– Его – и с ним дюжину моих родичей. Да, я был ему верен и вам тоже буду, если поступите со мной честно. Я склонил колено, не видя смысла хранить верность мертвому и проливать за проигранное дело кровь Бракенов.
– Разумно. – «Хотя неразумие лорда Блэквуда заслуживает большего уважения». – Вы получите свои земли – вернее, часть их, поскольку и Блэквудов усмирили частично.
Лорд Джонос, похоже, остался доволен.
– Мы согласны на любую долю, какую милорд сочтет нужным нам уделить, но и с Блэквудами, если позволите дать вам совет, не стоит миндальничать. Измена у них в крови. До прихода андалов всей рекой правил дом Бракенов. Мы были королями, а Блэквуды – нашими вассалами, но они предали нас и захватили наш трон. Все Блэквуды – предатели от рождения, помните об этом, когда будете говорить с ними.
– Буду помнить, – пообещал Джейме.
Первым к воротам замка подъехал Пек с мирным знаменем, за ним Джейме. Двадцать пар глаз следили за ними со стен. Джейме придержал Славного на краю глубокого, вымощенного камнем рва с зеленой водой и всяческой дрянью. Сир Кеннос собирался уже протрубить в рог Геррока, но в Древороне спустили мост.
Лорд Блэквуд встречал их во внешнем дворе верхом на таком же истощенном, как он сам, скакуне – высоченный, нос крючком, волосы длинные, в клочковатой бороде больше соли, чем перца. Серебряная накладка на его алом панцире изображала сухое белое дерево, окруженное стаей воронов, на плечах колыхался плащ из вороньих перьев.
– Лорд Титос, – произнес Джейме.
– Сир.
– Благодарю, что позволили мне войти.
– Не стану притворяться, что ваш приезд меня радует, но не отрицаю, что надеялся вас увидеть. Вы хотите, чтобы я вручил вам свой меч.
– Я хочу положить конец всему этому. Ваши люди сражались доблестно, но проиграли – готовы ли вы сдаться?
– Королю. Не Джоносу Бракену.
– Понимаю.
– Желаете, чтобы я спешился и преклонил колено? – помедлив, спросил лорд Титос.
– Ветер холодный, – сказал Джейме, зная, что на них смотрят, – а на дворе грязно. Колено сможете преклонить на ковре в своей горнице, когда мы договоримся.
– Это слова рыцаря. Пожалуйте, сир. Угощать нам нечем, но учтивость всегда при нас.
Горница помещалась на втором этаже бревенчатого жилья. Джейме окинул взглядом огонь в очаге, стропила из темного дуба, гобелены на стенах и двери, ведущие в богорощу. Сквозь ромбы вставленных в них желтых стекол виднелось дерево, давшее имя замку. Чардрево в десять раз больше того, что растет в Каменном саду Бобрового Утеса, но мертвое, высохшее.
– Его Бракены извели, – сказал лорд Титос. – Тысячу лет ни листочка, а в будущем тысячелетии вовсе окаменеет, говорят мейстеры. Чардрева никогда не гниют.
– А где же вороны? – спросил Джейме.
– Они прилетают в сумерки и сидят на ветвях всю ночь, сотнями. Покрывают дерево черной листвой. Так было тысячи лет, почему – никто не может сказать. Чем-то оно привлекает их, это дерево. – Блэквуд сел в кресло с высокой спинкой. – Честь обязывает меня спросить о моем сюзерене.
– Сир Эдмар едет в Бобровый Утес как мой пленник. Его жена останется в Близнецах до родов, а затем, уже с ребенком, приедет к мужу. Если не вздумает бежать или поднять мятеж, проживет долго.
– Долго и горько. Без чести. Молва назовет его трусом.
Эдмар не заслужил этого. Он спасал свое будущее дитя, хорошо зная, чей Джейме сын, – вопреки мнению родной сестры лорда Тайвина.
– Его дядюшка пустил бы нам кровь, но выбор был не за ним, а за Эдмаром.
– В этом я с вами согласен, – ничего не выражающим голосом сказал Блэквуд. – Можно узнать, что вы сделали с сиром Бринденом?
– Я предлагал ему надеть черное, но он сбежал. Не к вам ли, часом?
– Нет. Не ко мне.
– А сказали бы вы мне, будь он здесь?
Лорд Титос только улыбнулся в ответ. Джейме сплел золотые пальцы с теми, что остались на левой руке.
– Предлагаю обсудить условия сдачи.
– Пора вставать на колени?
– Будем считать, что вы уже это сделали.
Они быстро договорились относительно самого главного: признания, клятвы, помилования, уплаты определенной пени в золоте и серебре. Настал черед спорных земель. Бросив взгляд на карту, которую показал ему Джейме, лорд Титос хмыкнул.
– Ну еще бы. Перебежчиков следует награждать.
– Не столь щедро, как хотел бы тот, что знаком нам обоим. С чем из отмеченного вы готовы расстаться?
Лорд Титос думал недолго.
– С Вудхеджем, Арбалетными холмами и Пряжкой.
– Руины, гряда холмов и кучка хибар? Полно, милорд. Измену задешево не искупишь. Хотя бы одну из мельниц уступите ему. – Лорд получал десятину предназначенного для помола зерна.
– Тогда Господскую. Пшеничная наша.
– Добавьте и деревню – скажем, Надгробия.
– Там лежат мои предки. Пусть забирает Медовый Цвет – авось разжиреет с меду и зубы себе испортит.
– Идет. Нам осталось только одно.
– Заложник.
– Вот именно. У вас, я слышал, есть дочь?
– Да… Бетани, – опешил лорд Титос. – А также два брата, сестра, пара вдовых теток, племянники и кузены. Не согласились бы вы…
– Это должно быть ваше родное дитя.
– Бетани всего восемь. Солнышко мое, хохотушка. Никогда не отлучалась из дому надолго.
– Ей будет любопытно посмотреть Королевскую Гавань. Его величество и она почти сверстники – будет ему подружка.
– Которую можно повесить, если подружкин отец в чем-нибудь провинится? Возьмите лучше сына, их у меня четверо. Бену двенадцать, одни приключения на уме. Может стать вашим оруженосцем, если желаете.
– Мне их и так девать некуда. Дерутся за право подержать мой член, когда я мочусь. А сыновей у вас, милорд, шестеро.
– Было шестеро. Младший, Роберт, был хворый и девять дней назад умер от живота, а Лукаса убили на Красной Свадьбе. Четвертая жена Уолдера Фрея была из Блэквудов, но родство в Близнецах, как видно, значит не больше, чем законы гостеприимства. Я бы хотел его схоронить под деревом, но Фреи даже кости его не сочли нужным вернуть.
– Я позабочусь об этом. Лукас был у вас старшим?
– Вторым. Наследник – Бринден, за ним идет Хостер. Этот у нас книгочей.
– Книги и в Королевской Гавани есть. Мой младший брат тоже любитель чтения. Я согласен взять в заложники Хостера.
– Благодарю вас, милорд, – с ощутимым облегчением сказал Блэквуд. – Простите мою смелость, но у лорда Джона тоже следовало бы взять заложницу, одну из его дочерей. Блудить он горазд, а вот сыновья от него не родятся.