– Ты проникаешь недостаточно глубоко, – пожаловалась Элизабет, изгибаясь, щекоча завитками основание его члена.
– Жадная мегера! – прорычал Маркус.
– Ты сам сделал меня такой.
Элизабет сжала ягодицами член.
– Переверни меня, – потребовала она голосом, хриплым от желания. – Войди в меня глубоко. Дай мне держать тебя.
Маркус перевернул Элизабет, и она, широко раздвинув ноги, громко застонала, когда он погрузился в нее целиком.
А потом он замер, рассматривая ее при легком свете камина, и сердце Элизабет сжалось от желания. Сейчас Маркус Ашфорд принадлежал ей и только ей.
Ощущение того, что его член ласкает глубоко внутри, сжатие его твердых мускулистых ягодиц, когда он двигался внутри ее, запах его кожи, горячей и влажной от пота, – все это было просто восхитительно.
Она обвила его руками и удерживала так, впитывая от него все, что могла, пока в конце концов не заплакала беззвучно и не испытала вместе с ним облегчения.
Лежа на спине, Маркус смотрел в темноту. Рядом с ним свернулась Элизабет, обвив рукой за талию. Ощущение теплых и нежных изгибов казалось ему раем по сравнению с одиночеством брачной ночи, когда он так и не сомкнул глаз до рассвета. Маркус думал, что физическая отстраненность поможет ему стать объективным, но, проснувшись и обнаружив, что Элизабет нет рядом, он понял, насколько безнадежна была эта попытка.
Созданная им пропасть продемонстрировала всю глупость идеи отдаления от нее. Все эти годы Маркус рассчитывал обладать ею лишь для того, чтобы отвернуться, как только она будет принадлежать ему.
Внезапно Элизабет вздрогнула и села. Она была настолько красива, что у Маркуса перехватило дыхание.
Желая увидеть ее во всем великолепии, он соскользнул с кровати и зажег свечу.
– Если ты выйдешь из этой двери, больше не приходи ко мне, – холодно проговорила Элизабет.
Он помолчал, борясь с желанием огрызнуться в ответ. Угроза прогнать его из постели была смехотворна, но Маркус понял, что именно его грубое поведение заставило ее бросить перчатку.
– Я просто хочу видеть тебя, и это все.
Элизабет не издала ни звука, но Маркус ощутил внезапное облегчение. Он имел полное право защищать ее, у него была достойная цель, но метод осуществления задуманного оказался чудовищной ошибкой. Сколько страданий он причинил! Элизабет ничего не сказала ему о Сент-Джоне… она не доверяет ему…
– Ты все еще сердишься? – нерешительно поинтересовалась она.
Маркус вздохнул:
– Нет, но… Расскажи мне все, что произошло сегодня.
Элизабет беспокойно пошевелилась.
– Сент-Джон подошел ко мне и заявил, будто желает помочь. Думаю, он…
– В чем должна заключаться эта помощь?
– Он не сказал. Твоя мать… Он не смог закончить разговор.
– Какая досада! – не удержался Маркус.
– Он знает, кому понадобился дневник Хоторна.
– Разумеется, знает. – Маркус наклонился и поправил угли в камине. Потом он повернулся к Элизабет и с подозрением взглянул на нее. – Ты не из тех женщин, которые предпочитают болтать попусту. По-моему, ты что-то от меня скрываешь.
Элизабет молчала.
– Почему ты сразу не рассказала мне?
– Я была раздражена.
Злость вряд ли могла помешать Элизабет. Что-то было не так, Маркус это чувствовал. Возможно, пират как-то угрожал ей. Если так, он должен понять причину и немедленно вмешаться.
– Куда ты ездил? – неожиданно поинтересовалась Элизабет.
– Хотел выяснить, где находится Сент-Джон.
Глаза Элизабет расширились.
– Боже, ты весь в синяках!
– Мне было предоставлено еще меньше информации, чем тебе.
Элизабет встревоженно коснулась кончиками пальцев синяка на его груди:
– Что между вами произошло?
– Мы с Сент-Джоном просто разговаривали. – Маркус поморщился.
– Такое от разговора не появляется. Взгляни на свою руку.
Маркус усмехнулся:
– Если бы ты видела лицо Сент-Джона…
– Не смешно. Маркус, я хочу, чтобы ты держался от него подальше.
– Я так и сделаю, если он будет держаться подальше от тебя.
– Но разве тебе не любопытно, какую помощь он предлагает?
Маркус хмыкнул:
– Он ничего не предлагал, по крайней мере мне. Милая, он обманывает тебя, пытается завоевать твое доверие, чтобы ты отдала ему дневник.
Элизабет собралась продолжить спор, но вдруг передумала. Лучше будет, если Маркус не станет слишком усердно заниматься Кристофером Сент-Джоном. Чудо, что сегодня они лишь обменялись ударами. Ее восхищало самообладание мужа. То, что пират снова принялся за старое, явно разозлило Маркуса, но он заставил себя ждать. Чего именно, она сказать не могла. Должно быть, у Элдриджа какие-то дела с Сент-Джоном, иначе последнего давным-давно схватили бы.
Когда Маркус взял ее за руку и притянул к себе, Элизабет очень удивилась и заметила его эрекцию, только когда кончик члена прижался к изгибу ее ягодиц.
– Ты – моя жена, и я ожидаю, что ты будешь рассказывать о том, что происходит в твоей жизни, делиться со мной, рассказывать даже о незначительных событиях. Я не потерплю, если ты будешь лгать мне или скрывать что-либо. Надеюсь, я ясно выразился?
Элизабет поджала губы, и тогда он приблизил к ней бедра. Его член скользнул по ложбинке между ягодицами.
– Я не потерплю, чтобы ты подвергала свою жизнь опасности. Ты никогда не должна покидать дом без меня. Ты хоть понимаешь, как я волновался, думал, не находишься ли ты в опасности, не нуждаешься ли во мне…
– Ты возбужден, – удивленно заметила она.
– Элизабет, ты должна научиться доверять мне, – Маркус коснулся губами ее плеча, – а я попытаюсь быть достойным этого.
Элизабет подавила внезапные слезы.
– Прости, что разозлила тебя.
– И ты меня прости.
– Прощаю при условии, что ты будешь спать со мной.
Элизабет застонала, когда он снова пошевелился, медленно скользя и оставляя за собой влажный след, потом, тихо вздохнув, закрыла глаза. Будь у нее возможность, она непременно рассказала бы правду.
Внезапно сердце ее наполнилось нежностью. Желание рассказать о родстве с Сент-Джоном стало почти нестерпимым.
Она нетерпеливо подняла бедра, и Маркус вошел в нее сзади одним мощным рывком.
– Сладкая Элизабет, – простонал он, касаясь щекой ее спины. – Мы можем начать все сначала.