Сегодняшний день отличался необычностью распорядка. Пил Ом очень мало и был целиком погружен в собственные мысли — несколько завсегдатаев даже подтрунивали над ним по этому поводу. Не сильно погрешив против истины, Ом ответил, что влюбился. Картина, представшая его взору на экране в комнате Иммермана, голоса, без умолку звучавшие внутри него, постоянные усилия сформировать по крупицам свою новую личность — все это стучало в его мозгу, словно мощные волны, бросающиеся на волнорез. Он едва дождался времени окончания работы и, быстро попрощавшись, отправился к себе на квартиру. Проглотив легкий ужин, он принялся расхаживать по комнате взад-вперед с таким ожесточением, словно хотел протереть ковер на полу, чтобы сквозь образовавшуюся дыру обнаружить ответы на волновавшие его вопросы. Остановился он только в 7:35 вечера, когда явился Мадж.
С хмурым выражением лица Мадж поведал ему весьма невеселые новости: Иммерман изменил свое решение о местопребывании Ома. Он считает, что будет лучше, если Чарли пройдет через стоунер и затем его отправят в Лос-Анджелес в грузовом контейнере. На следующей неделе в этот калифорнийский город ожидается прибытие десяти тысяч иммигрантов из Австралии и Папуа. Все будет сделано таким образом, что Ома занесут в их списки. Сегодня вечером Мадж и Ом вместе должны разработать новую легенду. Окончательно во всех подробностях Чарли должен доработать ее уже в Лос-Анджелесе.
Чарли сел, тяжело вздохнув.
— Возражать, видимо, бессмысленно?
— Конечно, — ответил Мадж. — Гетман Иммерман сказал, что вам следует покинуть Манхэттен.
— Когда?
— Завтра вечером. Один из наших агентов, работающих в Воскресенье, обо всем позаботится.
«А какие гарантии, что меня потом выведут из окаменения? — подумал Ом. — Логика ситуации требует, чтобы я исчез из числа живых, чтобы меня спрятали куда-нибудь, где меня невозможно будет обнаружить».
Мадж достал из сумки маленький кусочек ленты.
— Это набросок вашей новой личности, антропологические данные, основа биографии.
— Уже?
— Члены Совета поднаторели в подобных делах. У них, наверно, солидный запас. Несколько изменений — и готово. Вы должны все выучить сегодня вечером, а затем стереть. В нужное время вы получите новую информацию.
«Нужное время — это может быть никогда, — подумал Ом. — Или я слишком подозрителен?»
Ему хотелось выпить, но сейчас Чарли не мог себе этого позволить.
Мадж подошел к двери и обернулся. Вместо того, чтобы попрощаться и пожелать Чарли успеха, он сказал:
— Вы несомненно доставили нам массу хлопот. Надеюсь, что в Лос-Анджелесе все будет по-другому.
— Я вас тоже люблю, — рассмеялся Ом.
Мадж еще больше нахмурился и закрыл за собой дверь. Ом включил экраны, показывающие, что происходит в вестибюле и снаружи здания: он хотел убедиться, что Мадж не болтается где-то поблизости. Затем он отправился спать, приложат к вискам электроды «машины сна»; настроил и включил ее. Спал он глубоко и без сновидений. В 9:30 вечера его разбудит встроенный в аппарат будильник.
— Я вынужден сделать это… — пробормотал он. — Может быть, я не должен, не я просто вынужден.
26
Громкие голоса перешли в шепот возможно потому, что те, другие, надеялись, что они не умрут. Успокоение этой доли внутреннего душевного смятения позволило Ому сконцентрироваться. Сидя в кресле и поставив чашку с кофе на соседний столик, он давал команды экрану. Возникающие на нем по его велению фрагменты Башни Эволюции и прилегающих территорий сменялись один за другим. В 10:15 он приказал удалить все доказательства его интереса к этим схемам. Однако полной уверенности в том, что команда исполнится, у Чарли не было. Вполне возможно, что Департамент строительства и эксплуатации зданий предусмотрел нестираемые программы. Ну и что? Даже если это и так, все равно вероятность того, что кто-то обратит внимание на сделанные им запросы и решит идентифицировать личность любопытного, казалась не слишком великой.
Он покинул свою квартиру в 10:17 вечера и старался идти под прикрытием деревьев. Небо было безоблачным, и жара по сравнению с дневной заметно спала. Движения на улицах почти не наблюдалось, хотя тротуары заполняли жильцы соседних зданий. Люди возвращались домой из мест развлечений, аллей для игры в кегли или из многочисленных таверн. Пройдет пятнадцать минут и на улице уже почти никого не останется. Придется быть еще более осторожным, но ничего тут не поделаешь. Боязнь последствий и безрассудство никогда не идут рука об руку.
Он свернул на Западную Четырнадцатую улицу и прошел до северо-западного угла Башни Эволюции. Здесь, как обычно ночью в этом месте, из отверстия в тротуаре пробивалось продолговатое пятно света. Он посмотрел вниз и увидел стоявших там двух мужчин, одетых в униформу — голубые юбки Субботнего Гражданского Корпуса транспорта и снабжения. Он нажал кнопку «вверх» на подвижной цилиндрической машине рядом с ходом под землю. Платформа начала подниматься, и мужчины заметили его. Ом кивнул им, встал на платформу, едва она остановилась на уровне мостовой, и нажал кнопку «вниз». В двадцати футах ниже уровня мостовой платформа остановилась. Ом соскочил с нее.
— Ну, как дела?
Мужчины переглянулись, и один из них удивленно произнес:
— Хорошо! А что?
Ом кончиком пальца щелкнул по идентификационному диску на груди, словно желая подчеркнуть свой чин и высокие полномочия.
— Я должен расследовать судьбу одного груза. Ничего незаконного, просто произошло недоразумение.
Сейчас он столкнулся с первым препятствием, с первым запутанным перекрестком того лабиринта, который ему предстояло преодолеть. Если у рабочих возникнут подозрения и они поинтересуются его идентификационным знаком, придется изобретать какое-то объяснение. Однако рабочие не проявили к нему никакого интереса: уверенность Чарли была убедительной.
Он проследовал мимо них в туннель и скоро, завернув за угол, скрылся из вида. Ниже ограждения, по которому он шел, находилось еще несколько хорошо освещенных этажей-горизонтов, где по конвейерам в лифтах перевозили ящики обычных и окаменевших грузов. Перед ним открылась часть огромной подземной системы транспортировки товаров и продуктов, распределяемых компьютером автоматически из разгрузочных терминалов Башен Тринадцати Принципов. Каждый конвейер или эскалатор работал почти бесшумно, однако все вместе они издавали низкий мерный грохот далекого водопада.
Ом сел в служебный лифт и опустился на три этажа вниз. Оттуда по узкому помосту он пробрался к площадке, на которой были сосредоточены сразу несколько служебных кабин. Он выбрал лифт номер три и быстро поднялся в нем к экспонату N_147, ВЫМЕРШИЕ ВИДЫ HOMO SAPIENS. Пройдя через короткий, широкий, с высокими потолками коридор, он остановился у двери. В комнате за этой дверью его ждала еще одна трудная задачка. Внутри башни насчитывалось несколько сотен экранов, и все они включались на время, установленное для экскурсантов. Может быть, сейчас они еще работают? Вандализм и грабеж давно были практически полностью искоренены, и особенно редко эти виды преступлений встречались в общественных зданиях. Ом полагал, что включенные экраны и персонал, постоянно наблюдающий за посетителями, — не более чем анахронизм. И все же, нельзя исключить, что кто-то там все-таки и сейчас торчит в апартаментах Иммермана, следя за экспозицией по экранам дисплеев. Например, Мадж. Он вполне годился на эту роль.