– Вам не стоит вмешиваться, – вздохнув, сказала Мария, – вы сейчас заняты. Развлекайтесь.
– Вы расстроены, mhuirnin. А я, может быть, помогу. Мы направлялись куда-нибудь за город погулять. Мисс Руссо не возражает, если мы направимся в другое место.
– Нет, нисколько, – с улыбкой сказала мисс Руссо. – Я с удовольствием поеду. Глупые молодые любовники всегда так забавны.
Саймон издал настолько угрожающий звук, что Мария перестала возражать и замолчала.
Саймон много лет был ее наставником. И его помощь сейчас была бы неоценима. Какие бы отношения ни связывали его с мисс Руссо, Мария предоставляла им разобраться самим. Ей хватало и своих забот.
Прошло еще несколько минут, и блеск черной лакированной кареты возвестил о приближении кучера Сент-Джона. Мария надеялась, что им не придется ехать далеко и более тяжелой дорожной кареты не потребуется. Экипаж Саймона остановился позади ее кареты, и они поспешно пустились в погоню.
Колин с облегчением вылез из дорожной кареты – за многие часы пути от Лондона до небольшой гостиницы за Ридингом у него затекли ноги. Он на минуту остановился во дворе и оглядел залитые лунным светом окрестности. Жак вылез из кареты следом за ним, и они вошли в гостиницу, где собирались переночевать.
Внутри было сумрачно и тихо. Лишь несколько постояльцев оставались в общем зале; остальные уже спали. Колин и Жак быстро договорились с хозяином, и вскоре Колин очутился в маленькой, скудно обставленной комнате, чистенькой и удобной.
Как только он остался один, тоска тяжелым грузом опустилась на сердце. День пути отделял его от Амелии, а завтра расстояние между ними увеличится. Расстроенный развитием событий, он надеялся, что сон принесет ему короткое облегчение, но после долгих лет, в течение которых Колина не покидали мечты об Амелии, он не мог на это рассчитывать.
Он собирался задвинуть занавеси, когда дверь за спиной открылась. Схватившись за рукоятку кинжала, спрятанного под одеждой, Колин пригнулся, чтобы стать незаметнее.
– Монтойя.
При звуке мелодичного женственного голоса Амелии он так и застыл в этой позе. Он полагал, что за ним кто-то будет следить, но только не она. Теперь опасность, грозившая ему, нависла и над нею.
– Я должна была увидеть вас, – тихо сказала она. – Ваша карета там, на улице, проехала мимо меня, и я не могла допустить, чтобы вы уехали.
Только годы выучки и привычка жить своим умом сдержали его удивление, помешали ему разрушить все, открыв перед ней лицо. Он задвинул занавеси, приглушив слабый свет луны, и только тогда повернулся к ней. Если повезет, то неяркий огонь в камине позволит прятать лицо в тени, и Амелия не узнает его.
Колин совершенно не был готов к встрече с ней. Ее появление в его комнате было подобно удару, из сжавшегося горла вырвался рык властного первобытного зверя. Амелия вздрогнула от этого звука и, раскрыв губы, прерывисто задышала.
Его опущенные вдоль тела руки сжались в кулаки. Понимала ли она, что делает с ним?
Гордая и бесстрашная, в шляпе с небрежно завязанными лентами, в платье из блестящего шелка и изящных белых кружев она стояла у двери.
Скромный покрой ее платья возбуждал и разжигал в нем жгучее желание овладеть ею. Колин любил ее страстно, чувство переплеталось с оставшимися следами мальчишеского обожания, он желал ее, всем своим сердцем.
– Скажите, вы ведь приехали не одна? – спросил он. Предположение, что такую красоту никто не сопровождал, вызвало у него возмущение. Амелия была сокровищем, которое надо ценить и беречь. То, что она ехала без охраны, не осознавая опасности, вызывало дрожь ярости.
– Меня охраняют. – Ее глаза блестели в полутьме, шепотом она спросила: – Вы на меня сердитесь?
– Нет, – резко ответил он, громко стучавшее сердце готово было вырваться из груди.
– Маска… – Она шумно вздохнула. – Многие мужчины прекрасно выглядят в вечерней одежде. Вы…
– Амелия…
– Вы… я всегда волнуюсь, когда вижу вас. В чем бы вы ни были, где бы мы ни были.
Он закрыл глаза, ее слова льстили ему. Он невольно шагнул к ней, затем резко остановился. Неожиданно комната показалась слишком тесной и душной; безумно захотелось снять всю одежду до последней нитки и с себя, и с нее. Его жажда овладеть ею становилась почти яростной, она, терзая и разрывая, требовала удовлетворения.
– Вы рады меня видеть? – тоненьким голоском спросила Амелия.
Колин покачал головой, не в силах оторвать от нее глаз:
– Это убивает меня.
Нежность в выражении ее прекрасного лица пробудила что-то глубоко скрытое в его душе.
– Я чувствую ваше томление, и оно влечет меня к вам. – Она сделала шаг к нему, и он поднял руку, не позволяя подойти слишком близко. – Пока вы желаете меня, я тоже буду желать вас.
– Я бы давно перестал желать вас, – хрипло произнес он, – если бы это было возможно.
Она, склонив набок голову, пристально смотрела на него:
– Вы лжете.
Не удержавшись, он улыбнулся. Она по-прежнему была отважной.
– Вам нравится желать меня, – сказала она с чисто женским удовлетворением.
– Мне бы еще больше понравилось, если бы вы стали моей, – вкрадчиво сказал он.
Взгляд упал на кровать. Амелия облизнула нижнюю губу, и резкий нетерпеливый звук вырвался из его груди.
– Поедемте со мной, – глядя на него, начала упрашивать она. – Познакомитесь с моей семьей. Моя сестра и ее муж могут помочь вам. Что бы ни мучило вас, они могут помочь разрешить ваши трудности.
У Колина упало сердце. Он должен сказать «нет»… Он не может подвергать риску ее жизнь…
Но возможность получить Амелию сейчас… И больше не надо ждать, не надо прятаться…
Ночь, рядом постель, и они одни. Его самая невероятная мечта стала реальностью.
Он шагнул к ней:
– Я должен вам кое-что сказать. Вам трудно будет это понять. У вас есть время выслушать меня?
Она подняла затянутую в перчатку руку.
– Сколько угодно.
– А как же те, кто приехал с вами?
– Он пьет там, внизу. – Она улыбнулась. – Видите ли, я солгала. Я указала на другого мужчину и сказала, что это вы. Поэтому Тим следит за ним. А я тем временем потихоньку расспросила людей и нашла вас. Вы же ни на кого не похожи – высокий и широкоплечий. Когда вы входили, вас заметила служанка.
– А как же ваша репутация? Девушка явно благородного происхождения расспрашивает о холостом мужчине.
– Как только я узнала, где вы, я изобразила радость, что нашла своего брата.
Боже, неужели это правда? Амелия может принадлежать ему?