Страх прибавил Ваське сил, он ринулся прямо на Тахира, стараясь ударить его головой в живот.
Тахир с легкостью парировал его удар, но, отвлекшись на Ваську, пропустил выпад ногой Игоря и со стоном покатился по земле.
Васька, Петр Никодимович, Игорь насели на Тахира и принялись его вязать веревкой, сдернутой с его же плеча.
– Отпустите! — хрипел Тахир. — Это ошибка! Это ошибка, я вам говорю!
– Вот сейчас тебя спеленаем, — пыхтел Петр Никодимович, — и разберемся, кто тут кто.
Закончив затягивать узлы, Петр Никодимович сел на Тахира и обернулся к Ваське:
– С чего ты взял, что связной — это он?
– Фонарь, — пояснил Васька, — в нем — батарейки.
Дед хмыкнул, подобрал с земли фонарь с разбитым предохранительным стеклом. Потом он нашарил в карманах зажигалку, запалил от нее валяющийся рядом недогоревший факел и погасил фонарь.
Красные блики плясали на помятой алюминиевой поверхности фонаря, когда дед разбирал его корпус.
– Двойка тебе по логике, — повертел он в руках толстые бочонки батареек «Крона». — В спутниковом телефоне используются пальчиковые алкалиновые бата…
– О, Пьетр Никодимович, вы решьили нам помочь? — перебил деда чей-то голос.
Васька обернулся и увидел перед собой человека с красным обрюзгшим лицом, похожим на перезревшую грушу. На его рыжих бакенбардах висели капельки пота. В правой руке он сжимал какой-то чудной пистолет. Васька понял, что он видит перед собой того самого англичанина, с которым дед ходил когда-то в «Макдональдс», а потом уехал в Ташкент.
Больше ничего понять Васька не успел — удар камнем пришелся ему почти в висок, он, не издав ни звука, рухнул на землю, и сознание его поглотила тьма.
Очнулся Васька оттого, что кто-то толкал его ногу.
– Василий… Василий, очнись! Василий, ты жив?
Васька открыл глаза и чуть не взвыл — в голове будто осколочная граната взорвалась. Осторожно, стараясь не мигать, Васька повернул голову.
В слабом свете догорающего факела, брошенного на землю, Васька увидел деда — опять привязанного тем же тросиком, к тому же костылю.
– И-игорь, — пролепетал Васька. — Игорь, да? Я его сразу подозревать начал, когда он про фильм «Некуда бежать» сказал, мол, смотрел его недавно. А когда узнал, что он альпинизмом занимался, понял, что он спокойно мог в форточку залезть и кассету украсть…
Поскольку дед вначале в объяснениях Васьки ничего не понял, пришлось тому рассказать свою одиссею с самого начала.
– Выходит, они нас перехитрили… — помрачнел дед. — Вась, скажи, а фотография Тамары, случайно, не с тобой? Ее не вернули?
Васька так и знал, что дед при первой возможности спросит о снимке бабушки.
– Нет, — признался Васька. — Думаю, ее Украли.
– Худо, — огорчился дед и от этого известия как будто сразу постарел и ссутулился. — Я-то предполагал, что мы уезжаем на сутки-двое…
– Как же так получилось, дед, а?
– Долгая история… Насколько я понимаю, она началась с твоего прадеда, ты знаешь… Я тебе никогда не рассказывал, но твой прадед в Ташкенте жил со своей семьей. Мне тогда было пять лет, так что кое-что из того периода я запомнил. В частности, что отец искал какой-то клад.
Много лет спустя, после XX съезда партии, того самого, где осудили действия Сталина и его, как сейчас выражаются, команды, мне удалось найти в архивах госбезопасности бумаги отца.
Так я начал интересоваться сокровищницей эмира бухарского. Но много времени этому делу я посвятить не мог, мешали другие дела, э-э-э…
– Искусствоведческие, — язвительно подсказал Васька.
– В общем, это не важно, — ушел от ответа дед. — Но в прошлом году мне позвонил из Лондона один человек — Пол МакХорнет, тот самый, которого ты видел пять минут назад. Оказалось, что его отец, который в двадцатых годах служил в английской разведке «Интеллиджент сервис», тоже по заданию своего правительства искал клад эмира бухарского!
Англичане с помощью этого золота рассчитывали финансировать партизанскую войну против советской власти в Средней Азии. Но, как и мой отец, Джон МакХорнет клада не нашел, однако оставил много интересных гипотез на этот счет.
Пол МакХорнет представился профессором искусствоведения и сказал, что сокровища мировой культуры не должны погибнуть в земле и мы единственные, кто сможет их отыскать.
Он прилетел в Москву, мы встретились там с ним…
– … в «Макдональдсе», где попутно объяснили канадскому менеджеру все прелести Японии, — опять влез в разговор Васька. — А потом вы еще ездили на трамвае в аэровокзал на Ленинградском проспекте. И там ты купил талон и пробил его за МакХорнета.
– … Да-а, ты, я вижу, времени там зря не терял, — потер щетину дед. — Побриться-то и воздухом свежим подышать как. хочется! Я же здесь пятый день сижу…
В общем, договорились мы действовать сообща — с тем чтобы найденные сокровища передать властям Узбекистана для организации выставки в каком-нибудь крупном музее.
Именно в этот день из Ташкента мне сообщили, что найдены дневники моего отца. Пол загорелся идеей прочитать их немедленно — у него в скором времени кончалась виза на пребывание в России. Транзитная виза в Узбекистан у него уже была готова, и это первое, что меня тогда несколько насторожило.
Пол буквально сорвал меня с места, убедив, что мы летим в Ташкент всего на один день, а в случае чего я всегда смогу связаться с родными по его спутниковому телефону.
Мы прибыли в Ташкент и из аэропорта сразу приехали в музей. В первый день — это было уже под вечер — мне удалось просмотреть дневники лишь мельком…
– Это ты оставил там чернильные пятнышки? — решил уточнить Васька.
– Да, времени было мало, а мне важно было пометить те строки, которые меня заинтересовали, чтобы не забыть о них завтра.
Утром следующего дня я еще раз внимательно прочитал дневник. И мне показалось, что его тон от страницы к странице менялся — от откровенного и пространного до краткого и туманного. Я понял, что по какой-то причине отец стал писать намеками. Из того, что я слышал от него в своем детстве, и из записей я понял, что место, на которое отец возлагал надежды, — горный кишлак Ходжикент.
Я сообщил об этом Полу, и он пришел в дикий восторг. Я предложил рассказать об этом узбекским археологам, чтобы организовать совместную экспедицию, но МакХорнет и слышать ничего об этом не хотел. Он стал убеждать меня, что для него очень важно быть одним из первооткрывателей загадки клада эмира бухарского. Что только так он сможет привлечь внимание английской и американской прессы. И под сенсацию выбить деньги для приведения сокровищ в первозданный вид и строительства зала спецхрана, где лучшая в мире аппаратура сможет уберечь сокровища от сильного окисления.