– Порт-Филип – вот моя Чивитавеккья, – сказал Бойлан. Они снова вернулись в холл, и Бойлан выключил люстру. Он вглядывался в темноту с белеющими простынями. – Приют ночных сов, – мрачно прокомментировал он. Не закрывая двери, он повел Рудольфа в глубь дома.
– А это – библиотека, – он приоткрыл дверь. Рудольф заглянул внутрь. Еще одна громадная комната, вдоль стен которой уставлены полки с книгами. Чувствовался запах кожи и пыли.
Бойлан закрыл дверь.
– Целые собрания в кожаных переплетах. Весь Вольтер. Ну и все в этом роде. Киплинг.
Он открыл перед ним еще одну дверь.
– Оружейная. – Включил свет. – Кто-нибудь другой назвал бы это собрание арсеналом, но мой дедушка был человеком широкой души.
Комната с блестящими панелями из красного дерева, полки с пистолетами, охотничьими ружьями за стеклом под замком, охотничьи трофеи, выстроившиеся рядами на стенах, оленьи рога, чучела фазанов с длинными блестящими хвостами. Оружие поблескивало свежей смазкой. Нигде ни пылинки. Шкафы из красного дерева с надраенными до блеска бронзовыми круглыми ручками, очень похожие на каюту на большом корабле.
– Вы умеете стрелять, Рудольф? – спросил Бойлан, усаживаясь верхом на кожаный стул, сделанный в виде седла.
– Нет, – признался Рудольф. У него чесались руки – так ему хотелось прикоснуться ко всем этим прекрасным ружьям, пощупать их.
– Я научу вас, если пожелаете, – пообещал Бойлан. – На участке есть тир. Правда, живности в этих местах осталось мало – кролики, изредка попадаются лоси, олень. Когда наступает охотничий сезон, я то и дело слышу ружейную пальбу возле дома. Браконьеры, конечно, но что прикажете с ними делать? – Он обвел долгим взглядом оружейную. – Очень удобно для самоубийства, – мрачно произнес он. – Да, в этих местах когда-то было полно самой разнообразной дичи: перепела, куропатки, дикие голуби, лоси. Сколько лет я не держал в руках ружье, уже и не припомню. Может, если стану обучать вас, и возродится угасший интерес. Мужественный спорт, спорт для настоящих мужчин. Мужчина, извечный охотник! – Тон, которым он произносил эти высокие слова, показывал, что он прежде всего имеет в виду себя. – Когда вы будете прокладывать в обществе свой путь наверх, то вам совсем не помешает репутация отличного стрелка. Я знал в колледже одного молодого человека, который удачно женился на громадном состоянии в Северной Каролине только потому, что у него был зоркий глаз и твердая рука. Ему достались заводы по переработке хлопка. Отсюда и деньги. Его фамилия – Ривз. Из бедной семьи, но он обладал обходительными манерами, и это ему сильно помогло. Вы хотите стать богатым, Рудольф?
– Да, несомненно.
– Чем же вы собираетесь заняться после окончания колледжа?
– Пока не знаю, – ответил Рудольф. – Все зависит от того, что подвернется в будущем.
– Я бы посоветовал вам заняться юриспруденцией. Наша страна – страна адвокатов. И с каждым годом это становится все заметнее. Ваша сестра как-то говорила, что вы были президентом школьного дискуссионного клуба.
– Я и сейчас его президент. – При упоминании имени сестры он насторожился.
– Может, я отвезу вас как-нибудь в Нью-Йорк и мы там вместе навестим ее, – предложил Бойлан.
Выходя из оружейной, Бойлан сказал:
– Я прикажу Перкинсу, пусть приведет в порядок тир, закажет несколько мишеней. Как только все будет готово, я вам позвоню.
– У нас нет телефона.
– Да, как же я мог забыть, – спохватился Бойлан. – Как-то раз я пытался найти ваш номер в телефонном справочнике. Напрасный труд. В таком случае, я передам вам записку. Кажется, я запомнил ваш адрес. – Он рассеянно поглядел на мраморную лестницу. – Там, наверху, ничего интересного. Одни спальни. Большинство закрыто. Гостиная матери, где она любила посидеть. Сейчас там уже никто не сидит. Прошу меня простить. Я пойду наверх, переоденусь к обеду. Это займет несколько минут. А вы не скучайте один. Чувствуйте себя как дома. Налейте себе еще виски. – Он казался таким тщедушным, таким хрупким, когда поднимался по крутой лестнице, ведущей на верхние этажи, которые, конечно, не вызывали у его юного гостя абсолютно никакого интереса, если только этот юный гость не интересовался кроватью, на которой его родная сестра лишилась невинности.
III
Рудольф вернулся в гостиную. Перкинс накрывал обеденный стол перед камином. Жестами священнослужителя он передвигал бокалы и фужеры. Торжественно, как в Вестминстерском аббатстве. Там, где покоятся в могилах великие английские поэты. Бутылка вина высовывается из серебряного ведерка со льдом.
– Я позвонил в мастерскую, сэр, – сообщил ему Перкинс. – Сапоги будут готовы к следующей среде.
– Благодарю вас, Перкинс, – сказал Рудольф.
– Очень рад вам услужить, сэр
Дважды он назвал его «сэром» за какие-то двадцать секунд. Перкинс вернулся к своим священным дарам.
Рудольфу очень хотелось в туалет, но он не осмеливался обратиться с прозаическим вопросом к такому важному человеку, как Перкинс. Он неслышно выскользнул из комнаты, не человек, а роскошный «роллс-ройс». Рудольф подошел к окну, чуть отдернул штору, выглянул в окно. Со стороны долины из густеющей темноты надвигались на особняк клубы густого тумана. Вдруг он вспомнил своего брата Тома, как тот подглядывал в щелку на голого Бойлана с двумя стаканами виски в руках.
Рудольф потягивал виски. Этот крепкий шотландский напиток постепенно действовал на него. Может, в один прекрасный день он вернется сюда и купит этот особняк, все это поместье, вместе с Перкинсом и всем остальным в придачу. Это ведь Америка!
В гостиную вернулся Бойлан. Он лишь сменил замшевую куртку на вельветовый пиджак. На нем по-прежнему шерстяная рубашка в клетку, шотландский теплый шарф на шее.
– У меня, к сожалению, не было времени, чтобы принять ванну, – извинился он. – Не хотелось заставлять вас ждать. – Он снова подошел к своему бару. От него исходил запах дорогого одеколона.
– В столовой ужасно холодно, – сказал Бойлан, поглядывая на стол перед камином. Он налил себе еще виски. – Там когда-то обедал президент Тафт1. Обед для шестидесяти важных персон. – Бойлан подошел к роялю, сел на скамеечку, поставив стакан рядом с собой. Взял наобум несколько аккордов. – Вы случайно не играете на скрипке, Рудольф?
– Нет, к сожалению, не умею.
– Может, еще на каком-нибудь музыкальном инструменте, кроме трубы?
– Нет, вряд ли. Могу сыграть какую-нибудь простенькую мелодию на пианино, да и то фальшиво.
– Жаль, конечно. А то могли бы сыграть дуэтом. Но, по-моему, никаких дуэтов для фортепиано и трубы не существует. – Бойлан заиграл. Рудольф был вынужден признать, что играл он хорошо. – Иногда устаешь от этой музыки в консервной банке, – пожаловался он. – Узнаете, Рудольф? – Он продолжал играть. – Что это?
– Нет, не узнаю.