Джерард склонил голову и поцеловал ее в губы. И застонал, ощутив ее неповторимый вкус. Если бы все сложилось иначе! Если бы она его дождалась!
– Уходи ко мне, Эмили, – снова попросил он. – Мы будем счастливы вместе.
Слезы заструились по ее щекам.
– Грей, любовь моя! – Она обхватила его лицо маленькими ладонями. – Ты такой пылкий мечтатель.
Он зарылся носом в душистую впадинку между ее грудей, легкими движениями бедер потирая восставшую плоть о матрас, чтобы умерить желание. Железной волей он сдерживал свои истинные потребности.
– Ты не можешь мне отказать.
– Это чистая правда, – прошептала она, лаская его спину. – Если бы я оказалась сильнее, наша жизнь могла сложиться совсем по-другому. Но Синклер… этот славный человек. Я и так достаточно его опозорила.
Джерард осыпал нежными поцелуями ее подтянутый живот и подумал о своем ребенке, укоренившемся там. Сердце его в панике забилось часто-часто.
– Что же ты будешь делать, если не хочешь уйти ко мне?
– Завтра я уезжаю в Нортумберленд.
– В Нортумберленд?! – В удивлении он поднял голову. – Тысяча чертей! Почему так далеко?
– Потому что туда собирается отправиться Синклер. – Обхватив его, она притянула его к себе, призывно раздвинув ноги. – При сложившихся обстоятельствах разве я могла отказаться?
Чувствуя, словно она уплывает от него, Джерард приподнялся на руках и медленно вошел в нее, застонав от наслаждения, когда ее жаркое лоно плотно сомкнулось вокруг его возбужденной плоти.
– Но ведь ты вернешься назад? – хрипло спросил он. Золотистая головка Эмили слабо покачивалась от удовольствия, глаза закрылись.
– О Боже! Да, я вернусь. – Она дрожала в предвкушении его ласк. – Я не могу жить без тебя. Без этого.
Крепко обнимая ее, Джерард начал осторожно двигаться. Сдерживая свои собственные порывы, он старался доставить ей наивысшее удовольствие.
– Я люблю тебя, Эм.
– Любовь моя! – прошептала она. И растворилась в волнах блаженства в его объятиях.
Дзинь. Дзинь.
Изабелла со стоном проснулась, определив по чуть красноватой окраске неба и по переполнявшему ее чувству разбитости и изнеможения, что время очень раннее, судя по всему, едва рассвело. Мгновение она лежала неподвижно, пытаясь привести в порядок путающиеся мысли и понять, что могло прервать ее сон.
Дзинь.
Потирая глаза, Изабелла села и потянулась за ночным пеньюаром, чтобы прикрыть наготу. Взглянув на огромные часы над камином, она поняла, что Маркем ушел от нее всего два часа назад. Она намеревалась проспать до вечера и все еще собиралась вернуться к этому занятию, как только разделается с упорствующим поклонником. Кто бы он ни был!
Дрожа от холода, она подошла к окну, где крошечные камешки, ударяясь в стекло, порождали назойливый звук. Изабелла отворила окно и выглянула в сад. Увидев того, кто нарушил ее покой, она тяжело вздохнула.
– Я так и подумала, что уж если мне суждено было прервать свой сон, – промолвила она, – то лучше бы ради такого великолепного зрелища, как вы.
Маркиз Грейсон лучезарно улыбался ей. Волосы его были растрепаны, темно-голубые глаза покраснели. На нем не было галстука, и широко распахнутый ворот его рубашки открывал загорелую шею и темную полоску волос на груди. Судя по всему, жилет на нем тоже отсутствовал, и Изабелла не смогла удержаться от ответной улыбки. Грей так сильно напоминал ей Пелема той поры, когда она впервые встретилась с ним девять лет назад. Это были счастливые времена, только миновали они слишком уж быстро.
– О Ромео, Ромео! – продекламировала она, усаживаясь на диван возле окна. – Зачем ты…
– О, пожалуйста, Пел! – простонал он, прервав ее речь своим характерным грудным смехом. – Впустите меня, неужели вы откажете? Здесь очень холодно.
– Грей! – Она покачала головой. – Если я открою вам дверь, слух об этом уже к ужину облетит весь Лондон. Уходите, пока вас не заметили.
Джерард упрямо скрестил руки на груди, ткань его черного сюртука натянулась, подчеркивая его широкие плечи и развитые мышцы рук. Грейсон был еще так молод! Ни одна морщинка не тронула его юного лица. Во многих отношениях он продолжал оставаться мальчиком. Пелем был в том же возрасте, когда она без памяти увлеклась им в свои семнадцать лет.
– Я ни за что не уйду, Изабелла. Так что вам лучше впустить меня, прежде чем я привлеку всеобщее внимание.
По упрямому выражению его лица она поняла, что он говорит серьезно. Ну конечно, насколько может быть серьезным такой мужчина, как он.
– Тогда ступайте к парадной двери, – уступила она, – кто-нибудь из слуг впустит вас.
Изабелла поднялась с дивана и оправила белый атласный пеньюар. Выйдя из спальни, она прошла в свой будуар и, раздвинув занавески, впустила внутрь теперь уже ставший бледно-розовым свет раннего утра. Эту комнату, отделанную в мягких тонах слоновой кости и золота, с ее позолоченными резными стульями и креслом, с украшенными кистями портьерами, она предпочитала остальным, так как дальнюю стену украшал огромный портрет Пелема.
Каждый день Изабелла разглядывала его, выпуская на волю горе и ненависть. Лицо графа было непроницаемым, а обольстительно очерченный рот изогнулся в чарующей улыбке, когда-то завоевавшей ее сердце. Как же она любила его и восхищалась им! Как могла только юная девушка. Пелем был для нее всем… Но лишь до тех пор, пока на музыкальном вечере у леди Уоррен она не услышала позади себя разговор двух женщин, горячо обсуждавших доблести ее мужа в области плотских утех.
Изабелла стиснула зубы при этом воспоминании. Все прежнее возмущение и чувство обиды вспыхнули с новой силой. Уже около пяти лет прошло с тех пор, как Пелема настигло возмездие на дуэли из-за любовницы, но она все еще испытывала мучительную боль от унижения и осознания того, что муж ее предал.
У входа осторожно поскреблись. Изабелла откликнулась, и дверь распахнулась, открыв взгляду нахмуренную физиономию наспех одетого дворецкого.
– Миледи, маркиз Грейсон просит уделить ему минуту вашего времени. – Он смущенно откашлялся. – У черного хода.
Изабелла едва скрыла улыбку. Ее мрачное настроение мгновенно улетучилось, когда она представила себе, как Грейсон, надменный и самоуверенный, стоит полуодетый у служебной двери.
– Я у себя.
Легкое подергивание седой брови послужило единственным признаком удивления.
Когда слуга удалился, чтобы привести Джерарда, Изабелла обошла комнату и зажгла свечи. Господи, она уже теряла терпение! Оставалось надеяться, что он поспешит с тем, чего так настойчиво добивался. Вспоминая их странный разговор накануне, она задумалась, не нуждается ли он в помощи медика. Возможно, он слегка тронулся умом.