Традескант потрепал внучку по руке.

— Ты всегда можешь стать учеником здесь, — заметил он. — Тебе не нужно работать у хозяина, чтобы стать великим садовником. И не нужно признание короля. Я научу тебя всему, что умею сам. Ведь я очень хорошо знаю, чего ты стоишь.

— И я буду здесь садовником после того, как тебя не станет? И «Ковчег» в Ламбете всегда будет принадлежать Традескантам?

Джон положил ладонь на ее теплую головку и оставил там, как бы благословляя.

— Через сто лет в каждом саду Англии будет немножечко Традескантов, — предсказал он. — Деревья и цветы, выращенные нами здесь, уже есть в каждом саду графства. Я никогда не искал другой славы, кроме этой. И я счастлив, что мне довелось дожить до нынешних времен. Но мне нравится мысль, что ты будешь хозяйничать здесь, когда меня не станет. Фрэнсис Традескант, садовник.

1637 ГОД

Курьер даже не вошел в дом в Ламбете. Февральским утром он стоял в прихожей в сапогах, на которых толстым слоем лежала дорожная пыль. Из-под плаща он извлек два драгоценных горшка с тюльпанами.

— Что это? — спросил ошеломленный Джон.

Джей как раз вышел из сада и растирал руки, посиневшие от холода. Он услышал страх в голосе отца и быстро вбежал в прихожую, оставляя грязную дорожку следов на натертом деревянном полу.

— Ваши луковицы. Примите обратно, — коротко доложил курьер.

Наступило оглушающее молчание.

— Обратно?

— Рынок рухнул, — пояснил курьер. — Биржа прекратила торги по тюльпанам. Богачи в роскошных домах лезут в петлю и топят своих детей в каналах. Тюльпаномания кончилась. Вся Голландия разорена.

Джон побледнел и упал в кресло.

— Хенрик ван Меер?

— Мертв. Покончил с собой. Его жена отправилась к родственникам во Францию как нищая, с фартуком, полным луковиц тюльпанов.

Джей положил ладонь на плечо отцу. Он испытывал болезненное чувство собственной вины из-за того, что ни разу не отважился решительно выступить против этой затеи смешивать цветы и деньги. Теперь наконец цветы и деньги навсегда разошлись.

— Ты предупреждал меня, — тихо промолвил потрясенный Джон.

— Недостаточно убедительно, — горько отозвался Джей. — Я говорил спокойно, как ребенок, а должен был наорать на тебя, как мужчина.

— Можно хоть что-нибудь за них получить? — обратился Джон к гостю. — За мой «Семпер Августус»? Я бы взял пятьсот за каждый. Я бы согласился на четыреста.

— Ничего, — отрезал курьер. — Люди проклинают само их название. Тюльпаны теперь не имеют никакой ценности. Даже еще хуже: люди попросту не желают их видеть. Они винят цветы за все. Голландцы зареклись когда-нибудь выращивать тюльпаны. Они ненавидят даже их вид.

— Они там все рехнулись. — Джон попытался улыбнуться. — Это же самые прекрасные цветы, какие когда-либо существовали. Невозможно восставать против них только потому, что рынок развалился. Нет ничего чудеснее тюльпана.

— Они никогда не смотрели на тюльпаны просто как на цветы, — терпеливо объяснил курьер. — Для них тюльпаны были способом помещения капитала. И пока все сходили по тюльпанам с ума, тюльпаны и были капиталом. Но в тот самый момент, когда люди перестали покупать их, они превратились в то, чем и являются на самом деле, — в луковицы, из которых получаются цветы. Я чувствовал себя идиотом с этими луковицами. Все равно как если бы я был сумасшедшим, разгуливающим с брюквой в руках и утверждающим, что эта брюква — целое сокровище. — Гость опустил горшки на пол. — Сожалею, что принес такие плохие новости. Но считайте, вам еще повезло, потому что у вас всего два тюльпана. Те, кто на вершине спроса скупил по дюжине, сейчас лежат на дне канала и беседуют с рыбами.

Он повернулся и вышел, закрыв за собой дверь. Традесканты не двигались. Красивые горшочки с тюльпанами издевательски поблескивали, отражаясь в навощенном и отполированном деревянном полу.

— Мы разорены? — наконец подал голос Джей.

— Господи помилуй, только не это.

— Мы потеряем дом?

— У нас есть что продать. Можем расстаться с частью редкостей. Можем продать коллекцию и остаться на плаву.

— Мы на грани банкротства.

Джон кивнул.

— На грани. Но только на грани, Джей.

Он поднялся с кресла, проковылял к двери, ведущей на террасу и в сад, открыл ее и выглянул наружу, не обращая внимания на порыв холодного ветра, который пронесся по залу и мог застудить тюльпаны в горшочках.

Саженцы каштанов были неуклюжими и нескладными, как жеребята. На стройных ветках бугрились толстые почки. Скоро там должны были появиться крошечные пальчатые листочки, потом роскошные белые соцветья, а затем глянцевитые, упрятанные в толстые шкурки коричневые орехи. Джон уставился на каштаны, словно на спасательный круг.

— Мы никогда не разоримся. Никогда, пока у нас есть деревья, — сказал он.

С большим трудом им удавалось сводить концы с концами. Всю весну и лето они жонглировали долгами, принимали платежи за растения и тут же отправляли деньги, удовлетворяя кредиторов. Как-то осенним вечером они доставали луковицы из грядки, нежно обмахивали их мягкой кисточкой из кроличьего хвостика и укладывали в длинные плоские ящики.

— Нам бы сейчас получить партию новых редких садовых растений, которые все захотят. Нам нужна новая коллекция, о которой все будут мечтать, — рассуждал Джей.

Джон кивнул.

— Растения прибывают к нам постоянно. На этой неделе принесли прелестный маленький цветок из Вест-Индии.

— Нам необходим внезапный прорыв, — вслух размышлял Джей. — Чтобы все приходили и покупали у нас, чтобы запомнили наше имя. Надо создать собственную моду, моду на растения от Традескантов.

Джон работал внаклонку рядом с Джеем, но решил сделать перерыв и разогнулся.

— У тебя есть идея? — спросил он, глядя на сына.

— Думаю, мне надо отправиться в Виргинию, — поделился своими планами Джей. — Поеду соберу полные ящики редкостей и привезу их как раз к началу нового сезона посадок — к весне следующего года. Надеюсь, отыщу какие-нибудь цветы, за которые люди согласятся хорошо платить.

— Прежде нужно найти деньги на дорогу, — осторожно заметил Джон. — Задумка отличная. Но для отправки в Виргинию необходимо примерно тридцать фунтов. А положение у нас очень напряженное. Очень.

Джей молчал, и Джон снова посмотрел на непроницаемое лицо сына.

— Ты собираешься туда не только из-за наших деловых проблем? Это из-за того, что ты потерял Джейн?

— Да, — честно признался Джей. — Я понял, что без нее не могу здесь находиться.