– Что вам нужно? – возмущенно воскликнула Элизабет.
– Я думал, это очевидно: ты избегала меня всю последнюю неделю.
– Ничего подобного. Мне нужно получить новое требование отдать дневник, поэтому причины для встречи не было.
Выйдя на балкон, они встретились с несколькими гостями, дышавшими прохладным вечерним воздухом. Находясь так близко от Маркуса, Элизабет снова удивилась исходящей от него силе.
– Ты ведешь себя просто отвратительно, – пробормотала она.
– Можешь оскорблять меня сколько угодно, пока мы одни. Одни.
Маркус заглянул ей в глаза, но это ничуть не помогло Элизабет разгадать его мысли.
Когда они начали спускаться по лестнице в сад, Маркус прибавил шагу. Элизабет торопилась как могла, пытаясь понять, что он задумал.
Доведя Элизабет до небольшой ниши у подножия лестницы, Маркус внимательно огляделся. Удостоверившись в том, что они одни, он осторожно поднял ее подбородок кончиками пальцев и накрыл ее губы своими губами.
Его губы нежно слились с губами Элизабет, и она не могла пошевелиться – так сильна была реакция ее тела. Сделай она шаг назад – и все было бы позади, но Элизабет не могла сделать даже этого. Казалось, сознание ее померкло от вкуса и запаха его губ, от его настойчивых движений.
– Поцелуй меня, – приказал Маркус, хватая ее за запястья.
– Нет… – Элизабет попыталась отвернуться.
Тогда Маркус снова впился в ее рот. Он не целовал ее нежно, как несколько мгновений назад, это была атака, ведомая такой горечью, что Элизабет ощущала ее вкус. Он слегка наклонил голову, углубляя поцелуй, а потом его язык с силой раздвинул ее губы.
Такой напор еще больше испугал Элизабет, а сердце затрепетало сильнее. Хоторн никогда не целовал ее так. Это казалось ей куда большим, чем простое соединение губ: это было заявление прав собственности, неутолимого желания, которое Маркус воспламенял в ней.
Наконец Элизабет сдалась, коснувшись его языка своим и ощутив опьяняющий вкус.
Маркус одобрительно зарычал, и от этого эротического звука ноги Элизабет чуть не подогнулись.
Отпустив ее запястья, Маркус обнял Элизабет за талию; его рука легла на шею, губы умело двигались на ее губах, вознаграждая отклик более глубокими движениями языка.
Элизабет уцепилась за его сюртук, пытаясь обрести хоть какой-нибудь контроль над собой, но смогла лишь и дальше принимать то, что давал он.
В конце концов Маркус со стоном оторвался от ее губ и уткнулся лицом в надушенные волосы.
– Мы должны найти кровать. Сейчас же.
Она рассмеялась:
– Это сумасшествие.
– Это всегда было сумасшествием.
– Тебе следует держаться подальше от меня.
– Я так и делал четыре ужасных года прегрешения. – Он взглянул на нее горящим взглядом. – Я достаточно долго ждал тебя и теперь отказываюсь ждать.
Напоминание о прошлом внезапно отрезвило обоих.
– Между нами слишком много всего, чтобы получать удовольствие от новой связи.
Маркус энергично замотал головой:
– Я собираюсь получить удовольствие, несмотря ни на что.
Элизабет отодвинулась и прижала руку к губам, распухшим от поцелуев.
– Я не хочу боли, которую ты приносишь. Ты не нужен мне.
– Ты лжешь, – решительно заявил Маркус и провел пальцем по кромке корсета. – Ты хотела меня с момента нашей встречи и до сих пор хочешь – я это чувствую.
Элизабет вздохнула. Охваченная жаром и желанием, она ничем не отличалась от любой другой ослепленной женщины, которая так легко ложилась в его постель. Положив руку на холодное мраморное ограждение, она сжала его с такой силой, что рука побелела.
– Если бы ты испытывал ко мне хоть какие-то чувства, то оставил бы наконец в покое.
Улыбнувшись так, что сердце Элизабет затрепетало, Маркус шагнул к ней, и в его взгляде блеснул вызов.
– Я окажу тебе такое же внимание, какое ты когда-то оказала мне. Подчинись своему желанию, дорогая, и уверяю тебя, ты не раскаешься.
– Как ты можешь так говорить? Разве ты уже не оскорбил меня однажды? Ненавижу мужчин твоего сорта. Низко обещать женщине любовь и преданность ради того, чтобы заполучить ее и отбросить, когда она наскучит.
Маркус резко остановился.
– Но ведь это меня отбросили!
Элизабет прижалась к балюстраде.
– На то была причина.
Маркус усмехнулся:
– А теперь у меня есть причина, и ты примешь меня, когда я приду с визитом. Ты будешь кататься со мной после обеда и сопровождать меня на вечера, подобные этому.
От прикосновения к холодной мраморной балюстраде у Элизабет стали мерзнуть руки.
– Разве тебе не достаточно множества женщин, лебезящих вокруг тебя?
– Нет. Теперь я желаю поселиться во всех твоих мыслях и снах. Однажды твое влечение станет таким всепоглощающим, что каждый вздох, сделанный не со мной, будет иссушать твои легкие. Ты дашь мне все, чего бы я ни пожелал.
– Никогда!
– Ты дашь мне все. – Он еще сократил расстояние между ними. – Ты покоришься мне во всем.
– И тебе не стыдно?
Хотя теперь слезы застилали глаза Элизабет и повисали на ресницах, Маркус оставался неумолимым.
– Неужели тебе обязательно соблазнять меня после того, что ты уже сделал? Неужели тебя удовлетворит только мое полное уничтожение?
Вместо ответа Маркус стал покрывать губы Элизабет лихорадочными поцелуями.
– Я никогда не думал заполучить тебя, никогда не думал, что ты будешь свободна, но теперь это свершилось, и я получу то, что ты обещала мне давным-давно.
Отпустив балюстраду, Элизабет попыталась оттолкнуть его, но это оказалось не так просто; твердые мышцы его живота вызывали к тому же во всем теле сладкое изнеможение.
– Я буду бороться с тобой всеми средствами, а пока прошу тебя прекратить.
– Прекращу, когда получу то, что хочу.
– Уэстфилд, оставь ее в покое!
Вздохнув с облегчением при звуках знакомого голоса, Элизабет подняла голову и увидела, как по лестнице спускается Уильям.
Маркус выпрямился и окинул старого знакомого гневным взглядом, а Элизабет, воспользовавшись тем, что он отвлекся, проскользнула мимо и скрылась за тисовой изгородью.
Маркус шагнул вперед, намереваясь последовать за ней.
– На твоем месте я не стал бы этого делать, – проговорил Уильям угрожающим тоном.