– Никогда бы не подумала, что Алексей увлекается охотой, – заметила я, вспомнив женственное лицо с безвольным подбородком. – Уж больно внешность у него неподходящая для этого занятия!

– Имидж ничто! – произнес Ясенев, продолжая мерить кухню аршинными шагами и явно нервничая. – Это он как раз компенсирует таким образом свой комплекс маменькиного сынка! Отыгрывается!

– А ваша мама, столь любящая как внука, так и животных, знает об этом? – усмехнулась я.

– Так он никого не убил! – раздраженно заметил Ясенев. – Да и не убьет, скорее всего. Так, болтается по лесам с ружьем наперевес и чувствует себя крутым! Хочет ощутить себя настоящим мужиком! И маме прекрасно известно, что у него кишка тонка в зверя выстрелить!

– Вы что-то противоречите сами себе, – заметила я. – То говорите, что он отыгрывается на животных, то утверждаете, что и мухи не обидит… И потом, если он не в состоянии убить зверя, как он мог стрелять в человека?

Ясенев замер, но через секунду уже принялся объяснять:

– Так это совсем другое дело! Меня он ненавидит, понимаете? Я почему всегда отказывал взять его к себе на работу? Что, думаете, мне жалко, что ли? Или я местечка теплого не нашел бы? Да просто я знал, что он меня терпеть не может! И просто хочет воспользоваться моими связями! А на нас ему плевать – что на меня, что на Вику, что на саму любящую бабушку, хотя ей этого ни в коем случае не нужно говорить!

Я промолчала, не со всем сказанным Ясеневым соглашаясь. А тот тем временем почти забегал по кухне.

– Нет, ну он, он! Точно он! – периодически останавливаясь, восклицал Аркадий Николаевич. – Помните, он же угрожал мне! Сегодня вечером, между прочим! Вернее, уже вчера, но это неважно – прошло-то всего несколько часов! Просто за это время навалились другие события, вот я и забыл про племянничка дорогого, мать его! – сыпал скороговоркой Ясенев. – И угрозы, и винтовка, и зачастил он к нам в последнее время – все сходится! Он вполне мог пошататься по округе и присмотреть этот заброшенный дом.

Определенный резон в словах Ясенева был. И все же я решила уточнить:

– Вы уверены, что у него есть «Сайга»?

– Абсолютно! Юрка, когда ее купил, потом мне показывал, хвастался. Так что никаких сомнений!

Ясенев смотрел на меня горящими от возбуждения глазами. Я вздохнула.

– Судя по вашему воинственному настрою, спать вы уже не хотите, а намереваетесь ехать прямиком к племяннику для выяснения отношений? – спросила я.

– Правильно понимаете! – Ясенев направился в прихожую и обулся. – Едем!

Видя мои колебания, Аркадий Николаевич подошел ко мне ближе и произнес:

– Я вас прошу – давайте просто проедем к нему, и вы сами во всем убедитесь! Его нужно обезвредить, вы понимаете, пока он не наломал дров? Вы думаете, я хочу ему зла? Я хочу помочь ему! Нужно поговорить с Юрием, рассказать ему обо всем. Если у Алексея сорвало крышу, ее нужно вернуть на место! Я вам заплачу в два раза больше, только помогите мне сейчас! Мы просто проедем туда и все обсудим. А потом – думаю, уже с завтрашнего дня – будете снова охранять только Вику, пока она не уедет в Москву! Все же просто! Ну что мне, офисную охрану вызывать?

Ясенев старался говорить убедительно, заглядывая мне прямо в глаза.

– Что ж, полагаю, душ я приму не скоро, – еще раз вздохнула я, преодолевая внутреннее сопротивление и выходя вслед за Аркадием Николаевичем.

Не успела щелкнуть дверь, как на лестнице показалась Лариса.

– Аркадий, ты куда? – встревоженно спросила она.

– Да ложитесь вы спать! – громыхнул Аркадий Николаевич, быстро выходя за мной в темноту. – Свет погасите! – бросил он, обернувшись на мгновение.

Глава 4

На этот раз за руль села я.

– Где живет ваш племянник? – спросила, едва Ясенев устроился рядом и набросил ремень безопасности.

– Вольская, двадцать пять, – сообщил тот. – Возле глазной клиники.

Признаться, я была рада посидеть за рулем «БМВ Х6» – думаю, мне еще не очень скоро выпадет такая возможность. Вообще-то я довольно спокойно отношусь к крутым тачкам, вот и сейчас мне просто хотелось испытать эту машину в действии. В конце концов, неизвестно – вдруг мне придется по роду деятельности пользоваться ею?

Управлять этой моделью оказалось одним удовольствием. Я вела машину совершенно спокойно и уверенно, ни о чем не беспокоясь. Она была послушной и имела плавный ход. Ясенев, уже выплеснувший сегодня свою ярость на брата, племянника, Костерина, а также неизвестного стрелка, что, видимо, происходило с ним нечасто, сейчас сидел явно расслабленный. Насколько я сумела понять его характер, Аркадий Николаевич в душе был мужиком не вредным и не истеричным, а вполне нормальным и даже доброжелательным. И только что-то экстраординарное, по его мнению, могло вывести его из себя настолько, чтобы он потерял над собой контроль и принялся орать, топать ногами и сметать все на своем пути. Сегодняшний день был явно таковым. Думаю, что сам Аркадий Николаевич запомнит его надолго.

А пока мы просто катили по ночной улице. Я приоткрыла окошко и ловила губами свежий и холодный воздух, очень хорошо бодривший. Даже Ясенев, который было вяло откинулся на сиденье, глотнув воздуха, выпрямился и подтянулся. Теперь он наверняка обдумывал, как грамотно повести беседу с племянником и родным братом. Кажется, ему самому уже все это не нравилось.

– Может быть, просто сообщим в полицию о ваших предположениях? – предложила я. – И пусть они сами разбираются? Делают допрос и обыск?

Ясенев чуть нахмурился и промолчал.

– Нет, – наконец разлепил он губы. – Вначале я сам разберусь.

– Ну, как хотите, – пожала я плечами. – Только держите себя в руках.

Аркадий Николаевич кивнул и произнес:

– Сейчас налево.

Мы как раз проехали мимо клинического городка, и я повернула налево. Вскоре мы оказались в «колодце», образованном несколькими девятиэтажными домами, поставленными перпендикулярно друг другу. Ясенев вышел из машины и направился к подъезду.

Надавив на кнопку с номером квартиры, он отошел в сторону и хмуро посмотрел себе под ноги. Я видела по глазам Ясенева, что ему неприятна миссия, которую он сам на себя возложил. Когда после выстрела первый поток эмоций схлынул вместе со страхом, он успел все осмыслить и понять, что сейчас предстоит обвинить в покушении на убийство сына родного брата. И ему это очень не нравилось.

И я еще раз отметила, что Ясенев вполне способен на человеческие чувства. Об этом свидетельствовал и сегодняшний разговор с Костериным-старшим: хоть Аркадий Николаевич и был взбешен поведением его сынка, он быстро утих и сменил гнев на милость. Примерно то же самое происходило и сейчас. Видимо, высокое положение Ясенева обязывало его держать марку, делать вид жесткого, крутого мужика. И хотя характер его явно не был мягким, все же жестоким и бездушным его никак нельзя назвать.