– Надолго ли? – выдавила она.
Напряжение, повисшее между ними, казалось, можно было пощупать.
– Я могу задать тебе тот же самый вопрос. Ты действительно думаешь, что только женщины боятся измены? Ты понятия не имеешь, сколько женатых моряков, которые сохраняли верность женам, спешили домой после долгого плавания и находили их в постели с другими мужчинами!
Фрэн никогда не задумывалась об этом раньше. Она откинула голову назад, чтобы взглянуть на него.
– Ты думаешь, я способна на такое?
Гримаса исказила его безупречные черты лица.
– Понятия не имею, – сказал он совершенно серьезно.
Они долго смотрели друг на друга, пока она не призналась:
– Я понимаю, что здесь не может быть никаких гарантий.
– Мужчина и женщина должны быть достаточно сильными, чтобы рискнуть. Мои родители провели последнюю ночь вместе, прекрасно зная, что никогда больше не увидят друг друга. Мой отец любил мою мать, но чувствовал в себе призвание стать священником. Моя мать знала это и сохранила свою беременность в тайне. Она умерла, дав мне жизнь. Мне кажется, она была сильной, цельной женщиной, лишенной всякого эгоизма.
– О, Андре, – выдохнула Франческа, ее сердце сжалось от боли при мысли о маленьком мальчике, который был лишен обоих родителей. – Ты не знал матери, потом пережил смерть отца. И вспоминаешь о нем без обиды и горечи, уважая его выбор. Это удивительно.
– Мы все простили друг другу перед его смертью. Сможешь ли ты простить все своему отцу, если вы встретитесь, забыть все, что он сделал плохого?
Она потрясла головой:
– Я не хочу его видеть.
– Я тоже так думал, когда тетя Мод рассказала мне, умирая, что мой отец все еще жив. Но я преодолел себя.
– Ты кажешься более сильным, чем я.
– Это не так, – возразил он твердо. – Меня одолевает страсть, как моего отца когда-то. Я все ждал момента, когда ты войдешь в эту дверь. Если ты коснешься меня сейчас, то почувствуешь, как я дрожу. Так сильно я хочу тебя.
Жар бросился ей в лицо. Ее чувства настолько обострились, что невозможно было произнести ни звука.
– Андре… мне кажется…
– Фрэн!
Услышав свое имя, произнесенное очень настойчиво, она виновато обернулась. Говард шел прямо к ней. У нее закружилась голова.
– Пока я говорил с Натали, мне позвонили на мобильный и вызвали в госпиталь. Моя пациентка собирается рожать. Барни отвезет тебя домой.
Не желая оставаться наедине с Андре, Фрэн сказала:
– Я поеду с тобой.
Он покачал головой:
– Я не знаю, сколько времени это займет. Тебе лучше остаться. Развлекайся, отдохни. – Говард протянул руку Андре: – Спасибо за гостеприимство. Извините, но я должен ехать.
– Я понимаю. Спасибо, что пришли, – спокойно ответил Андре.
– Фрэн? – Говард внимательно посмотрел на нее. – Я позвоню тебе завтра.
Она хотела попросить его позвонить ей вечером, но боялась услышать отказ.
– Я буду ждать. Надеюсь, все пройдет хорошо.
Он кивнул им обоим и вышел.
Как только Говард покинул комнату, она услышала, как Андре произнес:
– Быть женой врача – значит иметь определенные трудности, но всякие серьезные отношения требуют жертв.
Лицо Фрэн застыло.
– Если ты меня извинишь…
– Куда ты так спешишь? – Он схватил ее за запястья.
– Пожалуйста, позволь мне уйти, – вскрикнула она, потому что ее руки словно обожгло огнем. – Люди заметят.
– Не заметят, если ты не устроишь сцену. Теперь скажи мне, почему ты так сердита?
– Потому что ты все спланировал.
– Ты можешь обвинять меня в чем угодно, но у меня нет обыкновения принуждать женщин к близости без их желания.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Если ты говоришь о вечеринке, то ты права. Я устроил ее, чтобы Герда почувствовала себя как дома. Она в чужой стране, ей нужно помочь освоиться. Я знаю, что говорю. Сам это пережил.
Ему опять удалось вызвать в ней сочувствие.
– Но если бы я знала, что это твой дом, я никогда бы не пришла, – процедила она сквозь зубы.
– Ты знала, что Герда мой близкий друг, – напомнил он ей. – Ты можешь честно признаться мне, глядя прямо в глаза, что не надеялась встретить меня здесь?
У нее перехватило дыхание.
– Если это и так, то я делала это бессознательно, – призналась Фрэн холодно. – Иначе я никогда не пригласила бы Говарда прийти со мной. Меньше всего на свете я хотела бы причинить ему боль.
– Если между нами ничего нет, то это не может причинить ему боль. Но как мы оба поняли сегодня вечером, правду нельзя игнорировать. – Он едва сдерживал себя. – Я отвезу тебя домой позже.
Ее ноги задрожали.
– Нет, Андре, я поеду с Барни.
– Если ты сделаешь это, я поеду следом в своей машине.
– Ты не можешь бросить гостей, – выкрикнула она.
– Посмотрим.
– Андре, пожалуйста…
– Сейчас я предлагаю тебе пойти к твоему боссу и объяснить ему, как ты доберешься домой. Или мне сделать это за тебя?
Пока говорил, он провел пальцем по ее ладони. Она не знала, нарочно он сделал это или неосознанно, но не могла не отреагировать на это прикосновение.
Дрожа всем телом, с сердцем, готовым вырваться наружу, она почти выбежала из столовой. Когда в гостиной она отыскала Барни, оживленно беседующего с группой мужчин, она еле дышала.
Как только он увидел ее, он направился прямо к ней:
– Хотел бы я, чтобы ты увидела собственное лицо несколько минут назад. Это было бы великолепной обложкой.
Барни понял слишком много.
Она с трудом произнесла:
– Где Реба?
– В ванной. Она пролила пунш на платье и решила отмыть пятно, прежде чем оно засохнет. Раз уж мы одни, расскажи мне, как ты позволила этой малютке в красном заполучить Говарда прежде, чем он уехал в больницу.
– Я ничего не позволяла! – возразила она. – Она риэлтор. И это он хотел поговорить с ней, а не она. У него какие-то планы насчет жилья.
Казалось, Барни принял ее ответ, поскольку сменил тему разговора:
– Как только Реба вернется, мы попрощаемся и отвезем тебя домой.
– Спасибо, меня отвезут, – сказала она чуть слышно.
Не было нужды лгать Барни. Он и так все знал. После паузы он заметил:
– Методы мистера Бенета нельзя назвать общепринятыми, но они приносят результат. Ему удалось то, что я уже не надеялся увидеть.