– Привет, Тим, – сказала Мария гиганту, пригнувшему голову в низком дверном проеме.

Он поклонился и громко спросил:

– Вы все еще хотите поговорить со мной?

– Да. – Тим был одним из тех близких к Кристоферу помощников, которым он полностью доверял. А еще Тим обладал безграничным терпением и умел обращаться с женщинами. Его интерес к прекрасному полу был очевиден. Женщины чувствовали это и бывали с ним более откровенны, чем с другими мужчинами. Они слушались и доверяли ему, это очень помогало сдерживать Амелию.

Кристофер взглянул на обращенное к нему лицо Марии.

– Не раздевайся, – шепнул он ей на ухо. – Я хочу раздеть тебя сам.

– Как будто я подарок, – усмехнулась она.

– Ты и есть подарок. Моя самая драгоценная собственность. – Поцеловав ее в кончик носа, Сент-Джон отошел. – Я хочу обсудить с Тимом его новое поручение, слежку за Амелией.

Ее ответная улыбка была почти незаметной.

– Ты так мудро предвосхитил мои опасения. Тебе никогда не требуется мое участие в делах.

– Это не так, – возразил он, – я ценю его. – В низком голосе звучало обещание. – Вскоре я покажу, насколько ценю его.

Мария пальцами погладила его ладонь, и супруги разомкнули руки.

– Увидимся за обедом, Тим, – сказала она, выходя.

– Да, мэм.

Тим вошел в комнату и взглянул на Кристофера с насмешливой улыбкой.

– Знаю я этот взгляд. Договоримся быстро, да?

– Да. Очень. Я хочу, чтобы ты следил за мисс Бенбридж.

– Я слышал о прошлом вечере. Не стоит беспокоиться. Со мной она в надежных руках.

– Я бы не просил тебя, если бы не был уверен. – Кристофер похлопал Тима по плечу и направился к двери. – Увидимся за обедом.

– Везунчик, – сказал ему вслед Тим. Кристофер усмехнулся и быстро зашагал по лестнице.

Глава 3

Франция, месяцем раньше

– Итак, – сказал Саймон Куинн, положив вилку. – Время пришло.

– Пришло. – И по мнению Колина Митчелла, не слишком скоро. Он годы ждал этого дня. Теперь, когда этот день настал, чинное сидение за обеденным столом было просто невыносимо. Всего через несколько часов он отплывет в Англию, к своей вечной любви. Ему уже хотелось быть там. С ней.

Вокруг шла веселая попойка, что было в порядке вещей. Несмотря на то, что Колин вырос в шумном цыганском таборе, он предпочитал тихие вечера. Это Куинн выбирал такие места для встречи. Он заявлял, что здесь невозможно подслушать, и укреплял бережно хранимую силу духа и беспечность, но Колин подозревал, что это пристрастие объясняется совсем иной причиной. Куинн не был счастливым человеком, а притворяться довольным жизнью легче, когда вокруг царит веселье.

Все же к этому заведению Колин испытывал меньше отвращения, чем к большинству других. Здесь было чисто, светло, и пищу подавали восхитительную. Над головой, на потолке с деревянными балками, висели три массивные люстры, а воздух был пропитан запахами различных аппетитных блюд и ароматом духов многочисленных грудастых служанок. Пронзительный смех и обрывки разговоров пробивались сквозь звуки исступленно игравшего в дальнем углу оркестра, что предоставляло заговорщикам относительную изоляцию среди этого шума, просто два хорошо одетых джентльмена наслаждаются ужином вне дома.

– Я думал, что ты уже перерос свои чувства к прекрасной Амелии, – сказал Куинн, слабый ирландский акцент все еще слышался в его голосе. Он поднес к губам бокал с вином и поверх него пристально посмотрел на Колина: – Ты сильно отличаешься от того молодого человека, которого много лет назад привели ко мне.

– Это правда. – Колин знал, что Куинн против его отъезда. Он был слишком ценной фигурой в играх Куинна. Колин славился своим артистизмом. Мужчины доверяли ему, а женщины находили неотразимым. Проницательные создания, они чувствовали, что его сердце занято, и это заставляло их еще больше стараться покорить его. – Но эта часть моей души не изменилась.

– Может быть, все-таки изменилась. Когда ты уехал, она была еще девочкой.

Он пожал плечами.

– Это лишь сделало мои чувства более глубокими. – Как он мог объяснить все то, что он видел в ней?

– Что в ней такого притягательного, что так околдовало тебя? Графиня обожает тебя, но она для тебя всего лишь развлечение.

При мысли о хорошенькой Франческе Колин улыбнулся:

– Так и я для нее только развлечение. Ей нравится эта игра, она никогда не знает, кто появится на ее пороге или под каким обличьем буду скрываться я. Я подхожу ей, удовлетворяю ее безрассудные наклонности, но это касается только ее спальни. Она слишком гордая женщина, чтобы принимать человека моего происхождения в качестве, отличном от того, что я представляю собой сейчас.

Однажды, выполняя задание Куинна, преследуемый врагами Колин во время бала ворвался в первую же открытую дверь. В комнате была Франческа, которая приводила в порядок свой туалет и отдыхала от толпы гостей. Он поклонился и, улыбнувшись, начал снимать парик и одежду, выворачивая специально сшитые для этого вещи наизнанку. Эту сцену превращения одетого в черное джентльмена со светлыми волосами в темноволосого шутника в одежде цвета слоновой кости графиня нашла весьма забавной. Она охотно приняла участие в розыгрыше и вышла в коридор, крепко держась за его руку, что очень озадачило двух хмурых джентльменов, которые в поисках своей жертвы натолкнулись на милую парочку.

В ту же ночь графиня уложила Колина в свою постель и держала его там в течение последних двух лет. Ее нисколько не беспокоило, когда работа вынуждала Колина покидать ее на целые недели, а иногда и на месяцы. Их связь была основана на расчете и взаимопонимании.

«Иногда я завидую женщине, которая так упорно владеет твоим сердцем», – как-то сказала ему Франческа.

Колин поспешил изменить ход ее мыслей. Ему невыносимо было думать об Амелии, находясь в обществе другой женщины. Это выглядело предательством, и он по опыту знал, что оно нанесло бы Амелии глубокую рану.

– Амелия владеет моим сердцем так же, как ее сестра владеет твоим, – сказал Колин в ответ на удивленный взгляд Куинна. – Возможно, если ты сможешь объяснить, почему все еще тоскуешь о Марии, это поможет ответить на твой вопрос о моих чувствах к Амелии.

Смущенная улыбка мелькнула на губах ирландца.

– Я понял. Как же ты вернешь ее? Как Колин Митчелл или под одним из других твоих имен?

Тяжело вздохнув, Колин оглядел комнату, где обедало много посетителей. Для Амелии он был частью ее прошлого… умершей частью ее прошлого. Друг детства, полюбивший ее всей душой. Она любила его с такой же силой, с такой же неудержимой страстью подростка. Он пытался держаться в стороне, пытался оттолкнуть ее, пытался убедить себя, что со временем они оба поймут несбыточность таких желаний. Ведь он был цыганом, конюхом на службе у ее отца, разве у них могло быть будущее.