Каллик догадалась, что он хочет положить Лусу себе на спину, и с жаром принялась помогать.
Подсунув лапы под бок черной медведицы, она приподняла ее, а Токло тем временем подполз под Лусу целиком и медленно выпрямился. Теперь Луса лежала на нем, как белый медвежонок на спине своей мамы. С неожиданной яркостью Каллик увидела, как Таккик едет на спине Нисы, а она бредет рядом по снегу…
«Бедный Токло! Неужели у него хватит сил дотащить ее?»
Бросившись к Токло, Каллик прижалась к нему боком, поддерживая Лусу.
— Ты сможешь ее донести? — спросила она.
— Смогу, — упрямо ответил он и, пошатнувшись, сделал первый шаг. Потом еще один, и еще.
— Уджурак! — позвала Каллик, и маленький гризли поспешно подбежал к ним. Не говоря ни слова, он подошел к другому боку Токло, разделив с Каллик часть веса Лусы, и они вместе зашагали прочь от плосколицых в лес.
Только очутившись в тени деревьев, Каллик перевела дух и с облегчением расправила плечи.
— Смотрите! — сказала она, кивая на тропу, прорезанную между стволов. — Тут дорога! По ней будет проще идти.
— Это дорога плосколицых, — презрительно прорычал Токло и хотел было развернуться в другую сторону, но тут же споткнулся о поваленное дерево. Неподвижное тело Лусы сползло с его спины и едва не упало.
— Токло! — воскликнула Каллик, подхватывая Лусу. — Не глупи! Дорога ровная, и ты сможешь идти по ней, не спотыкаясь.
Токло проворчал, но не стал спорить и зашагал по извилистой тропе, которая сначала взбегала на склон, а потом спускалась в неглубокий овраг, где деревья росли реже.
Не успели медвежата пройти и нескольких шагов, как небо затянули тучи и зловещий зеленовато-серый свет залил вершины гор впереди.
— Куда мы идем? — задыхаясь, спросила Каллик.
— Подальше от плосколицых, — с усилием выдавил Токло. Он тяжело дышал, и каждое слово давалось ему с трудом. — Мы не можем вернуться к реке. Там слишком много плосколицых. Нам через них не пройти.
Каллик пошевелила ушами.
— Мне кажется, я слышу воду, — сказала она, и все трое остановились, прислушиваясь. Каллик повела носом, но запахи глины, ила и крови мешали ей как следует принюхаться.
— Тут внизу должен быть ручей, — сказал Уджурак, кивая на овраг. Приглядевшись, Каллик увидела крошечную струйку воды, блестевшую среди зарослей травы и кустарника.
Спустившись по заросшей земле, они с трудом пробрались сквозь колючие кусты и вышли к ручью.
Низко опустив голову, Токло зашагал вдоль ручья вверх по склону, широкими плечами прокладывая себе путь через заросли. Один раз ему пришлось ступить в воду, чтобы обогнуть гнилой изогнутый ствол, и тут лапы у Токло разъехались на скользких камнях, и он едва не упал. На миг Каллик показалось, что тело Лусы сейчас свалится со спины Токло и кубарем покатится вниз со склона, но вовремя подоспевший Уджурак удержал Лусу на месте.
Чистый и быстрый ручей сбегал в овраг, весело журча среди корней и кустов. Чем выше взбирались медвежата, тем темнее становилось небо, и вскоре заморосил мелкий дождь. Через несколько мгновений серая пелена скрыла деревья на вершине оврага и целые потоки воды хлынули по грязной белой шерсти Каллик.
Дождь пах снегом, но в этом запахе, как и во всем этом месте, таился какой-то горький и неприятный привкус.
Острые камни больно впивались в лапы Каллик, заставляя ее морщиться на каждом шагу. Шерсть у нее стала тяжелой и скользкой, глаза слипались. После долгого ночного плавания, короткого сна и утренней встречи с огнезверями у нее уже не оставалось сил идти дальше.
Токло надрывался из последних сил, но упрямо шагал вперед, низко свесив голову и не поднимая глаз. Маленькая черная медведица по-прежнему не приходила в себя, и ее кровь оставляла темные полосы на шкуре Токло.
Овраг закончился маленьким водопадом. Не замечая холодных брызг воды, медвежата в растерянности уставились на отвесную каменную стену впереди.
— Нет, это невозможно! Неужели нам придется вернуться обратно? — прошептала Каллик, оглядываясь через плечо на казавшийся бесконечным овраг.
— Я думаю, тут должен быть путь наверх, — сказал Уджурак и первым полез наверх.
Снова началось бесконечное восхождение по камням. Каждый шаг давался с огромным трудом, приходилось когтями и зубами цепляться за каждый скрюченный кустик. Каллик шла рядом с Токло, подставляя ему плечо и поддерживая Лусу всякий раз, когда гризли приходилось напрягать мышцы. Они продвигались убийственно медленно, и сердце у Каллик обрывалось каждый раз, когда лапы Лусы начинали безвольно сползать со спины Токло.
Наконец они добрались до вершины, где их ждал Уджурак. Сморгнув дождь с глаз, Каллик посмотрела на крутую каменную стену, высившуюся перед ними. Сердце у нее упало в лапы при мысли о том, что им придется снова лезть наверх под проливным дождем, с умирающей Лусой на спине у обессиленного Токло.
— Я вижу пещеру! — внезапно вскрикнул Уджурак, пихнув ее в бок носом.
Подняв голову, Каллик увидела черную пасть пещеры, темнеющую над трещиной, где ручей вытекал из скалы. Только бы пещера была пуста и им не пришлось драться с другими зверями за право укрыться от дождя.
Следом за Уджураком они вошли под темный свод. Пещера оказалась на удивление сухой и просторной. Холодные каменные стены поросли мхом, кое-где виднелись остатки птичьих гнезд. Переступив порог, Токло обессиленно упал на песчаный пол, а Каллик и Уджурак бережно сняли Лусу с его спины и переложили на песчаный пол.
Поднявшись, Токло подошел к Лусе и тщательно ее обнюхал. Уджурак присел с другой стороны, внимательно разглядывая глубокую рану на задней лапе Лусы и кровоточащие царапины на боку. Все медведи, не исключая Лусу, были с носа до хвоста перемазаны грязью.
Токло поднял голову и посмотрел на Каллик. Глаза его были пусты.
— Я знаю этот запах, — глухо сказал он. — Так пахло от моего брата Тоби перед тем, как он умер.
Каллик затрясла головой. Нет, этого не может быть! Они не могут потерять Лусу, только не здесь — и не так!
— Но… мы же столько несли ее, — прошептала она. — Ты тащил ее на себе всю дорогу… И она прошла такой большой путь…
Она говорила и понимала, что все это бессмысленно. Медведи смертны, гибель может подстеречь их в любой момент, особенно в таком опасном путешествии. Каллик и сама видела, что рана на лапе Лусы выглядит так же ужасно, как раны Нанук после падения металлической птицы.
Но она все равно не могла смириться со смертью Лусы. Луса не может умереть! Из них четверых эта маленькая черная медведица проделала самый долгий путь — она пришла из Медвежатника в дикую жизнь! Она не может умереть. Это несправедливо.
— Я знаю этот запах, — повторил Токло.
Каллик легла рядом с Лусой и прижалась к ней всем телом, стараясь не думать о том, что теплая кровь маленькой медведицы пропитывает ее шерсть.