– Будет, будет! – заверил Василий. – Уже вон верит до дрожи! Я б на ее месте вообще бы уделался, если б о себе такое услышал.
– Афганский ветеран, ежик без ножек! Парашютист, в одном месте глист! Четыре ордена Мужества! Чему тебя только родители учили! – принялся за старое Ренат.
– Они не успели. Я одна с тринадцати лет, – призналась Леся.
Раньше эту тему она предпочитала не раскрывать.
– Вот это да! И молчала! – Ренат был потрясен. – Да тебя надо было точно запереть сразу после развода. Нет, до развода. Женщина, когда одна, такое натворить может…
– Это не всякая, Ренатик. Это я особо везучая такая.
– А ты и правда жутко везучая, Леська, – подал голос Филя, – и никакая ты не Кабирия. Кабирию этот ее хрен умудрился-таки обобрать. Спасибо, в живых оставил. А ты! Ты сподобилась такой разговорчик услышать – мечта поэта! Так что ты – везунчик номер один из всех, кого мне доводилось видеть. Дай за тебя подержаться!
Филя потянулся тощей рукой в Лесином направлении.
Леся протянула руку навстречу.
– По-хорошему, эту парочку мочить надо. Представь – убийцы! Нормально! Вот живем! Сижу, пью кофе, а рядом Леська, которую законный супружник прикончить планирует. Потому как ее хата стоит больших денег. Просто как, а? – застонал-запричитал Денис.
Видимо, только сейчас до них начала доходить ситуация во всей ее красе и очаровании.
– Детей молодец, что в Египет отправила. Сама домой – ни ногой. Я тебя устрою жить в одно уютное место. Без тебя им ничего не обломится. А там посмотрим, – рассудил Ренат.
Леся слушала его, как мать слушает вполне разумный лепет младенца: слушает, гордится, а знает все равно гораздо больше, поэтому может позволить себе добрую снисходительность и мягкую улыбку.
– Я, Ренат, рассуждала так же. Просто я больше времени с этой информацией живу. И за то время, что я тут одна сидела и пирожными утешалась, мне много мыслей в голову пришло. Например, что, как мы ни прячься, рано или поздно они нас найдут. Детям в школу надо будет, мне на работу. И все такое. Пришьют нас. У Саши будет алиби: Турция или что-то еще сварганит. Юля, типа, вообще никакого отношения к делу не имеет. Подкинут улики на Валеру, я так чувствую. Он тут прямо напрашивается. А потом безутешному вдовцу Саше перейдет нехилое наследство. Он же мой самый близкий родственник юридически!
Так что прятки тут не помогут. Тут другое надо сделать!
– На развод подать сегодня же! Сейчас же! – приказал Василий.
– Правильно мыслишь, – одобрил Филя. – День сегодня будний, загсы работают, слетай, заявление подай, чтоб в случае чего фиг ему досталось.
– Хорошенькое утешение! – порадовалась Леся. – В каком это «в случае чего»?
– И через загс не получится, – уточнил Василий. – Это если бездетная пара вдвоем по общему согласию разводится, можно через загс. А если Леська одна пойдет, так это только через суд. Зато в суде можно будет написать подробную заяву про измену мужа и про услышанный разговор. Поэтому, мол, не только не прощаешь измену, но и опасаешься за собственную жизнь и жизнь детей. Это надо сделать сегодня же. Просто надо – и все. Не ради «в случае чего», а ради порядка и законности.
– Хорошо, – согласилась Леся, – это я сделаю. Не сегодня, так завтра суд работать будет. Обязательно пойду. Но я тут придумала одну штуку. Я просто уверена, что надо все устроить именно так, как я скажу. Только помогите мне, пожалуйста, не отказывайтесь.
Вот послушайте: нас надо убить! Они обязательно должны убить нас завтра! Это самый правильный выход!
– Вы же сами видите, что прятаться, скрываться – это все временно и ненадежно. Они озвереют только. А если подстроить так, что будто бы они пришли и постреляли нас, они отвяжутся.
– А вы что, лежать по кроватям в бронежилетах будете? – с круглыми от заговорщицкого ужаса глазами прошептал Филя.
– Кто это «вы»? – уточнила Леся. – Дети с Валерой завтра с утра окажутся далеко-далеко. Убийство, как я поняла, планируется на ночь с завтра на послезавтра.
– То есть ты бы завтра получила денежки за квартиру, сложила самое ценное в чемоданчики, улеглась бы баиньки, а ночью заявился бы твой благоверный, тихонечко бы вас прикокошил, а сам с денежками и вещичками взмыл бы на железной птице в направлении Средиземного моря, – установил истину Василий.
– Угу, – кивнула Леся.
Ее снова начало трясти. И ей было совершенно плевать, заметно это кому-то еще или нет.
– Вот я и подумала: пусть. Пусть сделает, как запланировал. Застрелит, убежит, улетит и будет скрываться, чтоб за убийство не арестовали.
– Мысль – что надо! – постановил Денис. Он нервно постучал пальцами по столу и пропел тихонько:
Можешь, когда захочешь,
Нервы ты мне щекочешь,
Мне без тебя капут,
Останься тут!
Филя, с энтузиазмом подстукивавший ритм рождающегося на глазах хита, тут же продолжил:
Мысль твоя – что надо!
Ну-ка, уделай гада!
Мне без тебя компот
Не льется в рот!
– Нормально, – одобрил Ренат, – только вместо «останься тут» лучше: «с тобой sehr gut».
– Ты не обращай внимания, – посоветовал Василий, – это у них реакция на стресс. Тут же начинается творческий процесс. О! Видишь! И у меня пошло-поехало:
У меня реакция на стрес-с-с-с!
Начинаю творческий процесс-с-с-с!
Леся терпеливо ждала.
– Идея твоя правильная, – голосом старого большевика из кинофильма тридцатых годов постановил Филя. – И собрание большинством голосов ее поддерживает! Есть кто против? Или переходим к деталям?
– Пошли к деталям, – согласились все.
– Деталь первая: в кого они будут стрелять? Если в подушки с одеялами, я так не играю. Обман раскроется, и игра проиграна.
– Давай сразу все вопросы, – попросила Леся.
Она взяла салфетку и принялась на ней помечать:
№ 1 – тела, № 2 —…
– Номер два, пиши, деньги! – велел Ренат. – Он, как убьет, должен деньги забрать, убедиться, что все путем идет. Но с деньгами мы, кажется, сможем кое-что устроить.
Он выразительно глянул на коллег. Те закивали.
– А я вам тогда про тела скажу: я знаю, кто это будет, – торжественно провозгласила Леся.
– Надеюсь, не я, – кокетливо пискнул Филя, прячась за салфеткой. – Если только афганский ветеран не решит стрелять холостыми.
– Никто из нас! Это будут куклы из нашего театра! Помните, вы же были на спектакле! Я уложу кукол! А? Нормально? У меня уже Люба и Яник есть! С прошлого спектакля остались. Что-то я тогда поленилась грим смывать, первый раз в жизни. На завтра оставила.