А с Киргизом у нас полный мир. Он даже собирается вложить деньги в мой новый бизнес. В какой? Скоро узнаешь, если до сих пор не догадался. Не такой Киргиз дурак, чтобы из-за старых понятий от реальных бабок отказываться! Мы с ним объяснились, и он меня понял… - Киржач самодовольно пригладил волосы; выдержал паузу и заговорил, и теперь его голос звучал жестко, без дурашливого сочувствия и похвальбы: - Я поднимаю флаг, выпавший из рук Стрелковского. На весь рынок я не замахиваюсь, но Северо-Запад будет танцевать по моим правилам. В моем распоряжении ты и Аттила, два лучших бойца. Но двое мне не нужны, слишком много хлопот, когда вы вдвоем. Мне достаточно одного. Одного, но непобедимого. А кто из вас непобедимый, разбирайтесь между собой. Драка будет продолжаться до смерти, из клетки выйдет только один. А-а, ты, может, не знаешь? Аттила тоже у нас, да-а, со вчерашнего дня отдыхает! Такую девочку, по имени Мэри, знаешь? Вот, прямо на ее квартире и повязали ниггера. Вместе с ней. Она будет для него заместо допинга. У них ведь, понимаешь ли, чувства!
Последнее слово Киржач произнес с откровенным презрением.
- Но для тебя у меня тоже есть допинг. Мощный такой, эффективный! Вы же должны быть в равных условиях, правда? Понимаешь, мы, когда Лакина грохнули и тебя по башке отоварили, обыскали обоих. И нашли любопытную запись, адрес там был один, в поселке Дубки… Соображаешь? Весь твой выводок у нас! Пока их не обижали, но это только пока… Жинка у тебя симпапотная, многие мои бойцы мечтают ее раком поставить. И ведь поставят, злодеи, если мы не договоримся! Кстати, когда мы тебя в наши Дубки пригласили, мне было очень интересно посмотреть, как ты на это отреагируешь. А ты как будто вообще не заметил!
Короче, все очень просто. Ты дерешься с Аттилой. Остаться живым должен только один. Если подохнешь - баб твоих, вместе с недоноском, я отпущу, обещаю. И никто их при этом не тронет. Получат десять штук зеленых, и пусть катятся ко всем чертям. Если победишь - начинаешь работать на меня. Почти на тех же условиях, что и Стрелковский тебе последний раз предлагал. С одним, но существенным уточнением: я не ставлю срок, я назначаю сумму. Когда заработаешь мне пятнадцать лимонов бакинских, сможешь идти на все четыре стороны. Случится это через полгода - значит, через полгода. Через десять лет, так через десять. Все в твоих руках! За непослушание наказывать буду семью.
- Какая же ты падла…
- Ты это мне уже говорил, - отмахнулся Киржач. - Драться с Аттилой ты будешь прямо сейчас. Никаких тренировок, никаких адаптационных периодов. Хватит, наигрались в игрушки! Вот тот, кто выиграет, в дальнейшем и будет тренироваться. Условия я создам… Помнишь, как перед тем боем я тебе про ниггера кое-что интересное рассказал? Расскажу и сейчас. Не думай, что он твой друг. Он не умеет дружить. Он просто надеялся с твоей помощью добраться до моих денег. Так что сейчас он не задумываясь оторвет тебе яйца и вырвет кадык, если ты оплошаешь!
ПРАВИЛА БОЯ
Место проведения поединка находилось в двадцати километрах от Усть-Озернинска и представляло собой самое настоящее поместье с огромным особняком, хозяйственными постройками, конюшней, теннисными кортами, футбольным полем, парком и лужайками. Приехали туда на двух американских лимузинах, черном и белом. Грека везли во втором. Кроме водителя и охранников к нему сели Виктор Киржач с не знакомой Грекову спутницей, которую звали Мариной, и Вика. Он был почему-то уверен, что она побоится встречаться с ним взглядом да и вообще будет стараться держаться подальше, но оказалось не так. Даже тени вины или хотя бы смущения в ее зеленых глазах не было видно. Села рядом с ним, будто бы ненароком плотно прижавшись бедром, а во время поездки, задумчиво глядя на него и правой рукой откидывая со лба волосы, левую неожиданно запустила под его спортивные брюки и принялась там довольно приятно хозяйничать.
- Убери!
- Тебе что, не нравится? Вчера ты этого не говорил.
- Со вчерашнего дня многое изменилось. Убери, я сказал!
Марина и Киржач вполголоса говорили про какой-то ресторан на корабле и мало обращали внимания на происходящее между Викторией и Артемом. Зато охранники глаз не сводили. Интересно, что они думали? Везут на убой мужика в кандалах, сестра хозяина его ублажает, а он еще дуется по этому поводу.
Черный лимузин, шедший первым, подкатил к крыльцу особняка. Грек наблюдал, как вывели Аттилу. Видать, чернокожий не сдался без боя. На голове его белела повязка, а по ступеням он поднимался, подволакивая правую ногу.
Неожиданно Киржач хлопнул Грекова по колену:
- Видишь вон того чела? Это мой имитатор. Победишь ниггера, и я отдам его тебе. Хочешь - просто убей, хочешь - дерись по всем правилам…
Из того, что обещание было дано в присутствии троих охранников, Грек заключил, что Киржач просто подначивает его перед боем, но добраться до имитатора не разрешит. Если бы он хотел действительно так поступить, то не афишировал бы свои намерения в присутствии людей, каждый из которых неминуемо подумает: «Сегодня сдали его, а завтра - меня. Валить надо от такого хозяина!»
Так что в обещание Киржача Артем не поверил, но указанного человека на всякий случай запомнил. Хотя мог ведь Киржач указать и на первого подвернувшегося, никакого отношения к убийству Лакина не имеющего…
Аттилу завели в дом и настал черед Грека. Под конвоем охраны он был доставлен в маленькую комнату на втором этаже, без окон и без какой-либо мебели. Втолкнув внутрь, за ним захлопнули дверь, и четверть часа Грек провел в одиночестве, размышляя о своем положении.
Что делать, он не представлял. Все будет зависеть от поведения Аттилы. Если он решит драться всерьез, то выбора не останется. А вот ежели нет… Тогда возможны любопытные варианты!
Дверь открылась почти что бесшумно, и охранник, один из тех, что ехали в лимузине, приказал Греку:
- Пошли!
Они поднялись на последний этаж, и там вошли в еще одну комнату, как две капли воды похожую на первую. Отличие заключалось только в зеркале, висевшем на правой стене. Охранник жестом предложил Греку встать перед ним, а потом нажал кнопку, которую Артем первоначально принял за выключатель света. Зеркало стало прозрачным, как будто вместо серебряной амальгамы были установлены жалюзи, которые, от нажатия кнопки, раздвинулась.
За стеклом оказалась большая, богато обставленная комната. Белоснежные шторы прикрывали высокие окна и дверь на балкон. Мебель была старинная, изысканных форм, из благородного дерева утонченных оттенков. Блестел натертый паркет.
В таких интерьерах можно было экранизировать «Унесенные ветром»…
Грек смотрел на Анюту. Она сидела с сыном на руках и выглядела нормально - если только можно так выглядеть в сложившейся ситуации. Не было похоже, чтобы ее били или сильно запугивали. Мать примостилась на краешке кресла и застыла, как изваяние. Глаза были закрыты, и Грек подумал, что она, видимо, молится. Это было бы вполне естественным, после гибели мужа и дочери она все глубже уходила в религию.