Но он смог досчитать только до пяти. Сознание его помрачилось, и он сорвал маску с лица.
Он хватал ртом воздух, а тот, будто цемент, заполнял легкие тяжестью… стало невозможно дышать… и он упал на устланную хвоей землю…
Я умираю, — успел подумать он, теряя сознание. Он закрыл глаза, и перед ним разверзся туннель, в конце которого был свет, и…
Нет! Нет, ты не можешь так уйти! Ты приехал сюда, чтобы спасти Бобби, и теперь Бобби спасет тебя! Пожалуйста, Гард, постарайся!! Не умирай!..
— Будь что будет, — сдавленным голосом прошептал он. — Боже, прими мою душу.
Внезапно ему стало немного легче дышать. Во рту появился привкус резины. Он приоткрыл глаза: Бобби, сорвавшая с себя маску, засовывала нагубник ему в рот. Рука… рука Бобби… нисколько не похожая на человеческую руку.
Гард, как ты?
— Хорошо, — вслух ответил он и попытался встать на ноги.
Земля поплыла под ногами, но он сумел сохранить равновесие.
Он почувствовал, что Бобби поддерживает его, и посмотрел на нее. В ее глазах он не прочитал ни любви, ни жалости. Она просто делала свое дело.
Наконец-то мир для него уравновесился.
— Что ж, пойдем, — предложил Гарднер. — Только трактор поведешь ты. Я, кажется… — он покачнулся и ухватился за ее плечо. — Кажется, я немного не в себе.
Когда они добрались до фермы, Гарднер совсем пришел в себя и смог обходиться без маски. Рубашка его была залита кровью, и он потерял девять зубов.
— Мне нужно переодеться, — сказал он Бобби. Она безразлично кивнула.
— Переоденься и приходи на кухню. Мне нужно с тобой поговорить.
— Да и мне тоже.
Переодеваясь, он вспомнил о лежащем под кроватью ружье и, подумав, решил на всякий случай захватить его с собой. Он не знал, как обернется их разговор, но интуитивно не ждал от него ничего хорошего.
Ему повезло: когда он входил в кухню, Бобби, отвернувшись, искала что-то в шкафчике у окна. Гард спрятал ружье под столом, и почти одновременно с этим она повернулась и посмотрела на него, но, кажется, ничего не заметила.
На столе стояли банки с пивом. Рядом с ними лежал корпус от старого карманного радиоприемника, три дня назад принесенный Бобби Диком Аллисоном.
— Садись, Гард, — усаживаясь, сказала Бобби.
Гарднер сразу же постарался отгородить свое мышление от Бобби, как это было в корабле. Правда, он не был уверен, насколько ему это удалось.
Он сидел за столом. Его ногу холодило дуло ружья, и он чувствовал, что Бобби пытается копаться в его мыслях, желая понять, что у него на уме.
— Это для меня? — спросил он, указывая на пиво.
— Я думала, мы посидим, немного выпьем и поговорим, как старые друзья.
— Отлично, — пробормотал Гард. В нем поднялась волна гнева. Старые друзья!
— По-моему, ты забыла, что такое друзья, когда так поступила с Питером… Бобби, помнишь прежние времена? Мы жили вместе, мы прогнали твою сестру, когда она приехала к нам, мы любили друг друга и тогда по-настоящему были друзьями. Может быть, ты забыла? Я мог бы умереть ради тебя. И я умер бы без тебя. Помнишь? Помнишь нас?
Бобби не смотрела на него. Она рассматривала свои руки. Ему показалось, или в ее странных глазах промелькнули слезы?
— Когда ты был в сарае?
— Прошлой ночью.
— Ты трогал там что-нибудь?
— Ничего, — ответил Гарднер. — Ничего я не трогал.
Она расслабленно откинулась на спинку кресла:
— Впрочем, это неважно. Все равно ты не смог бы там ничего испортить.
— Как ты могла так обойтись с Питером? Допустим, я не знал старика, да и Анна мне не слишком нравилась. Но Питер? Он любил тебя!
— Он поддерживал во мне жизнь, когда тебя здесь еще не было, — сказала Бобби. Чувствовалось, что ей неприятен поворот разговора. — Я работала без перерыва. Если бы не он, ты не застал бы меня в живых.
— Да ты настоящий вампир!
Она посмотрела на него и отвернулась.
— Боже, какой же я дурак, что до сих пор не сбежал отсюда! Ты воспользуешься мной, как воспользовалась старым преданным биглем, а когда я стану не нужен, просто вышвырнешь меня из своей жизни и забудешь.
— Пей лучше свое пиво. — На лице Бобби была непроницаемая маска.
— А если я не хочу?
— Тогда я включу этот приемник, — Бобби указала рукой на лежащий на столе приемник, — раскрою границы реальности и отправлю… отправлю тебя куда-нибудь подальше.
— На Альтаир-4? — язвительно спросил Гарднер.
— Тебе не кажется, что ты слишком много знаешь?
— Главное, что я знаю, — это то, что ты все время лгала мне.
— В основном ты лгал сам себе, Гард.
— Да?
— Гард, будет лучше, если ты сейчас заткнешься.
— Боже, — сказал вдруг Гард, словно размышляя вслух, — а как ты поступила с Сисси?
— Заткнись!
Она дрожала.
Он кивнул в сторону приемника:
— Значит, если я не замолчу и не буду просто пить пиво, ты отправишь меня на Альтаир-4, верно? И я присоединюсь в Давиду Брауну, медленно умирающему от асфиксии?
Внезапно она успокоилась и, как почувствовал Гард, перестала копаться в его мыслях.
— На самом деле никакого Альтаира-4 не существует, — начала она, — как не существует и никаких призраков. То есть эти вещи существуют, но называются совершенно иначе. Неважно, кто и как назовет их. Мы называем все это иначе.
— Кто же эти «мы»? И откуда они?
Бобби — или то, что сейчас скрывалось под оболочкой Бобби, — почти ласково улыбнулась.
— Мы — не «люди», Гард. Не какая-то «раса». И мы не с Альтаира-4.
Она вдруг рассмеялась:
— Если тебе известно об Альтаире-4, то странно, почему ты так удивился, когда узнал о существовании корабля.
Гарднер молча смотрел на нее.
— Ты должен бы был понять, что существам, овладевшим техникой телепортации, не нужен для перемещения физически существующий корабль.