Прямо из машины Палач позвонил своему приятелю, сотруднику ГИБДД. Спустя десять минут он получил сообщение, что «ВАЗ»-21213, госномер… принадлежит Таранову Ивану Сергеевичу, 1959 г. р., прописанному по адресу…
На Охте Сизов и Палач «Ниву» потеряли, но теперь это не имело никакого значения: куда этот Таранов денется?
Может быть, конечно, он и не имеет к убийству Морпеха с Толстым никакого отношения… может быть. Но интуиция подсказывала, что имеет. Нужно будет, решил Палач, взять этого мужика в оборот.
– Давай-ка, Костя, – сказал он Сизову, – прокатимся за похоронкой. Посмотрим, не появится ли на поминках еще кто-нибудь интересный. А к дому этого Таранова направим твоих орлов: Бомбилу и Скутера. Пусть посмотрят…
– О’кей, – ответил Сизов и позвонил Бомбиле, сообщил номер «Нивы» и адрес Таранова. Сизов сильно сомневался, что этот Таранов, пусть даже и в паре со шкетом, мог завалить Морпеха. Мужик он, конечно, крепкий, но против Морпеха слабоват. Ничего этого Сизов шефу не сказал, а просто передал распоряжение своим подчиненным.
Вслед за катафалком Сизов и Палач доехали до дома, где жили Мордвиновы. Кто-либо «интересный» на поминках не появился. После двухчасового наблюдения Палач сказал:
– Хватит. Поехали в офис. Здесь ловить определенно нечего.
В этот момент и запиликал мобильник у Сизова. Он включил трубку и услышал голос Бомбилы:
– Сизый! Сизый, это я…
– Ну? – спросил Сизов. – Что там у вас?
– Засекли мужика… ну, этого… Таранова.
– Ну?
– Болт гну. Это он завалил Морпеха с Толстым.
– Это он сам тебе сказал, Игореша? – с иронией спросил Сизов.
Бомбила помолчал, потом ответил:
– Скутер видел, как он выходил из подъезда Толстого.
– Когда?
– Через двадцать секунд после того, как мы с тобой вошли. Скутер его узнал. Это он.
* * *
Через пятнадцать минут «десятка» Сизова подъехала к «форду» с Бомбилой и Скутером. Палач Скутера подробно опросил. Теперь сомнений не осталось: в квартире покойничка Толстого побывал именно Таранов. А на подхвате у него работал пацан, дружок рыжей потаскушки… вот все и срослось!
Спустя еще пять минут Палач доложил Гранту, что «интересующие нас лица установлены». Сын похвалил. Сказал, что обязательно нужно поговорить с обоими.
– Когда думаешь познакомиться с ними поближе, Виктор? – спросил он.
Палач подумал немного и ответил:
– Завтра… отвезу обоих в «колхоз». Там и потолкуем «по душам».
– Хорошо… с моей стороны какая тебе нужна помощь?
– Справлюсь сам, – ответил Палач. Про себя он подумал, что сейчас представился исключительно удобный случай, чтобы продемонстрировать свое мастерство, умение работать.
– Отлично, Виктор… Главное, горячку не порите и не упустите этого молодца. Больно он шустрый.
– Все будет о’кей, Грант Витальевич, – заверил Палач и начал готовить операцию. Прикинул потребные силы, средства, образ действий. Учитывая, что этот Таранов действительно может представлять опасность, Палач решил провести задержание под видом сотрудников милиции. Главное – посадить этого орла в машину, надеть наручники. А дальше – дело техники. В «колхозе» есть все условия для разговора «по душам».
* * *
Помянули Иришку. Таранов – стопкой водки, Лешка пивом.
– Завтра едем, Леша, – сказал Иван.
– А стоит? – спросил Лешка. В голосе прорывалась тоска. Все те дни, что он прожил у Таранова, парень был погружен в себя, общение сводилось к тому, что Иван задавал вопросы, а Лешка отвечал. Чаще всего односложно. Контакт не налаживался, это понимали оба.
– Стоит, Алексей.
– Зачем тебе это, Иван Сергеич? Ну, Ирина… Это я понимаю, она тебе вроде как родная. А я-то – ни пришей, ни пристегни. Я – наркот.
– Бывший, – сказал Таранов.
– Э-э, я таких «бывших» насмотрелся. Многие пытаются скинуться, но почти все рано или поздно возвращаются к этому сраному порошку. Уж я-то знаю.
– Почему? – спросил Таранов. Ему действительно хотелось понять.
– Потому что тянет со страшной силой… башню начисто сносит. Тому, кто сам это не испытал, не понять. А тому, кто только начинает, кажется, что он-то умный, он не подсядет, он вовремя сумеет остановиться… А подсаживаются все! Один укол, второй, третий… после пятого ты уже пойман. Ты уже зависишь от порошка. Хотя сам этого еще не понял. А когда поймешь – поздно, он стал уже для тебя самым главным. В системе говорят так: одного укола много, а тысячи последующих мало.
– В системе? – спросил Таранов. – Что это такое?
– Ну, это так называют между собой… Когда ты уже жить без этой дряни не можешь – значит, ты в системе.
Лешка примолк, а Таранов отметил про себя, что сегодня Лешка неожиданно разговорился. Может быть, потому, что начал привыкать. А может, потому, что выпил пива и захмелел.
– Поначалу, конечно, кайф… И даже чувство превосходства над другими. А как же! Ты-то крут. Ты принадлежишь к кругу избранных, посвященных… А потом… потом ты уже не можешь. Ты думаешь, как достать деньги на эту пакость. Потому что если не раскумаришь, то будешь сам не свой. И мир вокруг тебя черный. И дождь черный. А люди похожи на уродов. И тебя гложет, сосет, тебе страшно. Пока ты не раскумаришь, ты думаешь только о порошке. Презираешь себя, но все равно думаешь только о нем. И страшно завидуешь «непосвященным». И ненавидишь их за то, что они не такие, что они не знают этого кошмара… А потом бежишь просить в долг. Клянчить, ныть… Один раз я простоял под дождем восемь часов, ожидая барыгу.
– Витька? – спросил Таранов.
– Нет, другого… К Витьку мы потом попали. Другой был. Рашид зовут. Ему на пейджер звонили, а он выносил в условленное место. Я ему позвонил, он отзвонился… я стою, жду. Я ждал восемь часов под дождем и боялся уйти на остановку под навес: вдруг он придет, а я его не увижу? Но он не пришел. Он потом сказал: некогда было, братан. Дела. А я даже не мог ему сказать, что он сволочь, потому что я брал в долг. В долг он всегда отпускал только бадяжную дрянь, разбавлял геру димедролом и сахаром. Но тут уж не возразишь. Дают – бери. И говори: спасибо. А он тебя по плечу хлопает, говорит: братан. Без проблем, братан. Но сам считает тебя просто мясом. Гнилым мясом, обреченным подохнуть. Мясом, которое можно восемь часов держать под дождем…
Таранов слушал внимательно. Удивлялся тому, что семнадцатилетний парень говорит, как взрослый. Возможно даже, как старик. И в темных глазах горит странный огонек.
– …Я хотел помочь Ирине. Я думал – сумею… Но подсел сам. Так очень часто бывает. Я не знаю, почему, но так бывает. Может быть, потому, что наркоман разрушает все, к чему прикасается.