– Апачи Роуд, мистер Чески, – ответил Мак-Куин. – Улица апачей.
– Надоели мне эти индейцы, – признался Чески. – То бегают друг от друга, то следуют друг за другом по пятам, хоть смейся! Посмотри по карте… Тропикана Авеню и бульвар Рейнбоу, – это по пути к апачам?
– Это по пути, сэр, – сверившись с купленным в аэропорту планом Лас-Вегаса, пробормотал тот. – Это немного не доезжая… Я всё хотел спросить вас…
Чески внимательно посмотрел на замявшегося в сомнении напарника.
– Так спрашивай.
– Зачем вам всё это нужно?
– В каком это смысле?
– В прямом, сэр, – стерев со лба пот, МакКу-ин робко взглянул в глаза старшему товарищу. – Я ваш напарник, а потому по неписаным правилам имею право на полную откровенность… До пенсии осталось всего ничего. Послужной список идеален. И в тот момент, когда нужно поднапрячься, чтобы случайно не совершить ошибки и не смазать всю карьеру, вы… напротив, стремитесь к этому всеми силами… Зачем?
Бросив сигарету в урну, Чески к удивлению напарника отошел в сторону, похлопал себя по груди и упер руки в бока, обнажив висящий на поясе значок и кобуру.
– Скажи мне, Сомерсет, кого ты сейчас перед собой видишь?
– Гения сыска, – искренне ответил МаКуин, – лучшего детектива Нью-Йорка, сэр.
Чески закрыт глаза, покачал головой и, выставив перед собой указательный палец, стал трясти им, как в судороге. В таком виде он и приблизился к напарнику.
– Нет, малыш… – прошептал Чески. – Ты видишь перед собой толстого, не следящего за своим внешним видом мужчину. Обрюзгшего старика, которому нет и пятидесяти, но который выглядит на шестьдесят. Ты видишь человека, которого никогда не полюбит ни одна женщина… Я не умею бегать за преступниками, не владею айкидо, я и стрелять-то толком не умею!.. Так вот, чтобы быть всегда на высоте, мне приходилось хитрить, компенсируя этой хитростью все лучшие качества полицейского. Ты прав, ты имеешь право на мою искренность… Я тебе скажу даже более того: в те дни, что ты со мной, мое мнение о тебе изменилось, к лучшему. А потому я отвечаю тебе честно, чего никогда не сделал бы ещё три дня назад: я подменяю лучшие качества полицейского худшими, чтобы достичь того же результата.
МакКуин оторопел.
– Вместо того чтобы бежать за подозреваемым, я взламываю дверь в его квартиру и жду. Сам придет, fuck him… Я не брезгую подбросить в карман кому-нибудь пакет с марихуаной, если мне нужна его искренность. Мэр Нью-Йорка Джулиани много сделал для того чтобы превратить город в один из самых безопасных, но когда он чистил полицию и разрабатывал философские стратегии, я ломал двери, искал убийц и занимался фальсификацией доказательств, чтобы отправить за решетку главарей этнических группировок. Так что же может испортить мою пенсию, если я найду тех, кто убил полицейского под Бруклинским мостом? Расследование Большого Жюри и установление причин того, как я это делал? – Нашарив в кармане сигареты, Чески поморщился и облизнулся. – Меня больше смущает другое, Сомерсет…
– Что, сэр?
– Ещё перед отлетом из Нью-Йорка я установил, что Сандра Эрикссон, действительно, окончила полный курс John Jay College. Это следует из запрошенных мною ответов из колледжа. Но вот проблема, сынок Сомерсет… В её документах указан адрес рождения: NY, NY. Город Нью-Йорк, штат Нью-Йорк… – повторил Чески, жуя зубами сигаретный фильтр. – Когда я сделал запрос по точному адресу, выяснилось, что соседи Сандру Эрикссон помнят и даже любят…
– Так в чем же проблема, сэр?
– Проблема в том, что они помнят высокую, около шести футов ростом, стройную черноволосую девочку с широким лицом и тонкими губами. И это меня несколько сбивает с толку, потому что, как следует из личных дел «Хэммет Старс», которые я изучил на досуге, Сандра Эрикссон, секретарь-референт мистера Малкольма – ослепительная блондинка ростом едва пять футов, с полными губами и правильным овалом лица…
– Быть может, ошибка делопроизводителей Малкольма? – недоуменно предположил МакКуин.
– Скорее всего, – с усмешкой подтвердил Чески, – потому что я, заинтересовавшись биографией Сандры Эрикссон, проследил ее жизненный путь с момента окончания ею John Jay College. И знаешь, что выяснилось?
– Что?..
– Сандра Эрикссон в настоящий момент играет за баскетбольный клуб женской лиги NBA и числится там на хорошем счету. Мне прислали её фото, на котором она рядом с тренером, едва доходящим своим теменем ей до плеча, и теперь я убежден в том, что из окна тридцать третьего этажа на веревке могла спрыгнуть Сандра Эрикссон с Мартенсоном в руках, а никак не наоборот.
Пожевав губами, Чески сплюнул на асфальт и посмотрел на МакКуина.
– Словом, напарник, сегодня ночью в Вегасе будет очень много пыли, копоти, пальбы, крови и криков о помощи. Этим, думается мне, закончится последняя встреча Малкольма с Мартенсоном. Если ты не хочешь начинать карьеру тем, чем я собираюсь её закончить, тебе лучше убраться отсюда. И при этом тебе следует наплевать на то, что о тебе подумают твои коллеги, поскольку я, твой напарник, тебя пойму. Кажется, это тоже из того неписаного закона, о котором ты мне напомнил.
– Зная меня вот уже три дня, вы можете предположить, что я воспользуюсь вашим советом? – подумав, спросил МакКуин.
– Нет.
– Вот именно, сэр.
Этот дом Малкольм купил в 1987 году, точнее, в ту пору, когда на Уолл-Стрит грянул «Чёрный понедельник». В один миг акции всех активов действующих организаций США, в том числе и «Хэммет Старс», рухнули на 30% от их общей стоимости. Ещё в пятницу Малкольм почувствовал легкую лихорадку на бирже, заподозрил неладное и, продав около половины своих акций, произвел кое-какие приобретения. Его совету последовал и Флеммер, который по указанию босса и тестя скинул акции «Хэммет», половину своих, и на вырученные средства купил восемь яхт и недвижимость в Вегасе, Нью-Йорке и Калифорнии. «Хэммет Старс» выжил только благодаря подозрительности своего руководителя. Впоследствии, после стабилизации курса акций, яхты и недвижимость, сыгравшие роль транзитного превращения капитала, были распроданы, а деньги вновь вложены в компанию. Однако этот дом на бульваре Чарльстон и Апачи Роуд остался.
Это было трехэтажное серое здание времен Великой депрессии, содержалось ныне в идеальном порядке. Трехметровые стены с видеокамерами охраняли покой президента «Хэммет Старс». На охрану Малкольм никогда не скупился, этот же дом стал воплощением мечты хозяина о неприступности и величии. Красная черепица крыши с огромной чашей спутниковой антенны виднелась с улицы Апачей, изредка из кирпичной трубы вырывался дымок, свидетельствующий о том, что хозяин развел огонь в камине и почитывает книгу, кутая ноги в клетчатый плед.
У ворот, – единственного места в стенах, которое позволяло рассмотреть дом со стороны, дежурили несколько охранников, здесь же, в небольшой пристройке, располагался кинолог со сворой натасканных псов. Малкольм на дух не переваривал доберманов, однако держал для охраны именно эту породу, поскольку знакомые в Голливуде утверждали, что это лучший сторож в мире.