– Мне жаль, что мой папа… – Кайли закончила бы «не с нами», но мать прервала ее, крепко сжав руку Кайли чуть ниже плеча.
– Мне тоже, – неуклюже прошептала мама, ее глаза засверкали.
Слезы смочили ресницы матери и пролились вниз на щеки. Кайли наблюдала, как они капают, ей хотелось забраться на кресло коленями и поцелуями осушить их. Ремень безопасности был закреплен, и она не могла выполнить свой порыв.
– Я не выдержу, – сказала мама, вытирая слезы. – Я устала. Я не хочу слышать больше ничего ни об ангелах, ни об авиационных катастрофах, ни о твоем отце. Ты меня слышишь?
Кайли наблюдала, как что-то клокочет у мамы в горле, как будто там застрял камень и она пыталась проглотить его, протолкнув вниз. Чем больше мама вытирала слезы, тем быстрее они прибывали. Кайли вытянула шею, чтобы лучше разглядеть девочку-ангела, но той больше нигде не было видно.
– Мне надо в туалет, – объявила Кайли.
Ее мать вздохнула. Она терпеливо расстегнула свои ремни, потом у Кайли.
– Я могу сходить сама, – сказала Кайли.
– Я отведу тебя, – возразила мама.
– Я уже большая, – настаивала Кайли. Возможно, если она сделает то, что этот маленький ангел просил, и по может ей поцеловать ее папу, она сумеет спасти целый самолет. – Я сама смогу.
– Хорошо, – согласилась мама.
Мэй наблюдала, как Кайли взглянула назад, затем вперед. Оценив расстояние до туалета в конце самолета, она – сообразительная девочка! – проскользнула за занавеску, чтобы воспользоваться туалетом в носовой части, в бизнес-классе. Наклонив вперед голову, Мэй проследила глазами за дочерью. Она наблюдала за ней до того момента, как Кайли попросила стюардессу открыть ей дверь, и затем расслабилась. Мэй нуждалась в этом моменте, чтобы совладать со своими чувствами.
«Она говорит с ангелами, – думала Мэй. – Ей всего только шесть лет, она сумасшедшая, она вовсе никакая не ясновидящая вообще, она – шизофреник, она говорит с умершими, она думает, что самолет потерпит крушение. Все эти отчеты, описания, результаты обследования тяжелым грузом лежали у нее на коленях, и она знала, что, если бы в этот момент могла открыть иллюминатор самолета, она выбросила бы их прямо сейчас. Пусть себе разлетаются, как рекламные листовки над бостонским северным берегом. Забыть бы о том, что их надо доставить в кабинет доктора».
Мэй откажется от этой идеи, отвезет Кайли прямо домой в Блэк-Холл. Она услышала свой собственный судорожный вздох и подумала, что сейчас ее грудь разорвется.
Сквозь слезы Мэй пыталась смотреть в иллюминатор. Земля приближалась, укрытая тонким слоем тумана. Они начали спускаться. Краем глаза Мэй заметила, как стюардесса спешно прошла по проходу. По громкоговорителю пилот поблагодарил каждого за выбор его авиалинии и сообщил им, что погода в Бостоне прохладная, моросящий дождь.
Она вспомнила, как однажды они с Кайли прилетели сюда из Канады; ее бабушка удивила их, приехав на машине в Бостон, сопровождать их к доктору. Мэй пробиралась к выходу с двумя сумками, коляской Кайли и самой Кайли и тут обнаружила, что бабушка встречает их. Наделенная даром предвидения, Эмилия всегда ощущала, когда ее внучка нуждалась в ней больше всего. Бабушка растолкала всех на своем пути, чтобы помочь Мэй с ее пожитками.
Мэй закрыла глаза, стараясь вообразить, как бабушка ждет их сегодня. Она попыталась несколько раз, но так и не смогла заставить себя поверить, будто это может случиться. Она же не Кайли; она не видела ангелов там, где их не было.
Вытянув шею, она увидела гавань Бостона и побережье Новой Англии, погруженное в густой туман. Когда самолет начал снижаться, туман поглотил и их, и Мэй не могла больше ничего разглядеть внизу. Внезапно самолет сильно тряхнуло. Свет погас, затем снова включился. Голоса стихли, замерли, затем стали громче.
– Вернитесь на свои места, – попросила стюардесса, пробегая по проходу.
Самолет, казалось, колебался вдоль своей оси, набирая скорость, и его тянуло влево. Было ли это воображением Мэй, или она почувствовала дым? Сердце заколотилось, но тут она увидела Кайли, выходящую из туалета. Мэй видела, как дочь направилась по проходу, слышала, как стюардесса попросила девочку поспешить назад к ее месту. Кайли кивнула, но тут же сделала все по-своему.
Она остановилась перед хоккеистом. Тем самым, с сияющими серо-голубыми глазами. Он был самый большой среди них, этот мужчина, как сказала Кайли – настоящий великан. Кайли стояла в проходе около него, ее губы шевелились, а руки жестикулировали, она говорила быстро, указывая куда-то на небо. Мэй вся подалась вперед, пытаясь услышать, о чем Кайли говорит незнакомцу.
Паника охватила пассажиров, холодная волна ужаса отразилась на лицах людей. Но Мэй заметила, как хоккеист улыбается Кайли, и, похоже, прислушивается к каждому слову, сказанному девочкой. Оглянувшись назад, он поймал взгляд Мэй. Он улыбнулся ей, подняв руку в приветствии. Мэй машинально, не задумываясь, махнула ему в ответ. Стюардесса подтолкнула Кайли к ее месту, и Мэй пристегнула дочери ремни.
Самолет покачнулся. Это не было привычной турбулентностью. Мэй поняла, что они теряют высоту. Свет погас, потом снова включился. Стюардесса пробежала по проходу, призывая всех принять позу для терпящих крушение. Мэй положила руку на основании шеи Кайли и подтолкнула ее голову вниз. Зажав свою голову между коленями, Мэй держала руку Кайли.
Люди вскрикивали и плакали, сердце Мэй стучало так сильно, что она с трудом могла дышать. Дым выползал из кабины, едкий и черный. Сначала самолет пошел круто вниз, затем внезапно выровнялся, и свист прекратился. Удар о землю был резким, но не намного хуже, чем при плохом приземлении. Самолет тормозил. Она попыталась ослабить ремень Кайли, но замок заклинило. Запаниковав по-настоящему, Мэй безрезультатно дергала его во все стороны. Крепление не поддавалось.
– Мамочка.
Мэй потянула сильнее, но замок заело окончательно. Она изо всех сил потащила сам ремень. Она чувствовала, что у нее ничего не получится. Внезапно кто-то прорвался сквозь черный дым и присел около них. Это был тот самый громадный хоккеист.
– Я не могу расстегнуть ремень, – причитала Мэй.
– Позвольте мне, – попросил он.
Крепкие мужские руки не дрожали, когда он отцеплял металлическую застежку. Кайли обхватила его руками за шею. Он схватил руку Мэй и поднял Кайли. Проталкиваясь вперед плечом по проходу, он тянул ее к открытой двери. Люди толпились за ними, кричали, пихались.
У Мэй сильно слезились глаза, и она практически ни чего не видела. Но, сделав над собой усилие, она все-таки попыталась разглядеть, что происходит снаружи. Там был развернут спускной надувной желоб, и стюардесса заставляла людей снимать обувь и прыгать вниз.
– Прыгайте вдвоем.
Хоккеист попытался передать Кайли Мэй.
– Нет, не надо! – в ужасе завизжала Кайли, еще крепче цепляясь в него и отказываясь прыгать.