– Поэтому вы и убили всех Старков?

– Не всех. Дочери лорда Эддарда живы. Одна только что вышла замуж, а другая… – «Где ты, Бриенна? Нашла ли ее?» – …другая по милости богов забудет, что она Старк. Выйдет за дюжего кузнеца или толстого лавочника, нарожает ему детей и не будет бояться, что какой-нибудь рыцарь размозжит их головки о стену.

– Боги милостивы, – неуверенно произнес Хостер.

«Хорошо, что ты в это веришь». Джейме пришпорил Славного.

Деревня Денежка оказалась куда больше, чем он полагал. Война, судя по обугленным домам и фруктовым деревьям, прошлась и по ней, но на каждый сгоревший дом приходилось три отстроенных заново. В густеющих синих сумерках Джейме видел свежий тростник на крышах и вытесанные из сырого дерева двери. Между утиным прудом и кузницей стоял старый дуб. Корни его ползли по земле, как толстые змеи, к стволу были прибиты сотни медных монет.

– А люди где? – удивился Пек.

– Прячутся, – сказал Джейме.

Очаги в домах, спешно потушенные, не успели еще остыть. Единственным живым существом была рывшаяся в огороде коза, люди же, несомненно, укрылись в остроге с высокими каменными стенами. Там они благополучно пересидели войну, а теперь скрывались от него, Джейме Ланнистера.

– Эй, в остроге! – крикнул он, подъехав к воротам. – Мы люди короля и зла вам не сделаем.

Над стеной показались лица.

– Люди короля как раз и спалили нашу деревню, – сказал мужской голос, – а люди другого короля, еще раньше, угнали овец. Харсли и сира Ормонда тоже убили королевские люди, и Лейси умерла через королевских людей, которые над ней надругались.

– Это были не мы, – сказал Джейме. – Открывайте ворота.

– Откроем, как уедете.

– Ворота можно выломать, – заметил сир Кеннос, – или поджечь.

– А они будут кидаться камнями и пускать стрелы. Зачем кровь даром лить? Переночуем в домах, только без мародерства: харчей у нас своих вдоволь.

Пустив лошадей на деревенский выгон, они поужинали соленой бараниной, сушеными яблоками и твердым сыром. Джейме ел умеренно. Разделив мех вина с Пеком и Хостером, он стал считать прибитые к дубу деньги, сбился и бросил. К чему они тут? Молодой Блэквуд наверняка знает, но не хочется так сразу разгадывать эту тайну.

Он поставил часовых, наказав не выпускать никого из деревни, и выслал разведчиков. Около полуночи они прискакали назад с некой женщиной.

– Ехала, не скрываясь, милорд – вас ищет.

– Миледи, – поднялся Джейме, – не ожидал так скоро увидеть вас. – Боги… с их последней встречи она постарела на десять лет. И что у нее с лицом? – Повязка… вы ранены?

– Ничего серьезного. – Ладонь женщины легла на рукоять Верного Клятве, этот меч дал ей Джейме. – Я исполнила то, что вы мне поручили, милорд.

– Нашли девушку?!

– Да, – сказала Бриенна, Тартская Дева.

– Где же она?

– В одном дне пути отсюда. Я могу проводить вас, но вы должны ехать один, не то Пес убьет ее.

Джон

– Рглор, – пела Мелисандра, воздев руки среди снежных хлопьев, – свет очей наших, огонь наших сердец, жар наших чресл. Ты владеешь солнцем, что согревает нас днем, и звездами, что указывают нам путь ночью.

– Славьте Рглора, Владыку Света, – нестройным хором отозвались свадебные гости.

Налетел ветер, и Джон Сноу поднял капюшон своего плаща.

Снег падал не густо, но восточный ветер, дующий вдоль Стены, напоминал дыхание сказочного ледяного дракона. Костер Мелисандры колебался и трещал, только Призрак, похоже, не чувствовал холода.

– Снег на свадьбе – к холодной брачной постели, – промолвила Элис Карстарк. – Так моя леди-мать говорила.

Селиса и Станнис, должно быть, поженились в метель. Королева, окруженная дамами, рыцарями и служанками, совсем скукожилась в своей горностаевой мантии. На губах застывшая улыбка, в глазах благоговейный восторг. Холод она ненавидит, а пламя любит; одно слово Мелисандры – и королева шагнет в огонь, будто в объятия возлюбленного.

Не все люди королевы веруют столь же пылко, как их госпожа. Сир Брюс под хмельком, сир Малегорн держит стоящую впереди даму пониже спины, сир Нарберт зевает, сир Патрек с Королевской Горы чем-то рассержен. Джон начинал понимать, почему Станнис оставил их с королевой.

– Ночь темна и полна ужасов, – продолжала петь Мелисандра. – В одиночестве мы рождаемся и в одиночестве умираем, но в пути по сей темной долине мы нуждаемся друг в друге и в тебе, о Владыка. – Ветер взвивал красный шелк и бархат ее одеяния. – Двое детей твоих сегодня соединят свои жизни перед лицом этой тьмы. Наполни сердца их огнем, дабы шли они по твоей сияющей тропе рука об руку.

– Защити нас, Владыка Света! – воскликнула королева Селиса. Ее поддержал хор верующих: посиневшие дамы, трясущиеся служанки, сиры Акселл, Нарберт и Ламберт, солдаты в кольчугах, тенны в бронзе и даже несколько черных братьев. – Благослови детей своих, Рглор.

Мелисандра стояла спиной к Стене у рва, в котором горел костер, новобрачные – по ту сторону рва, к ней лицом. За ними расположились королева с дочерью и шутом – принцесса Ширен, закутанная в меха и шарфы, походила на мячик. Людей королевы сир Акселл поставил вокруг для охраны королевской семьи.

Людей Ночного Дозора у костра собралось немного, но многие смотрели из окон, с крыш и с большой лестницы. Джон запоминал как присутствующих, так и отсутствующих. Одни сейчас в карауле, другие только что сменились и спят, третьи – Отелл Ярвик и Боуэн Мурш в том числе – не пришли, чтобы выразить свое недовольство. Септон вышел ненадолго, потрогал кристалл на шее и опять ушел в септу.

Огонь взмыл к простертым рукам Мелисандры, словно красный пес за подачкой. Искры полетели навстречу снежинкам.

– Слава тебе, Владыка Света! – возгласила жрица. – Ты даровал нам отважного Станниса, так сохрани же его, огради от измены и ниспошли ему силу поразить приспешников тьмы.

– Ниспошли ему силу, – подхватила королева, ее дамы и рыцари. – Ниспошли ему мужество. Ниспошли ему мудрость.

Элис Карстарк продела руку под локоть Джона.

– Долго еще, лорд Сноу? Если мне суждено замерзнуть, хотелось бы отойти в вечность мужней женой.

– Уже скоро, миледи, – утешил Джон.

– Слава тебе за солнце, которое нас согревает, – молилась королева. – Слава за звезды, что следят за нами в темной ночи. Слава за очаги и факелы, отгоняющие злую тьму. Слава за сияние наших душ, огонь сердец и жар чресл.

– Пусть те, кто желает соединиться, выйдут вперед, – призвала Мелисандра. Огонь отбрасывал ее тень на Стену, рубин светился на белом горле.

– Готовы, миледи? – спросил Джон.

– О да.

– Не страшно?