– Баркли готов к нападениям на себя и жену с момента смерти Хоторна.
– Так вот почему мою комнату обыскали?
– Элизабет…
– Проклятие! Я доверяла тебе.
Маркус прищурился:
– Ты доверила мне свою безопасность, и я ее обеспечиваю.
– Тебе нет дела до меня, иначе ты не делал бы ничего такого, из-за чего я могу пострадать. Мой брат и его жена – это все, что у меня осталось, и так рисковать ими…
– Нет, не все! У тебя есть я.
Элизабет покачала головой:
– Ты принадлежишь агентству, и ты все делаешь для них.
– Неправда!
– Я была не права, когда доверилась тебе. – Элизабет смахнула слезу тыльной стороной ладони. – Ты намеренно не рассказал мне ничего.
– Да, но исключительно чтобы не расстраивать тебя.
– Лжешь! – Элизабет стремительно обошла канапе и направилась к двери.
– Постой, я еще не договорил.
– Договоришь без меня, – бросила Элизабет через плечо, бегом направляясь к себе в комнату.
Молча наблюдая за тем, как Уильям расхаживает по гостиной, Маргарет вздохнула и поерзала на подушках, стараясь найти удобное положение для затекшей спины.
– Так ты ничего не знал о его дневнике?
– Нет, но я уверен, что тогда Хоторн был немного не в себе.
– Как это относится к делу?
– Во всем этом есть нечто странное. Я просмотрел пометки Уэстфилда: он уже посвятил много времени изучению дневника, но все, что нам удалось узнать, – отрывочные описания отдаленных районов безо всяких объяснений. Не могу понять, зачем вообще было вести такой дневник.
Положив руку на выдающийся живот, Маргарет улыбнулась, когда почувствовала, как ребенок шевельнулся в ответ на ее прикосновение.
– Давай отвлечемся на мгновение от дневника и сосредоточимся на самом Хоторне. Как он стал твоим напарником?
– Все решал Элдридж.
– Но он сам просил направления именно к тебе?
– Не думаю. Насколько я помню, Хоторн сказал, что его чем-то обидел Сент-Джон.
– Значит, с такой же легкостью его могли бы направить к Уэстфилду, который также занимался расследованием дела Сент-Джона.
Уильям запустил обе руки в золотистые волосы.
– Возможно, но Уэстфилда часто ставили в пару с мистером Джеймсом. У меня пока не установился хороший контакт с кем-либо из агентов.
– Вы с Уэстфилдом не знали, чем занимается другой, несмотря на крепкую дружбу?
– Элдридж не…
– Не делится такой информацией на случай, если кого-либо захватят и будут пытать с целью получения информации?
Уильям кивнул, и Маргарет вздрогнула.
– Слава Богу, ты больше не развлекаешься таким образом. Одному небу известно, как Элизабет с этим справляется, однако она гораздо сильнее меня. Возможно ли, чтобы Хоторн женился на Элизабет ради того, чтобы выведать что-нибудь о работе Уэстфилда?
– Не думаю. – Уильям присел рядом с женой и обнял ее. – Ему незачем было знать об Уэстфилде, точно так же, как и мне. Думаю, Хоторн женился на Элизабет, чтобы я остался его напарником.
– Разумно. Итак, у нас есть Хоторн, работающий с тобой над расследованием по делу Сент-Джона и все время мешающий тебе. Он женат на Элизабет и ведет зашифрованный дневник, в котором пока что не было обнаружено ничего важного. Однако там должно содержаться нечто, ради чего можно пойти на убийство.
– Да, это так.
– Я бы сказала, что самым лучшим вариантом было бы схватить Сент-Джона, дать ему дневник и заставить рассказать, о чем там говорится.
Маркус пожал плечами:
– Со слов Элизабет, Сент-Джон считает, что расшифровать дневник под силу только Хоторну, но скорее всего это не так. Поэтому Эйвери выслеживает пирата, который, что в высшей степени неприятно, мог снова покинуть Лондон.
– Я беспокоюсь за Элизабет и не могу не сожалеть, что Уэстфилд не оставил дневник где-нибудь в другом месте.
– Я знаю, милая. Если бы был выбор, я предложил бы его. Однако, по правде сказать, несмотря на долговременное сотрудничество с Джеймсом и Элдриджем, я единственный, кому можно доверять и кто позаботится об Элизабет больше, чем агентство. Мы с тобой так долго были настороже; мне невыносима мысль, что наши дети будут жить в страхе. Мы должны с этим покончить.
Маргарет коснулась рукой щеки мужа.
– Я рада, что теперь тебе известна правда о Хоторне и Сент-Джоне. Возможно, смерть Хоторна была неминуема, поскольку жизнь слишком тесно связывала его с преступниками.
Уильям некоторое время молча смотрел на жену.
– Ты сможешь простить, что я взялся за это задание сейчас, когда ты носишь моего ребенка? – наконец хрипло спросил он, наклоняясь, чтобы чмокнуть ее в напудренный лоб.
– Конечно, милый. Ты не мог поступить иначе. По правде сказать, в свете вашей потерянной дружбы, я думаю, то, что Уэстфилд обратился за помощью к тебе, – неплохой знак. Мы разгадаем эту загадку вместе и тогда уж точно обретем покой.
* * *
– Пожалуйста, Элизабет, расскажи, в чем дело, – с тревогой попросила Элейн. – Так больно видеть, как ты переживаешь.
– Мне следовало остаться в Лондоне, а не ехать сюда!
Сидя в гостиной, Элизабет беспрестанно волновалась из-за Маргарет и Уильяма. Может, Маркус и поступил так, как посчитал нужным, но надо было сначала обсудить это с ней, дать ей возможность поговорить с Уильямом и поблагодарить его за помощь.
– Как жаль, что ты здесь несчастлива…
– Дело не в этом… Мне здесь нравится, но я должна кое-чему уделить внимание.
Элейн нахмурилась:
– Прости, я не понимаю.
– Я попросила Уэстфилда сделать для меня кое-что важное, а он пренебрег моими пожеланиями.
– Значит, у него были на то причины. Он обожает тебя.
В этот момент в комнату вошел Пол и, взглянув на лицо Элизабет с явными следами слез, сразу нахмурился:
– Это Маркус? Он что, снова на тебя наорал?
Несмотря на плохое настроение, Элизабет улыбнулась:
– Нет, но за последнюю неделю он был со мной столь вежлив, что я с трудом это выдерживаю. Хорошая грубость значительно улучшила бы мне настроение.
Пол расхохотался:
– Что ж, Маркусу лучше всего удается сдержанность. Как я понимаю, между милыми произошла размолвка?
– Вроде того.
Карие глаза Пола озорно сверкнули.