Book.

Только-только я проглотил кусок мясного рулета, сказав себе, что полуголодным не смогу быстро бегать, как на пустой стул передо мной опустилась девочка.

Рулет чуть не застрял у меня поперек горла.

Ничего похожего просто не бывало. Девочки моего возраста обычно держались от мальчиков в стороне. Даже те, что помладше, постоянно демонстрировали, сколь невыносимо желторотыми они нас считают.

Она была не из интернатских, но я ее уже пару раз видел на школьном дворе. Более всего бросались в глаза ее длинные темные волосы. Когда она бежала через двор, они развевались у нее как фата.

– Итак, их было четверо? – спросила она настолько мимоходом, словно говорила о еде на моей тарелке (о чем действительно сказать было особенно нечего).

При этом она разглядывала меня так, словно оценивала не только мою внешность, но и мой внутренний мир. Только Элла умеет смотреть на человека подобным образом. Имени ее я, естественно, тогда еще не знал. Она не представилась. Элла никогда не говорит лишнего.

Несмотря на двух сестер, я был тогда не слишком находчив в обращении с девчонками (может быть, сестры даже ухудшили дело). Я просто не знал, о чем с ними разговаривать. А Элла была к тому же еще и хоро шенькой, обстоятельство, пренеприятнейшим образом ввергавшее меня обычно в краску. (К счастью, это между делом наладилось.) Но не важно… Словно «Отче наш», я опять забубнил мою историю про Бонопарта. Но один ее холодный взгляд – и слова застыли у меня на губах.

Она перекинулась через стол.

– Эту версию ты можешь рассказывать кому-нибудь другому, – сказала она, приглушив голос. – Как они выглядели?

Она хотела услышать правду! Это было непостижимо. Но как бы сильно мне ни хотелось ею с кем-нибудь поделиться – это ведь была девчонка! А что, если она меня поднимет на смех? Или расскажет всем своим подружкам, что Йон Уайткрофт – этот пустомеля – действительно верит в привидения?

Так, как выглядят мертвецы! Как же еще?

Я избегал встречаться с ней взглядом и вместо этого воззрился на свои пальцы – только чтобы убедиться, какие грязные у меня ногти (в присутствии девчонки подобные вещи всегда бросаются в глаза). «И почему, черт побери, она не смущается? Потому что, идиот, такие, как она, смущаются медленнее, чем ты, раза в два, а то и более, – нашептывало что-то мне. – И они не начинают вдруг заикаться, как будто разучились говорить».

– А что было на них надето?

Ну не девчачий ли это вопрос? Элла взяла мою вилку и начала есть мое картофельное пюре.

– Всякая старомодная ерунда, – бурчал я. – накидки, мечи…

– Какого века? – Элла зачерпнула себе еще одну вилку картофельного пюре.

– Какого века? – спросил я в растерянности. – Откуда я знаю? Они выглядели так, как будто сошли с какой-нибудь картины, будь она проклята! («Кончай ругаться, Йон!» Когда я впадал в смущение, я всегда начинал ругаться. Моя мать уже несколько лет безуспешно пыталась меня от этого отучить.)

– И сквозь них можно было смотреть?

– Еще как!

Здорово, наконец-то можно с кем-то об этом поговорить! Пусть даже я все еще испытывал затруднения, что та, с кем я говорил о моих преследователях, была девчонкой.

Элла восприняла мое описание с таким хладнокровием, словно я описывал ей нашу школьную форму.

– Ну и?.. – спросила она. – Еще что-нибудь?

Я посмотрел по сторонам, но никто не обращал на нас внимания.

– У них были следы удушения, – прошептал я через стол, – так, словно… словно все они были висельниками! У их предводителя даже висит еще на шее петля. И они хотели меня прикончить, я знаю. Они сами сказали!

Признаюсь, я ожидал, что это откровение ее впечатлит. Но Элла только насмешливо приподняла брови. У нее были очень темные брови. Темнее, чем горький шоколад.

– Глупости, – заявила она презрительно. – Призраки не могут никого убить. Просто не сумеют.

На этот раз кровь в лицо мне бросилась уже от возмущения, что делало это обстоятельство не менее неприятным.

– Ну, чудесно! – напустился я на нее. – Когда они в следующий раз начнут гонять меня по церковному двору, я им это передам!

За соседним столом к нам обернулись несколько третьеклассников. Я бросил на них, как я надеялся, устрашающий взгляд и понизил голос.

– Тогда почему… – шипел я, пока Элла еще раз преспокойно угостилась моим картофельным пюре, – тогда почему у одного из них капала с меча кровь, когда я их в первый раз увидел?

Элла невозмутимо пожала плечами.

– Они любят все в таком духе, – сказала она скучающим голосом, – кровь, кости. Но это ничего не значит.

– Спасибо, что просветила! – накинулся я на нее. – Тебе, очевидно, известно все о проклятых призраках в этом городе! Но там, откуда я родом, далеко не в порядке вещей то, что они торчат по ночам у тебя под окнами и тычут в тебя окровавленными мечами!

На этот раз на меня уставилась вся столовая.

Но Элла бросила на меня только один из своих взглядов: «Йон Уайткрофт, ты и правда слишком легко выходишь из себя».

– Ну тогда ты, видимо, попал в переплет, – сказала она и возвратилась к столу, где сидели ее подружки, даже ни разу не оглянувшись.

Я смотрел ей вслед, должно быть, с довольно глупым выражением лица, потому что Ангус и Стью, перед тем как пересесть со своими подносами ко мне за стол, обменялись встревоженным взглядом.

– Только не говори, что ты здесь и сейчас тоже видишь привидения, – сказал Стью.

– Да, осторожно. Одно – уже на стуле, на который ты хочешь сесть! – раздраженно проворчал я в ответ и небрежно указал в сторону Эллы: – Знает кто-нибудь, что это там за девчонка? Вон та, с длинными темными волосами?

Элла встала и отнесла свою тарелку на мойку.

Ангус бросил быстрый взгляд в ее сторону и понизил голос:

– Это Элла Литтлджон. Ее бабушка проводит экскурсии по призракам для туристов. Мой отец говорит, это настоящая колдунья. Говорят, она разводит у себя в саду ручных жаб!

Стью презрительно захихикал.

– Чего тут смешного? – зашипел Ангус. (Элла тем временем уже скрылась с несколькими другими девчонками за дверью столовой.) – Папа говорит, ее бабушка уже четыре человека заколдовала!

– Твой отец также утверждал, что Стонхендж построили НЛО.

– Нет, он этого не говорил!

– Нет, говорил.

Я оставил обоих за их спором, а сам бросил взгляд за окно. Еще несколько часов – и стемнеет.

«Ну тогда ты, видимо, попал в переплет».

– Я… это… мне надо идти, – пробормотал я и, проигнорировав любопытный взгляд Стью, последовал за Эллой.