– Ты действительно веришь в это? (И почему от этих полуулыбок меня бросало то в жар, то в холод?) Ну, хорошо. Слушай.
…. – Я уже говорил, что когда люди получают приглашение в мир Уровней, им предоставляется довольно исчерпывающая информация об этом месте и условиях жизни здесь. К неоспоримым плюсам относится отсутствие старения, так как ход времени приостановлен, к минусам (по той же причине) – отсутствие деторождаемости. Если попробовать объяснить простым языком, то течение времени здесь можно сравнить с фильмом, кадры которого закольцованы в порядке «первый-второй-третий-четвертый-первый». Болезни, рост волос и ногтей – да, это «включено», но развитие эмбрионов «выключено». Если бы дети все-таки рождались, происходил бы следующий парадокс: рост и развитие каждого младенца приостанавливались на первых же минутах жизни, то есть родителям бы доставался малыш, который не растет никогда, так как по умолчанию не стареет, что в данном случае есть одно и то же. Не сложно представить, к каким катаклизмам это бы могло привести. И каждый приглашенный оповещен об этом с самого начала.
– А как же пары, которые сошлись и живут вместе? Неужели у них не включается генетическая память?
– Нет, память о детях, чтобы не доставлять дискомфорта во время пребывания в этом мире, спит. До определенного момента.
– Какого?
– Выхода с Уровней.
– А с Уровней можно уйти?
– Конечно. Уровни созданы не для того, чтобы на них жить вечно, хотя для тех, кто хочет именно этого, горит зеленый свет, а для того, чтобы переходя с одного на другой, человек получал определенный опыт, учился, постигал, развивался в различных сферах. И в случае достижения своего предела, каждый человек вправе уйти туда, куда захочет – обратно в свой мир, сохранив память, или же в другие, предлагаемые нами на выбор места, где снова включится физиологическая телесная память и заработает полный набор функций.
– А все ли доходят до конца? И где конец для каждого?
– Ты когда-нибудь узнаешь об этом самостоятельно. Кто-то доходит, кто-то умирает – смертью от болезни или от насилия, но никогда от старости.
– Так что же получается, нужно выбирать?…. Либо жить здесь, либо иметь детей где-то «там».
– В каждую секунду, в каждый момент времени ты совершаешь выбор, Бернарда. Выбор, согласно собственным приоритетам и тому, что на данный момент важно. Сюда никто не затаскивается насильно, но те, кому выпадает возможность прожить «вторую» жизнь, которая не отнимет времени у первой, редко от нее отказываются. Нет чрезмерно жесткой платы за дополнительные года и опыт, ни у кого не отказывают почки и не отсыхают конечности, память, при желании уйти, сохраниться в полном объеме, плюс возвращается та, чтобы была «заморожена». Есть только один запрет для тех, кто уходит – запрет на распространение информации. Но это справедливая и небольшая плата.
Пришлось мысленно согласиться. Конечно…. Пусть дети не рождаются «пока», но это не значит, что их не будет потом….
– А если один человек из пары достигает своего «предела» раньше, чем другой? Тогда ему обязательно нужно уходить, оставив партнера?
– Нет. Достигший «предела» человек, может жить на Уровнях столько, сколько пожелает, дожидаясь партнера, конца света или спуска на землю светящегося божества.
Ирония. Много иронии.
– А кто решает, когда человек может переходить с одного уровня на другой?
– Комиссия. Энергетическая карта автоматически отображает готовых к переходу людей, сканируя их состояние.
(Ох, все-таки Большой Брат следит за тобой).
Едва я открыла рот для очередного вопроса, но Дрейк посмотрел на часы, и вопрос так и не прозвучал.
– Мне пора, – ленивый взгляд из-под век, острый и проницательный. – Ну, что, меньше вопросов стало?
– Меньше. И как будто больше.
Короткая сухая улыбка.
– Так я и думал.
Зашуршала серебристая куртка; будто с сожалением каминные часы выдали робкое «бом», словно приглашая собеседника задержаться, задумчиво наблюдали за Дрейком с настенных картин цветастые букеты и накренившиеся в море корабли.
– У тебя два дня на выполнения домашнего задания. Два местных дня… В твоем мире больше времени. Сама решай, где экспериментировать.
– Хорошо. Я все выполню.
– Не сомневаюсь.
Дрейк ушел. Хлопнула за окном дверца автомобиля, негромко заурчал на дворе двигатель серебристого седана. Потом зашуршали колеса, и все стихло.
А я еще долго стояла в прихожей, пытаясь понять, от чего в настроение закралась грустинка, принюхиваясь, словно пес, к растворяющемуся в прихожей шлейфу мужского парфюма.
Один к четырем.
Для того чтобы в мире Уровней начался и завершился один день, в моем мире должно было пройти четыре. А выданные мне два дня на усвоение материала, соответственно, превращались в целых восемь – неделю с хвостиком, которую после некоторых раздумий было решено провести дома.
Хотелось побыть с мамой, посидеть над переводами в офисе, погладить Мишку, побродить по улицам, на которых росла, по которым ходила в школу и продуктовый магазин, но больше всего, как ни странно, хотелось просто подумать. Над занятиями, над тем, куда повернуло течение моей размеренной и скучной еще месяц назад жизни, о том, почему каждый раз при виде знакомой фигуры в серебристой униформе предательски подгибались колени, к чему такая реакция могла привести в будущем.
Восемь дней уединения и спокойствия. Восемь дней вдали от дома в Нордейле и Дрейка. Эта мысль приносила одновременно облегчение и муку.
Обветшалость квартиры удручала.
Потемневшие у самого пола обои в коридоре, поцарапанный бок комода под темной гладью зеркала, облепленного наклейками, побеленный несколько лет назад в кухне потолок, теперь весь в мелких трещинах, отколовшаяся, но аккуратно склеенная вместе плитка в ванной, старые, протершиеся до состояния бумажной салфетки махровые полотенца на проржавевшей облупившейся батарее…. Почему все это не бросалось в глаза раньше?
За окном, будто прощаясь с плывущими по небу облаками раскачивали голыми руками-ветвями березы, стояли на тротуаре промозглые забитые до краев перегнившей листвой лужи; до снега оставалось всего ничего. Неделя? Две?
Странность проживания двух жизней одновременно навалилась сюрреализмом, стоило совершить переход. На ум уже не впервые приходило сравнение с библиотечной книгой: вот ты подходишь к полке, берешь ее за корешок, открываешь страницу, принимаешься читать, и история вдруг оживает, персонажи начинают двигаться, говорить, улыбаться, на лицах отражаются эмоции, звучат мужские и женские голоса, стучат по асфальту каблучки, слышен по мостовой цокот копыт. Но стоит только захлопнуть страницу, как герои стекленеют, замолкают, история прерывается до того момента, пока вновь не появится желание подойти к шкафу и пролистать еще пару страниц.