Да-да, это была наша завучиха собственной персоной. Только вместо указки и классного журнала она держала в руках винтовку и прибор ночного видения, который, как шлем, надевают на голову.
Я смотрю, и у Бормана глаза на полвторого.
Вы кто?! — подозрительно взглянул он на Вермишель.
Капитан службы контрразведки Козюлина Вера Михайловна, — отрекомендовалась Вермишель. — Да вы автомат свой, Борис Федорович, на предохранитель поставьте. Операция закончена.
Ты ее знаешь? — обернулся ко мне Борман.
Я кивнул. Еще бы не знать — она мне тройбан в прошлой четверти по литературе влепила!
В это время крепкие ребята в камуфляже втолкнули к нам в бомбоубежище Моченого, главу "Банзая" Ползун-кова, какого-то парня в белом халате, профессора, Мензурку, бомжа Хром-нога и моего брата Кольку, живого и невредимого!
— Так, — оглядела Вермишель поле боя. — Как старший по званию, приказывать здесь буду я. Пока прошу всех присесть.
"Еще бы! — подумал я. — С ней всегда так: когда не увидишь — она всегда, значит, старшая по званию".
Мы расселись на нарах. С одной стороны разместились Сивуха, Ползунков, номер первый и связанный Моченый. С другой — профессор, Мензурка, Борман, парень в халате и я с Колькой.
Ты как? — шепчу я. — В порядке?
В порядке, — улыбается Колька.
Ну, молоток, — двигаю я его по ребрам.
Видел Вермишель? — отвечает Колька мне тем же. — Во дает, а?
Затевахины, на первой парт… Ах ты, Боже мой… Затевахины, потише!
"Ну, — вздыхаю про себя, — опять начинается. Тема сегодняшнего урока — поэма Николая Васильевича Гоголя "Мертвые уши"…
— Вот что, господа мои хорошие, — оглядела всех нас Вермишель стальным взглядом. — Расселись вы не совсем так, как надо бы. Придется вас пересаживать. Лаборант Катышевич, попрошу вас присоединиться к вашим соучастникам.
Парень в белом халате засуетился, вытер вспотевшие ладони о брюки и, не пререкаясь, перебрался к Моченому.
— Ну вот, — удовлетворенно заметила Вермишель, — теперь вся шпионская группа в сборе. Осталось выяснить, где находится Хозяин, он же резидент… — Вот он! — заорали мы одновременно с Колькой и указали, значит, прямо на Мензурку.
Тот побледнел, оглянулся на обалдевшего от нашего заявления профессора и… стал, значит, медленно подниматься со своего места!
Разобрался я, что к чему, совершенно случайно. Когда мы разрабатывали план побега с помощью электрического провода, никакой осмысленной гипотезы у меня не было.
Но когда наша затея провалилась и мы, отдышавшись, снова зажгли свет, в мозгах у меня что-то щелкнуло. А как могла загореться лампочка, если произошло короткое замыкание? Ведь охранник заорал от боли, когда я впотьмах ткнул оголенными клеммами в стальную дверь. Не могли же у меня быть такие слуховые галлюцинации. Но тогда — извините, пожалуйте бриться, как говорил наш учитель физики, когда вызывал кого-нибудь к доске на разбор ошибки, допущенной в лабораторной. Либо никакого удара током не было, либо на электрощитке должны были перегореть предохранители!
Это так следовало по науке. Была, правда, одна маленькая вероятность, что в щитке стоял предохранитель с мощным сопротивлением.
Как только я вспомнил про план-схему коммуникаций бомбоубежищ, то сообразил, как можно проверить мою гипотезу.
Когда я увидел, что лампочку в нашем каземате контролировал самый заурядный бытовой предохранитель, что ставят в квартирах, мои сомнения исчезли.
Теперь все стало на свои места.
Я понял, почему исчезновение профессора прикрывал лаборант Катышевич, а Мензурка позвонил в школу, чтобы сообщить о "заболевших" родственниках, сам.
Я понял, почему фирма "Банзай" приобрела именно пять радиотелефонов: первый предназначался Мензурке, второй — Ползункову, третий — Катышевичу, четвертый — Моченому, а пятый — Сивухе. Вот почему они все время сидели у нас за плечами — шел быстрый обмен информацией!
Я понял, почему Мензурка так быстро загорелся идеей сходить со "сти-ном" к профессору. Удобнее предлога, чтобы попытаться что-то выудить у Порфирия Петровича, и придумать было нельзя!
'Я понял, почему химик так настойчиво уговаривал профессора поделиться с ним формулой.
Я понял, наконец, почему удара током не было, а охранник заорал! Ведь Мензурку, перед тем как мы попытались бежать, охранники выводили в коридор. По его, в принципе, инициативе. Там он их и предупредил, что мы готовим.
От нашего цербера требовалось только изобразить, что его шарахнуло током. На самом же деле никакой опасности для него не было, даже если бы сеть коротнуло. Как я увидел позже, колесо запора двери было покрашено толстым слоем красной краски. А ведь это — изоляция!
Надо снять шляпу перед Мензуркой — ту операцию он провел мастерски. Синяк под глазом был нарисован очень высокохудожественно, вероятно, химическим карандашом. Да и втереться в доверие к профессору после неудавшегося побега ему чуть не удалось.
Так вот ты кто, учитель химии Мензурка, — Хозяин!
Из рассказа Толи Затевахина
Так вот ты кто, учитель химии Мензурка, — Хозяин, значит!
Я, в отличие от Кольки, в этом окончательно убедился, когда Мензурку при мне выводили в коридор, якобы для допроса.
Во-первых, я заметил, как химик и Моченый перемигнулись.
Во-вторых, из-за распахнувшейся полы пиджака Мензурки я увидел у него в кобуре под мышкой радиотелефон — точно такой же, что мне бросился в глаза у Ползункова.
В-третьих, бомж Хром-нога, скорее всего, действительно, видел "маньяка", которого однажды чуть не убил в бомбоубежище. Просто, когда он очнулся, Мензурки в комнате уже не было — он ушел с Моченым, из чего дед и сделал вывод, что ему пригрезилось.
Вот именно поэтому мы, не сговариваясь, указали Вермишели на Хозяина.
Она была этим, значит, просто ошарашена.
— Откуда вы это знаете? — накинулась она на нас. — И вообще, как вы в это дело впутались? И знаете, что вы
мне чуть операцию по задержанию государственных преступников не сорвали?
Мы с Колькой переглянулись. Ну вот, теперь еще нам от органов госбезопасности влетит. Так, наверное, в школьный дневник и запишут: "Выговор за срыв операции по задержанию особо опасных преступников. Родителей просим немедленно зайти в школу".
— Ладно, с вами позже разберемся, — пригрозила нам Вермишель. — А теперь знакомьтесь: учитель химии Сергей Антонович Подбельский, он же кадровый офицер иностранной разведки, специалист по промышленному шпионажу по кличке Ртуть!
Согласно донесению внешней разведки, работа с агентом по кличке Ртуть началась сразу же по проникновении его на территорию России. Службы наружного наблюдения осуществляли за ним плотный надзор с целью выявления агентурных связей.