– Уйди, – сказала она матери. – Я сама поговорю.
Нелли ушла в соседнюю комнату, но ей оттуда все было слышно.
– Простите ее, дуру старую, – говорила Полька начальнику службы безопасности. – У нее климакс подступает, вот и бесится. Хотите, она извинится и перед ним, и перед женой?
– Вера Васильевна Нелюбина, – пробасил амбал, – отказалась подавать в суд. Говорит: много чести. Так что с этой стороны, считайте, вам ничего не грозит.
– Ну а в чем тогда проблема?
– Задета репутация банка. Это нельзя просто так спустить на тормозах. У нас партнеры, клиенты. А если начнут вклады забирать?
– Из-за Нелькиной фигни? – недоверчиво спросила Полька. – Да такой заметкой, вы меня простите, подтереться – срам, не то что читать и панику поднимать.
Амбал басовито хохотнул за дверью. Видимо, шутка насчет «подтереться» ему понравилась. Но заговорил мрачно и строго:
– Вы, девушка, жизни не знаете. Тут фактически сказано, что банк неэффективно расходует фонды. И не из-за такой ерунды, бывало, паника поднималась.
Полька помолчала, подумала… У Нелли сердце замирало в груди.
– Вы можете подать в суд на газету. Потребовать опровержения. А хотите, мы сами опровержение напечатаем? С извинениями?
– Опровержение газета уже дала. – И амбал, судя по шуршащему звуку, протянул Польке газету.
– «…редактор, допустивший публикацию, основанную на слухах, распространяемых ревнивой, завистливой и неумной женщиной, наказан, репортер, принесший заметку в редакцию, уволен», – прочитала она вслух. – Но имя не названо. Что ж, спасибо и на этом.
– Суда не будет, – продолжал амбал, – нам лишняя шумиха не нужна. Мы с газетой уладили дело миром, большой штраф с редакции взяли. Разорительно большой, чтоб впредь неповадно было. Но где гарантия, что ваша мать не обратится в другое издание?
И опять Полька замолчала.
– Я не могу дать вам гарантию. Она сдвинутая на всю голову, по-хорошему, ей бы в дурке самое место, но вы же понимаете…
– Понимаю, – откликнулся амбал, – но и вы нас поймите. Мы не можем так рисковать.
– И что вы предлагаете?
– Пятьдесят тысяч долларов, – отчеканил амбал. Полька ахнула. – Это минимум, наш босс пятьсот требовал, Вера Васильевна его еле уломала.
– У нас нет таких денег, – сказала Полька.
Нелли ждала, затаив дыхание.
– Есть, – жестко отрезал амбал. – Квартира большая, машина. Я выяснял, ваша мать неплохо зарабатывает.
– Но еще больше тратит. Вы… вы не представляете. Моя мать тратит деньги, словно они ей в руки из крана текут. Если вы сделаете на нас такой начет, отдавать придется мне. А я студентка. По-вашему, это справедливо? А главное, ее это ничему не научит.
– Ну почему же? Мы можем арестовать ее будущие гонорары.
– Но это же только через суд? – уточнила Полька. – А в суд вы идти не хотите. Я вас очень прошу, на этот раз давайте оставим все как есть. Вы ее напугали. Я за ней пригляжу… ну… постараюсь. Пожалуйста, я вас очень прошу, – повторила она, – вы, конечно, можете арестовать ее гонорары, можете провернуть это дело по-тихому, но отольется все равно мне.
– Ладно, – сдался амбал после долгого раздумья. – На первый раз – так и быть. Но считайте, я простил вас дважды: первый раз – он же и последний.
Полька проводила его к выходу.
– Как ты смеешь так говорить о матери? – налетела на нее Нелли, когда дверь за страшным начальником службы безопасности закрылась. – В дурку сдать? Меня?!
– Тебя-тебя, Нелечка. Я думала, ты мне спасибо скажешь… И когда же я поумнею? В общем так: сиди тише воды, ниже травы. Это серьезные люди, тебе не по зубам. Из театра лучше уйди… от греха подальше.
Но Нелли и не думала увольняться. Вот еще не хватало! Галынин слово сдержал, пригласил другого режиссера поставить «Мышеловку». Ей досталась роль судьихи миссис Бойл. Роль возрастная, грима много, и убивают ее самой первой, но Нелли решила: плевать. Главное, трудовая книжка лежит и стаж течет. Галынин ее в своих спектаклях не занимал и вообще старался не замечать. И «Идеального мужа», сволочь, так и не поставил. Ну и черт с ним.
Но через год после истории с кружевным бельем в театре появилась некая Юламей Королева. Полунегритянка, что по понятиям Нелли было равнозначно слову «образина», но фигурка аккуратненькая, с этим не поспоришь. Сперва она была всего лишь инструктором по гимнастике. Ну это еще куда ни шло. Но потом Галынин вздумал лепить из нее актрису и протащил-таки в театр. Прямо на втором курсе.
Этого Нелли не могла стерпеть, запустила машину слухов. Теперь заметки в газетах даже оплачивать было не надо, а ведь та первая заметка о банкирше, жене Галынина, обошлась ей как раз в пятьдесят тысяч. Правда, рублей. Теперь же, наоборот, ей приплачивали, любой материал рвали из рук. Нелли только просила на условиях анонимности.
– Что ты творишь? – сказала ей Полька, услышав, как она обсуждает с репортером смачные подробности прямо по телефону. – Мало тебе того раза?
– Заткнись, что ты понимаешь, – привычно отмахнулась Нелли.
Потом вышел второй облом. Не такой, как первый, но, пожалуй, даже хуже.
Юламей Королева неотразимо действовала на мужиков, скрепя сердце признала Нелли. То один, то другой олигарх желал заполучить ее к себе на банкет. Она ж и пела, и плясала, на все руки мастерица. Но эта сучка – настоящая собака на сене! – всем отказывала. Недотрогу корчила.
Цену набивает, решила Нелли.
Мир большого бизнеса естественным образом тяготеет к миру театра и кино, где крутится много молодых особей мужского и женского пола, способных украсить или хотя бы скрасить собой чей-то досуг. Но главное даже не в этом. Мир театра и кино – нищий и продажный, но гордый и кастово замкнутый – это и есть настоящий гламур. Что делали бы бизнесмены 90-х с цепями «Бисмарк» на бычьих шеях и золотыми перстнями-«гайками» на сосисочных пальцах, что делали бы их вульгарные жены, если бы полуголодные, но неотразимые актеры и режиссеры не показали бы им, как тратить деньги с шиком?
Думаете, это вы нас покупаете? Да, мы будем приезжать в нанятых вами лимузинах на ваши безвкусные корпоративы, да, мы будем под ваше чавканье и ржанье разыгрывать заказанные вами спектакли, будем петь и танцевать, будем даже спать с вами за ваши деньги, все равно мы для вас – законодатели мод, недосягаемые, изысканные и утонченные. Наш мир закрыт, и никогда вам не стать в нем своими. Внутри своей гильдии мы будем судить об успехах друг друга, критиковать и рвать неудачников в клочки, но вы?.. Вам сюда хода нет, попробуйте только суньтесь. Думаете, мы у вас на содержании? Допустим, но все равно вы зависите от нас. Это вы щеголяете друг перед другом, покупая и перекупая нас, а мы смеемся у вас за спиной. Вас так легко развести на бабки… Вот примерно такой «мессидж» мир театра и кино посылает бизнесу.