Самые отчаянные пираты, схватив наперевес импровизированные лестницы, ринулись вперед. Вторая толпа пиратов, как только первые отряды подобрались к каменным стенам Фортеццы, устремилась к западным воротам. Разбойники волокли вперед мачту, привязанную к их рукам веревками и кожаными ремешками.
Однако огонь, открытый защитниками крепости, сразу показал нападавшим, что просто так Фортецца не сдастся.
Когда первая волна пиратов, попытавшихся взобраться на стену с помощью шестов, отхлынула обратно к морю, предводитель атакующих Улуч-Али, понимая, что настал решительный момент боя, чтобы воодушевить свою неорганизованную армию, лично двинулся вперед. Страшно вопя и завывая, пираты бросились в атаку, подхватили шесты, сброшенные защитниками Фортеццы, и снова стали карабкаться вверх. Некоторым из особо ловких моряков удалось вскочить на крепостные стены. Одних тут же сбивали пиками, другие сумели завязать отчаянную рукопашную схватку.
Тем временем группа, высаживающая ворота, старалась вовсю. Мокрые спины пиратов блестели от пота и крови— многие были ранены стрелами. Паловеччини, видя, что на стенах уже не осталось ни одного атакующего пирата, понял, что все усилия Улуч-Али теперь будут направлены на ворота, и спешно спустился по каменной лестнице вниз к опасному участку. Ворота могли рухнуть с минуты на минуту.
Паловеччини лихорадочно размышлял, что еще можно предпринять для охраны этого опасного участка. К сожалению, больше стрелков поставить в этом узком месте было сложно. К тому же арбалеты для повторного выстрела необходимо было перезаряжать. Можно было, конечно, выстроить солдат в две шеренги, чтобы первая стреляла, а вторая— спешно готовила оружие. Однако Паловеччини пришел в голову более хитроумный план.
Западные ворота со входа и с внутренней стороны были обильно украшены барельефами. Кроме того, с внутренней стороны, над воротами, выступала значительная часть стены. Если бы удалось направить взрывную волну в нужное время в нужное место, то камни засыпали бы узкий проход.
Паловеччини приказал спешно кликнуть лучшего канонира и двух инженеров…"
Вовка, облизав жирные пальцы, уже хотел было перевернуть страницу, но тут в двери завозился ключ, и он, спешно захлопнув книгу, выглянул в коридор. Это вернулась из парикмахерской мама. Пока она перед зеркалом в очередной раз оценивала сооружение на своей голове, Вовка успел плеснуть в чистую тарелку немного борща, вылить его в раковину и там же оставить тарелку. Смахнув остатки бутерброда в мусорное ведро, Вовка обернулся к маме, которая как раз входила на кухню.
— Ты пообедал? — строго спросила она.
— Да, — демонстративно поднял вверх чашку с недопитым чаем Вовка. — Вот чай допью — и за уроки!
— Ну, молодец, молодец! — мама потрепала его по голове.
Тут в дверь позвонили. Гадая, кто это: соседка или, может быть, ребята пришли в гости, Вовка шмыгнул в коридор. Но это был отец, который приехал с работы, потому что забыл дома какие-то важные бумаги. Не разуваясь, он прошел на кухню, собрал с подоконника несколько папок и, мимоходом бросив взгляд на учебник, лежавший на кухонном столе, тоже потрепал Вовку по голове.
— Занимаешься? Ну, молодец! Давай жми на полную катушку, а мы приготовим вам сюрприз!
Больше отец ничего ему не сказал, наскоро переговорил о чем-то с мамой и ушел. Вовка услышал, как ухнул лифт, потом во дворе завелся мотор папаниной служебной "Волги".
"Интересно, что за сюрприз? — стал соображать Вовка, быстро прогнав чувство стыда, возникшее из-за того, что отец принял книжку, не имеющую никакого отношения к занятиям, за учебник. — Коньки, что ли, мне хочет купить, что-нибудь крутое типа "Rollerblade"? Или, может, велосипед? Да нет, у меня уже есть один. Видак у нас тоже стоит. Аппаратура имеется… Да, и кто это — "мы"? В кино он нас, что ли, решил повести?" — картинно почесал Вовка несуществующую щетину, допил чай и решил больше не мучиться мыслями о сюрпризе, а набраться терпения и подождать, пока все само не разъяснится.
Подхватив замаскированную книгу подмышку, Вовка двинулся к себе в комнату. Однако продолжить чтение ему не давала мама, которая крутилась у шкафа, вынимая какие-то вещи и прикидывая их перед зеркалом на предмет соответствия с новой прической. Пришлось Вовке со вздохом достать из портфеля настоящие учебники и заниматься уравнениями.
Дело продвигалось, честно говоря, туго. Да и сами посудите — какие тут могут быть уравнения, когда в голове засело только одно — успеет ли начальник гарнизона взорвать мину и похоронить под обломками стены нападающих пиратов или нет? Вовка хотел было уже, сунув книжку под водолазку, закрыться на полчасика в туалете, но решил все-таки проявить силу воли и разделаться с уроками с тем, чтобы потом читать со спокойной совестью. Однако в школе, видимо, из них хотели сделать академиков, потому что не успевал Вовка справиться с одним заданием, как, обратившись к дневнику, выяснял, что его ждет очередное, не менее трудное.
— Попробовали бы эти пираты в средней школе поучиться, — бурчал Вовка, доставая из портфеля учебники. — Это тебе не "по морям, по волнам, нынче здесь, завтра там". Это соображать надо. Да так, чтобы голова дымилась…
Начать он решил с математики, как с самого трудного.
— Ну-ка, что у нас тут, — в очередной раз пытался он собраться с мыслями. — Итак, одна бригада плотников делает в час сорок шесть стульев, а другая бригада плотников за это же время делает стульев в четыре раза больше… и, захлебнувшись в атаке, бросается на неприступные стены крепости еще и еще раз… Ой, что-то не то! — Вовка потряс головой, протер глаза и снова попытался углубиться в дебри науки. — Вопрос: за какое количество времени две бригады сделают тысячу стульев, если их производительность равна мощным ударам мачты, от которой выбитые дощечки из старинного дубового стула падают вниз, на камни, и в образовавшиеся щели уже пролетают стрелы арбалета… Блин, да какой арбалет, — Вовка со злостью захлопнул книжку. — Едет крыша на чердак, сядет крыша только так…
— Вова, не ругайся, — сделала ему замечание мама, которая уже вертелась в прихожей у зеркала. — Это нехорошо, некрасиво и некультурно.
— Да, а если в башку всякая дрянь лезет, когда уроки надо учить, — это красиво?!
— Ты должен уметь владеть собой!
— Да я-то собой владею, — обиделся Вовка. — Просто я сам по себе живу, а мысли в моей голове — сами по себе.
Покружив по комнате разозленной мухой, Вовка решил, что делать домашнее задание все равно придется, и в очередной раз, стиснув зубы и пообещав себе ни за что не думать ни о Фортецце, ни о Крите, ни о пиратах, ни о военных действиях вообще, попытался составить уравнение и решить его, но получалась, увы, опять какая-то белиберда.
Тогда Вовка, по отработанной схеме, чтобы решить задачку, решил пойти от обратного. То есть, перелистав учебник, посмотрел в конце ответ. Теперь он пытался проделать со вверенными ему цифрами различные операции — умножение, деление, — с тем, чтобы получить искомое. Однако проклятая задачка, словно заговоренная, никак не давалась — ответы получались какие угодно, кроме нужного.