– Постараюсь что-нибудь сделать. Наверное, не так уж трудно найти человека, который может перевести с итальянского.
– Я бы не доверила его случайному человеку, – возразила Каролина. – Это ведь дневник твоей бабушки, ее личные мысли и переживания.
Каролина была права. Он в долгу перед бабушкой и найдет тактичного человека, который переведет ее мемуары. И Гарет точно знал, с чего начать поиски.
– Я отвезу дневник бабушке Данбери, – неожиданно сказал Гарет. – Она посоветует, как поступить.
Бабушка Данбери любила говорить, что знает все, и правда была в том, что она почти всегда была права.
– Расскажи мне, когда все узнаешь, – попросила Каролина, закрывая за собой дверь кабинета.
– Конечно, – пробормотал он, не заметив, что Каролина уже ушла.
Гарет посмотрел на дневник. Его начало датировалось 10 сентября 1793 года...
Между тем в гостиной неподалеку...
– А? Говори громче! Я не слышу, – перебила ее леди Данбери.
Гиацинта опустила книгу, придержав пальцем страницу, которую она читала. Леди Данбери любила притворяться глухой, когда ей это было нужно, когда Гиацинта доходила до пикантных мест в любовных романах, которые больше всего нравились графине.
– Я прочла, – повторила Гиацинта, – наша дорогая героиня тяжело дышала. Нет, дайте я посмотрю – она задыхалась, и ей не хватало воздуха.
– Пфф, – леди Данбери. Гиацинта посмотрела на обложку книги.
– Интересно, для автора английский язык – родной?
– Читай дальше, – приказала графиня.
– Хорошо. Так вот: «Мисс Бамблхед [1] , увидев приближающегося к ней лорда Сэвиджвуда, бросилась бежать».
– Ее зовут не Бамблхед, – возразила графиня.
– А следовало бы назвать именно так.
– Что правда, то правда. Но ведь не мы написали эту историю, не так ли?
Гиацинта откашлялась и стала снова читать: «Он был уже совсем близко, и мисс Бамблсхут...»
– Гиацинта!
– Баттеруорт, – проворчала Гиацинта. – Как бы ее там ни звали, она побежала к скалам. Конец главы.
– К скалам? Опять? Разве она не бежала туда в конце предыдущей главы?
– Может, туда далеко бежать?
– Я тебе не верю. Гиацинта пожала плечами.
– Я, конечно, могла бы соврать, чтобы избавиться от чтения нескольких страниц из необычайно опасной жизни Присциллы Баттеруорт, но я говорю правду. – Поскольку леди Данбери молчала, Гиацинта протянула ей книгу и попросила: – Хотите сами проверить?
– Нет-нет, я тебе верю хотя бы потому, что другого выбора у меня нет.
Гиацинта пристально посмотрела на леди Данбери.
– Вы теперь не только глухи, но и слепы?
– Нет. – Леди Данбери вздохнула и картинно положила руку на лоб. – Просто практикуюсь в драматическом искусстве.
Гиацинта громко рассмеялась.
– Я не шучу, – оборвала ее леди Данбери. – Я собираюсь изменить свою жизнь. Я могла бы играть на сцене гораздо лучше тех дур, которые величают себя актрисами.
– Жаль только, что на роли пожилых графинь не очень большой спрос.
– Если бы это сказал мне кто-нибудь другой, – сказала леди Данбери, стуча по полу своей тростью, хотя она сидела в удобном кресле, – я восприняла бы это как оскорбление.
– Мое мнение, стало быть, не в счет? – притворяясь обиженной, протянула Гиацинта.
Леди Данбери хихикнула:
– Знаешь, почему я так тебя люблю, Гиацинта Бриджертон?
– Я вся внимание, – подалась вперед Гиацинта. Лицо графини сморщилось в улыбке.
– Потому что ты, дорогуша, точно такая же, как я.
– Знаете, леди Данбери, если бы вы сказали это какой-нибудь другой девушке, она восприняла бы это как оскорбление.
Графиня затряслась от смеха.
– А ты – нет?
– А я – нет.
– Вот и отлично. – Леди Данбери посмотрела на часы на каминной полке. – У нас есть время еще на одну главу.
– Мы же договорились, что будем читать по одной главе каждый вторник, – сказала Гиацинта, только чтобы поспорить.
– Ну хорошо, – проворчала леди Данбери. – Тогда поговорим о чем-нибудь другом.
О Господи!
– Скажи мне, Гиацинта, каковы твои перспективы на сегодняшний день?
– Вы прямо как моя мама.
– Комплимент высшей пробы. – Леди Данбери откинулась на спинку кресла. – Мне нравится твоя мать, Гиацинта, а мне редко кто нравится.
– Обязательно скажу ей об этом.
– Ба! Она уже давно все знает, а ты увиливаешь от ответа.
– Мои перспективы, как вы деликатно выразились, такие же, как и всегда.
– В этом-то и проблема! Тебе, мое дорогое дитя, нужен муж, вот что я тебе скажу.
– Вы уверены, что моя мать не прячется за занавесками и не подает вам реплики?
– Вот видишь? Мое место на сцене!
– Вы сошли с ума, вы об этом знаете?
– Я достаточно стара, поэтому могу не скрывать свои мысли и говорить то, что хочу. У тебя тоже появится возможность откровенно высказывать свое мнение, когда ты состаришься.
– Я его и сейчас не скрываю.
– Знаю, – согласилась графиня. – Возможно, именно поэтому ты до сих пор не замужем.
– Если бы в Лондоне нашелся хоть один интеллигентный холостяк, – вздохнула Гиацинта, – уверяю вас, я бы попыталась женить его на себе. – Она саркастически улыбнулась. – Вы же не захотите, чтобы я вышла замуж за дурака?
– Нет, конечно, но...
– И перестаньте наконец говорить о своем внуке, как будто у меня не хватает ума понять, что у вас на уме.
– Да я и слова не сказала!
– Но собирались!
– Что ж, он замечательный, – стала отрицать леди Данбери, – и очень красивый.
Гиацинта прикусила губу, стараясь не вспоминать о своем странном поведении в присутствии мистера Сент-Клера на музыкальном вечере у Смайт-Смитов.
– Вижу, ты не возражаешь.
– Что ваш внук красив? Конечно, нет, – ответила Гиацинта, понимая, что тут спорить не о чем.
– И я горжусь тем, что он унаследовал свои мозги от моей родни, чего я, к сожалению, не могу сказать обо всех своих потомках.
Гиацинта стала смотреть в потолок, чтобы не комментировать высказывание леди Данбери. Старший сын леди Данбери прославился тем, что его голова застряла между прутьями ворот Виндзорского замка.