить. Не прощаюсь. Глядишь, доведется нам еще встретиться… Жди!!!
И короткие гудки в трубке, всё-таки выскользнувшей из безвольно повисшей руки застывшего на диване Игната… И гудящий тревожным набатом пульс в голове… И ни сил, ни желания шевельнуть хоть рукой, хоть ногой…
А к чему шевелиться, если впереди лишь глухая стена, через которую не перелезть; сквозь которую не просочиться?!!
А зачем класть на место телефонную трубку, если всё равно, всё уже по хую?!!
В этом сомнамбулическом, почти бессознательном состоянии и застала своего гражданского мужа вернувшаяся через шесть часов домой Светлана Петровна,
Добиться от Игната хоть каких-то, пусть и скупых, и односложных ответов удалось лишь на следующий день, когда он, проглотив слоновью дозу снотворного, проспал двенадцать часов и наутро поднялся с постели хоть и больше похожий на зомби, нежели на нормального человека, но всё же способный произносить короткие фразы. И толстуха, боясь, как бы супруг снова не погрузился в глубокий транс, безотлагательно приступила к допросу.
— Что вчера тебя довело до такого кошмарного состояния? Переел таблеток?
— Нет, — покачал головой Игнат. Выглядел он сейчас просто ужасно: опухшее, словно после запоя, лицо; подергивающаяся в нервном тике щека; трясущиеся, как у законченного алкоголика, руки. — Таблетки здесь ни при чем.
— Тогда это связано с каким-то телефонным разговором, — пришла к резонному выводу Светлана Петровна. — И насколько я понимаю, исключительно неприятным разговором, если после этого ты даже не смог повесить на место трубку. Пока не уснул, ты был словно парализованный, за весь вечер я не смогла от тебя добиться ни слова. До кровати пришлось тащить тебя волоком. Игнат, этот разговор каким-нибудь боком касается девки?
— Нет.
— У тебя неприятности по работе?
— Да.
— Попал на деньги? На тебя наезжают бандиты?
— Вроде того.
— Это и есть основная причина того состояния, в котором ты находился последнее время? — высказала догадку Светлана Петровна. — А то, что тебе пришлось испытать, когда ликвидировал девку, только подлило масла в огонь?
— Ты права, — вздохнул Игнат и с трудом закурил первую за утро сигарету. — Только прошу тебя, не расспрашивай, что это за неприятности по работе. Всё равно ничего не скажу. Не хочу тебя втягивать в это дерьмо.
— Хорошо, я не буду расспрашивать, — согласилась толстуха. — Но и ты, пожалуйста, выполни одну мою просьбу.
— Какую? — В голосе Игната слышалось полнейшее безразличие.
— Наплюй на работу, наплюй на бандитов, наплюй на всё. Собирай вещички и сегодня же отправляйся в Неблочи к моим родителям. Поживешь там до осени. Всё равно в таком состоянии бороться с неприятностями ты не способен. Вместо того, чтобы что-то поправить, ты только всё еще больше усугубишь. С другой стороны, смена обстановки сейчас тебе просто необходима. Вот увидишь, в деревне ты сразу пойдешь на поправку. Наладится психика, проблемы отступят, и ты, в конце концов, придешь к выводу, что это вовсе и не проблемы, а всего-навсего надуманные пустышки…
«Эх, Света, Света, — затушил в пепельнице недокуренную до половины сигарету Игнат. — Хотел бы я посмотреть, как побледнела бы твоя красная рожа, узнай ты всю правду про эти „пустышки“!»
— …Вернешься к осени абсолютно другим человеком, — продолжала толстуха, — и начнешь всё с нуля. Не ты первый, не ты последний, кому приходилось или придется перешагивать и не через такое. И ничего. Перешагивают, после чего всё для них складывается даже лучше, чем раньше. А у меня к твоему возвращению, если ничто не помешает, дела очень резко должны пойти вверх. Может даже так сложиться, что тебе придется оставить свои бесполезные телефонные переговоры и помогать мне, переключаться на совершенно другую работу, которая должна принести нам очень приличный доход. Не хочу вдаваться в подробности, чтобы не сглазить, но когда все, что сейчас пробиваю, обретет реальные очертания, расскажу тебе об этом. И ручаюсь, что без дела ты не останешься… Так как, Анатольевич, отправляешься в отпуск в деревню? Собирать твои вещи?
Мордоворот с пистолетом: «И даже не думай о том, что сумеешь от нас куда-нибудь загаситься. Отыщем везде. Потому что мы очень серьезные люди, а ты просто собачье дерьмо».Грузин: «Не пытайся куда-нибудь слиться из города. Живи у себя на квартире, побольше гуляй, дыши свежим воздухом и подходи к телефону, а то до тебя не дозвонишься. И слышишь, Игнат Анатольевич? Не забывай про прокуратуру… Еще раз прошу: подходи к телефону и не вздумай куда-то свалить».
«А ну их всех в задницу! — вдруг встрепенулся Игнат. — Мордоворотов, Тамар и грузинов! Пропади все они пропадом с их угрозами, пистолетами и заявами в прокуратуру! Не желаю плясать под их дудку! Лучше глотнуть полной грудью вольного сельского воздуха и пожить по-человечески еще хотя бы недельку, а потом умереть, чем заживо гнить в этой квартире, обливаясь потом от страха и вздрагивая при каждом звонке в дверь!»