- А ведь это не случай нас сегодня свел - судьба! Беда у меня, Всеволод Иванович, может к тебе за помощью придется прийти.
- Говори, в чем дело, может и помогу, - осторожно сказал Кирей.
Я рассказал ему про Светлану, про убийство тети Глаши и следы, ведущие в Большой дом…
- Светланку выручать надо, - однозначно решил Киреев, - а то, что менты в этом деле запутаны, то для меня даже плюс, всегда рад им подлянку сотворить!
- Я, Всеволод Иванович, о помощи пока не прошу, постараюсь сам управиться, но если что…
- Если что - звони! - закончил за меня Киреев. - А теперь, извини, я не воздухом подышать вышел, у меня стрела тут забита, и по твою душу, между прочим, стрела! Хочу новый сход собрать, да рассказать там все, что от тебя узнал.
- Тогда тем более созвониться надо!
Я дал Кирею номер своей новой трубки, и мы дружески распрощались. Не успел я сделать и десяти шагов, как возле Кирея остановился еще один джип, из которого высыпали молодые плечистые ребята.
Наверное, тот молодняк, что меня к смерти приговорил, подумал я и на всякий случай ускорил шаг.
Заниматься собственной персоной я сейчас не мог, главнее было Светлану из беды выручить, а там, господа молодые, посмотрим, кто и кому приговор в исполнение приведет…
На фрегате «Ксения» меня, понятное дело, не узнали, но встретили, как родного.
Видать, там всех так встречают.
Ровно в девятнадцать на борт парусника поднялся капитан Годунов, встреченный радостным визгом команды.
- По местам стоять! - скомандовал капитан Годунов и сел за мой столик.
- Суров и непобедим! - сказал Годунов, внимательно осмотрев меня. - Значит так…
Он постучал по столу и крикнул:
- Матросня! Пива!
И после чудесного возникновения пива на столе, завел серьезный разговор.
- Светлана твоя в лапах не ментов, а ФСБ. Это и хорошо, и плохо. Плохо, потому что с ментами договориться легко и просто, дать немного денег - переведут в камеру получше, дать денег побольше - отпустят под подписку о невыезде, еще подкинуть деньжат - вообще на волю выпустят. И, главное, менты люди подневольные, в том смысле, что им чтобы человека задержать, я имею в виду по-серьезному, не на сутки-двое, нужна санкция суда, нужно заведенное дело, а значит - следователь, который это дело ведет, в общем, если человека арестовали, то в этом деле столько людей замешано - упаси Боже с этим столкнуться… А вот ФСБ - совсем другое дело. Задержали без санкции, отвезли во внутреннюю тюрьму, и ни один самый генеральный прокурор никогда не узнает, где ты и что с тобой происходит. А если все это делается с ведома или по приказу вышестоящего начальника, то человек и пропасть может, неведомо куда пропасть, и находиться при этом в федеральном розыске. Так было, во всяком случае, да и сейчас, думаю, без злоупотреблений не обходится. Люди, они, понимаешь, всякие…
- Это-то я понимаю, но мне непонятно, что в этом хорошего? Ты сказал - то, что Светлана оказалась в ФСБ - это хорошо, что же тут хорошего?
- А хорошо то, что в питерском ФСБ я много людей знаю, уж так жизнь сложилась. Эх, Кастет, знал бы ты, каким бы я подполковником был, пальчики оближешь!.. Так вот, через этих майоров с подполковниками я узнал, что твоя Светлана находится в противных лапах полковника Кишкина. И дело обстоит очень любопытно. Как ты понимаешь, Светлана никому не нужна, нужен ты. А тебя, весь в мыле, ищет другой полковник, по фамилии Приходько. И полковник Приходько - личный враг полковника Кишкина, в чинах его обходит, по должности старше… В общем, в этой схватке «полканов» ты вроде бы и ни при чем, так, инструмент продвижения по служебной лестнице. И тут возникает вот такой нюанс: операция с похищением Светланы, да еще сопряженная с убийством. Ты говорил, там кого-то убили?
- Да, - кивнул я, - тетю Глашу…
- Так вот эта операция с похищением и убийством - чистая самодеятельность полковника Кишкина, и он теперь ни перед чем не остановится, чтобы тебя схватить. Схватить или уничтожить. Потому что если он тебя не поймает или не убьет, то за эту свою самодеятельность он не только погонов может лишиться, а кой-чего посерьезнее. ФСБ, Леша, это государство в государстве, там свои законы и по этим законам победителей не судят, но уж если ты проиграл… Полковник Кишкин совершил главный грех «фээсбэшника» - грех непослушания. Он без санкции руководства начал проводить операцию, в которой погиб человек, и может погибнуть еще один - Светлана, и этот грех он может покрыть только тобой. Поэтому он будет рвать себе задницу, но сделает все, чтобы тебя взять…
- И что ты предлагаешь? - слова о возможной гибели Светланы больно кольнули в сердце.
Одно дело, когда сам в глубине души думаешь об этом, думаешь, и тут же отметаешь такую возможность, и совсем другое, когда кто-то еще тебе говорит это впрямую, как о чем-то возможном и даже близком.
- Самое главное, - задумчиво сказал Годунов, - полковник Кишкин - не оперативник, не розыскник, он кабинетный офицер, чиновник, поэтому он совершает и будет совершать ошибки. Убийство тети Глаши - это ошибка, безграмотная ошибка, которую никогда бы не совершил опытный оперативник. Чтобы там ни говорили обыватели, убийство невинного человека для ФСБ - это ЧП, так было во времена Сталина, так есть и сейчас… Второе - операция Кишкина нелегальная, людей для этой операции у него нет, у него вообще людей нет, потому что он чиновник У него есть секретарша, ординарец, машинистка, но бойцов у него нет. Есть четыре-пять человек из группы захвата, с которыми он повязан чем-то грязным, и все, больше у него никого нет и быть не может. То есть тебе, нам, противостоят чиновник Кишкин и четыре-пять человек группы захвата. Думаю, с таким противником мы справиться можем, а для этого нужно сделать следующее…
* * *
На ночь я решил остаться на паруснике. Ехать в Ульянку к нетрезвому Палычу и его разбитной дочурке совсем не хотелось, тем более что утром опять нужно быть в городе и провести задуманную Годуновым операцию.
План Сани Годунова мне понравился, я только немного подкорректировал его под себя и решил воспользоваться помощью моих новых друзей. Если бы речь шла только обо мне, я пошел бы один, но рисковать жизнью Светланы я не мог, да и мужики засиделись в ожидании нормального дела.
Девчата-матроски били себя кулачками в тяжелые груди и клялись, что не будут беспокоить меня ночью, дадут отдохнуть и выспаться, и, вообще, они устали и у них болит голова. То есть - две головы, одна у Люды, другая у Марины.
Однако ночью кто-то проник в мою каюту, нагло залез под одеяло и начал трогать меня за разные места. Я в долгу не остался и тоже принялся хватать взломщика, да так, что ему - взломщику - мало не показалось.
Таинственный незнакомец оказался существом женского пола, чему я, признаться, не удивился, но ближе идентифицировать женское существо не удалось. Вскоре оно начало издавать стоны и крики, потом уснуло, а утром исчезло до того, как я открыл глаза.