Виктория сбежала по ступенькам вниз и выскочила на крыльцо. Слева от дома виднелась тропинка, ведущая по крутому склону к каменистому пляжу. Тропинка была очень узенькая, и Виктории пришлось спускаться с величайшей осторожностью, одной рукой придерживая одеяло на плечах и отчаянно размахивая другой. Спустя несколько минут ей удалось наконец достигнуть подножия холма, и она принялась вглядываться в водную гладь в поисках Роберта. Где же он?
Она приложила ладони ко рту и принялась громко звать его, стараясь перекричать прибой. Ответом ей был только шум набегающих волн. Она, конечно, не надеялась, что Роберт откликнется, но он мог хотя бы показаться ей на глаза.
Она поплотнее завернулась в одеяло и уселась на камни.
Порывы ветра становились все сильнее, и мелкие соленые брызги кололи ее щеки, словно тысячи иголочек. Волосы растрепались и стали жесткими, как проволока, ноги заледенели. Черт возьми, где же Роберт?
Опасно плавать в такую погоду. Она снова встала, осмотрела горизонт и в очередной раз прокричала его имя. И в этот момент, когда она готова была признать, что хуже ситуацию и вообразить себе трудно, на нос ей упала дождевая капля.
Виктория взглянула на свои руки, увидела, что они трясутся мелкой дрожью, и вовсе не от холода. От ужаса. Если Роберт утонул…
Виктория была не в силах докончить эту страшную мысль. Она все еще сердилась на него за деспотизм и самоуправство, с каким он вел себя последнюю неделю, и вовсе не была уверена, что когда-нибудь согласится выйти за него замуж, но мысль о том, что она может потерять его навеки, была невыносима.
Начался дождь. Виктория продолжала звать Роберта, но ветер отказывался нести ее отчаянные крики к морю и упорно дул в направлении берега. Она чувствовала себя совершенно беспомощной. Что ей делать? Не бросаться же в воду, пытаясь его спасти, — это бессмысленно: он плавает гораздо лучше нее, да и к тому же она понятия не имеет, в какой стороне его искать. Поэтому она бежала по кромке моря и изо всех сил выкрикивала его имя. Вряд ли он ее услышит, но что-то ведь делать надо.
А бездействие сейчас для нее было сущей пыткой. Зловеще потемневшее небо и мрачные завывания ветра повергли ее в отчаяние. Он утонул! Утонул! И вдруг, когда от ужаса в голове уже помутилось и она перестала что-либо соображать, Виктория увидела, как вдалеке, у самого горизонта, что-то мелькнуло. Она бросилась в воду и изо всех сил завопила:
«Роберт!» Прошла минута, другая, и она смогла наконец разглядеть среди волн плывшую фигуру.
— О слава Богу, Роберт! — выдохнула она. Вода была уже по щиколотку. Нельзя плыть ему навстречу, твердила она себе, она плохо плавает, она утонет. Она ничем не может помочь сейчас Роберту. Но все доводы рассудка заглушала паническая мысль, что если она ничего не сделает, Роберт не выплывет.
Она двинулась вперед, пока волны не захлестнули ее колени. Волны потянули ее вглубь, и она задохнулась от страха. Роберт сейчас тоже борется со стихией. Теперь он был к ней ближе, и она могла его рассмотреть: он мощными ударами рассекал волны, но взмахи его были неровными. Он начал уставать.
Она снова позвала его, и на этот раз он поднял голову, глядя поверх волн. Губы его зашевелились, и Виктория поняла, что он произнес ее имя.
Он опустил голову и поплыл к берегу. Может, ей это и почудилось, но теперь он плыл значительно быстрее. Она протянула руки и сделала еще один шаг к нему навстречу. Их разделяли всего несколько ярдов, не больше.
— Ты почти у берега! — крикнула она. — Ты победил, Роберт!
Гигантская волна выросла перед ней и накрыла е головой. Виктория забарахталась под водой, понятия не имея, где верх, где низ. В следующее мгновение ноги ее каким-то чудом коснулись дна, а голова вынырнула из воды. Она открыла глаза, поняла, что стоит лицом к берегу и, обернувшись, увидела Роберта, который, шатаясь, выходил из воды. Он был голый по пояс, мокрые панталоны прилипли к телу.
Роберт чуть не упал прямо на нее — он еле держался на ногах.
— Господи, Виктория, — задыхаясь, проговорил он. — Когда я увидел, что тебя накрыла волна… — Лицо его было белым как мел. Он покачнулся.
Виктория схватила его за руку и потянула за собой.
— Пойдем, мы должны выбраться на берег, — умоляла она его.
— С тобой… с тобой все хорошо? Она разинула рот, забыв про дождь, который хлестал как из ведра.
— И ты спрашиваешь об этом меня? Роберт, да ты был в нескольких милях от берега! Тебя нигде не было видно. Я была в ужасе. Я… — Она остановилась. — Господи, зачем я все это говорю?
Спотыкаясь, они побрели к берегу. Виктория дрожала от холода, ноги ее подкашивались, но она понимала, что он устал еще больше, и поэтому из последних сил тянула его за собой. Он ухватился за нее, и она почувствовала, что ноги его подгибаются от усталости.
— Виктория, — выдохнул он.
— Ничего не говори, прошу тебя. — Сейчас для нее единственной целью было добраться до берега. Когда они ступили на каменистый пляж, она наметила новую цель — тропинку.
Но тут Роберт внезапно встал как вкопанный, и она тоже вынуждена была остановиться. Он обхватил ее лицо ладонями, не обращая внимания на дождь и ветер, и тревожно заглянул ей в глаза.
— С тобой правда все хорошо? — повторил он. Виктория уставилась на него в полном изумлении. Остановиться под проливным дождем, чтобы спросить ее об этом? Она накрыла его руку своей ладонью и твердо сказала:
— Роберт, со мной ничего не случилось. Я замерзла, и только. Мы должны как можно скорее добраться до дома.
Как им удалось вскарабкаться вверх по склону, для Виктории так и осталось загадкой. Дождь размыл тропинку, и не раз кто-нибудь из них спотыкался и скользил вниз, а другой вытаскивал его наверх. Наконец, в кровь ободрав и исцарапав себе руки, Виктория вползла на вершину холма и в изнеможении упала на зеленую лужайку перед домом. Секунду спустя рядом рухнул и Роберт.
Дождь превратился в настоящий ливень, ветер завывал, как сотня фурий. Опираясь друг на друга, Виктория и Роберт, спотыкаясь, побрели к дому. Роберт ухватил дверную ручку и, распахнув дверь,
Втолкнул Викторию в тепло холла. Очутившись внутри, они почувствовали такое облегчение, что одновременно сели на пол, не в силах больше сделать ни шага.
Роберт первым очнулся от оцепенения и, потянувшись к Виктории, что было сил сжал ее в объятиях. Руки его дрожали, но он держал ее крепко.
— Я думал, что потерял тебя, — прошептал он, прижавшись губами к ее виску. — Я думал, я тебя потерял.
— Не говори глупостей. Я…
— Я думал, что я тебя потерял, — повторял он, по-прежнему не отпуская ее от себя. — Сперва мне казалось, что я… что я не смогу доплыть до берега, и я не хотел… Господи, как мне не хотелось умирать сейчас, когда мы так близки к тому, чтобы… — Он стиснул ее лицо в ладонях, жадно вглядываясь в каждую его черточку, каждую веснушку, каждую ресничку. — И когда я увидел, что тебя накрыла волна…