– Я надеюсь, у вас не возникнет серьезных неприятностей. Вас просто ограбили. Кстати, когда увидите бывших хозяев товара, передайте им привет от Знахаря.
Это имя тоже было знакомо капитану Бергамо, и он, с удивлением посмотрев на молодого пирата, сказал:
– Ах вот как…
– Да, сеньор, именно так. А Гарсиа с Альвецом давно уже сожрали акулы, и организовал это именно я. Это тоже можете передать. Желаю удачи.
И Знахарь, гулко стуча каблуками по металлическому трапу, спустился на палубу сейнера.
Капитан Луис Бергамо смотрел ему вслед и думал о том, что тех двухсот килограммов кокаина, которые все-таки остались у него, должно хватить на то, чтобы надежно скрыться от хозяев груза и дожить свой век под другим именем.
* * *
Отвалив от контейнеровоза «Карлос Костанеда», сейнеры, заметно осевшие под тяжестью груза, взяли курс на Санкт-Петербург.
На носу одного из них стояли Знахарь и Стилет.
Они молчали, но, наконец, Стилет не выдержал и, сильно хлопнув Знахаря по плечу, широко улыбнулся и сказал:
– Ну, бля, Миша, у меня нет слов! Знахарь улыбнулся в ответ:
– У меня тоже.
И они крепко пожали друг другу руки.
– Ты знаешь, Миша, – Стилет крякнул, ухватив себя за подбородок, – я не хотел говорить раньше времени, чтобы не сглазить, но у меня тут кое-что есть.
Он полез во внутренний карман плаща и вынул оттуда маленькую водки с выцветшей зеленой этикеткой.
– Настоящая, еще с тех времен!
– С тех самых? – приятно удивился Знахарь.
– Ага, – Стилет посмотрел водку на свет. – Разлив тысяча девятьсот сорок девятого года. Мой год рождения. Давай за успех?
– Давай! А из чего пить будем?
– Как из чего? А из горла! Что мы, не мужики, что ли? И Стилет, ловко сорвав с бутылочки бескозырку, приложился к ней и забулькал.
Отпив ровно половину, он протянул маленькую Знахарю, и тот, ни в чем не уступая Стилету, бодро высосал оставшуюся водку.
Потом, перегнувшись через фальшборт, он с силой ахнул бутылкой по мятой железной скуле сейнера, и мелкие осколки стекла, сверкая на солнце, посыпались в мутную воду залива, набегавшую на форштевень.
– На счастье, – сказал Знахарь и вытер губы. Оба закурили и умолкли.
Нужно было, во-первых – ощутить, как старая выдержанная водка приживается в желудке, а во-вторых – успокоиться и перейти к обсуждению дальнейших действий. Дело только начиналось, и это понимали оба.
Стилет, намеревавшийся застрелить Майкла Боткина, теперь уже сомневался в своем решении и думал о том, что иметь рядом такого серьезного компаньона все-таки полезнее, чем избавиться от него. Масштабы операции выходили за все вообразимые рамки, и денег должно было появиться столько, что хватило бы и на двадцать человек. Жаба, постоянно беспокоившая Стилета, угомонилась, и он решил, что живой Майкл Боткин будет несомненно нужнее, чем мертвый.
Знахарь бросил окурок за борт, закурил следующую сигарету и сказал:
– Да-а-а… Водочка хороша, не то, что сейчас.
– Вот и я говорю, – согласился с ним Стилет. – Коммуняки, хоть и падлы были последние, но кое-что правильно делали.
– Согласен, – Знахарь плюнул за борт, – и что у нас дальше?
– А дальше вот что, – Стилет тоже плюнул за борт, – дальше…
Он прервал сам себя и полуутвердительно спросил:
– Может, еще по одной? Хорошо пошла! А?
– А у тебя еще есть? – воодушевился Знахарь.
– Ну, не такая же, но есть, конечно.
– Давай, – Знахарь решительно кивнул. – Но главное, не перебрать. Дело-то еще не закончено!
– Считай, что закончено, – Стилет пренебрежительно махнул рукой. – Я имею в виду, с этим грузом. Дальше, конечно, еще непочатый край, а с грузом – не беспокойся.
Он повернулся к браткам, который толпились на палубе, не выходя, однако, на бак, где беседовали два великих человека, и пили пиво, ящики которого громоздились вдоль борта.
– Савелий! – позвал Стилет, и от толпы отделился худой, но жилистый браток с запавшими щеками и недобрым взглядом.
Подойдя к Стилету, Савелий молча посмотрел на него, и Стилет, кашлянув, сказал:
– Ты, это, принеси-ка нам бутылку коньячка и закусь, какая там найдется.
Савелий так же молча кивнул и ушел.
– Молчаливые у тебя ребята, – сказал Знахарь, глядя ему вслед.
– Говорят – меньше знаешь, дольше живешь, – отозвался Стилет. – А я еще думаю, что меньше болтаешь языком, тоже дольше живешь. Мои ребята это хорошо знают, поэтому без дела рта не открывают. Это мы с тобой можем трендеть, сколько влезет. А они – ни слова без моего разрешения.
– Строг ты, однако, – усмехнулся Знахарь.
– А иначе нельзя, – развел руками Стилет, – сам знаешь.
– Ну, я этого особенно не знаю, но, в общем, согласен с тобой, – сказал Знахарь, который как раз вспомнил, что по легенде он далек от уголовных дел. – Так что у нас дальше?
– Дальше…
В это время появился Савелий, который бережно нес бутылку армянского коньяка и тарелку. На тарелке были лимон, яблоко, два банана и две стопки.
Поставив все это на какой-то железный ящик, Савелий вынул из кармана нож, нажал кнопку, и из ножа, сверкнув на солнце, выскочило лезвие. Положив нож рядом с тарелкой, Савелий молча посмотрел на Стилета.
Тот кивнул и сказал:
– Спасибо, дорогой. Можешь идти. Молчаливый Савелий опять кивнул и ушел к братве.
Стилет, на правах хозяина, взял бутылку и стал открывать ее, приговаривая:
– А вот мы сейчас ее откроем, коньячок хороший, пять звездочек, а на самом деле уже все пятнадцать будет… И кто только сказал, что водку с коньяком мешать нельзя? А мы сейчас смешаем и ничего страшного…
Он ловко порезал лимон и наполнил стопки. Протянув одну Знахарю, а другую взяв сам, он торжественно поднял локоть на уровень плеча и сказал:
– А вот теперь не из горла, а как у белых людей принято – цивильно, из посуды. За успех нашего общего дела!
– За успех! – отозвался Знахарь.
Они выпили, и Стилет, морщась от вкуса лимона, сказал:
– Ты спрашиваешь, что дальше. А дальше – так. Мы входим в Неву, проходим весь Питер и направляемся в сторону Ладоги. В тридцати километрах от города на берегу Невы имеется участок с выходом на берег. Хороший такой участок, триста метров берега, и в глубину нормально. Огорожен как следует, собачки там, люди со стволами…
– Твой участок?