— Звучит солидно.
— А ещё у мужа была страховка на сто миллионов иен. После свадьбы прошло всего полтора года. Родственники мужа этот брак порицали, считали, что новая жена его окрутила из-за денег. Может, и не зря они так думали.
— Ну и что из этого следует?
— Я лично считаю, что это сплошной театр. Жена во затеяла, чтобы прикончить мужа. Вероятно, есть другой мужчина. Слухов на этот счёт ходит множество. Вот этот мужчина и обчистил мужа ради жены.
— Версия логичная.
— Вот видишь! — Икари стукнул по столу ладонью. — Но есть проблема. Нет его! Подозреваемого — нет!
— Как так?
— Нет, и всё тут. Хоть рентгеном её просвечивай, хоть всё грязное бельё переполощи — нет и намёка на то, чтобы у жены был любовник. Даже тень мужская не мелькает. Что будешь делать? Чиста и невинна до отвращения!
— А как выглядит?
— Ну что ты! Тип женщины, при виде которой любой задрожит от страсти. Вот и муж её прельстился…
Хомма в этот момент представил себе лицо Нобуко Конно, хозяйки «Кооператива Кавагути», — вот бы она, наверное, рассердилась, если бы узнала, с кем её сравнивают. Тоже ведь красавица! Но при этом серьёзная, деловая.
— Нет, но я не верю! — восклицал Икари. — Должен быть мужчина, ничего другого не придумаешь. А сколько ни искали — нет. Ты когда-нибудь ещё слышал про такое? Соблазнительная женщина, так и манит… А муж был на двадцать лет старше…
Причитания Икари служили фоном для грёз Хоммы: он представлял себе лицо Нобуко, когда, прижимая к груди папку с бумагами своих жильцов, она деловито отвечала на вопросы следствия. А муж с дочкой в это время мыли посуду и пересмеивались. «Акэми, позови мать!»
— Послушай-ка, — заговорил вдруг Хомма.
Икари, чьи жалобы были так грубо прерваны, чуть не поперхнулся.
— Послушай, а кто занимается всеми этими их магазинами и кафе? Всем этим муж руководил или жена?
У Икари сделалось такое лицо, будто он сидел за стойкой дешёвой лапшевни, а ему подали блюдо из французской кухни.
— Нет, всё же кто из супругов принимал решения? — повторил вопрос Хомма.
— …Муж, наверное.
— Наверное? Это твоё предположение?
— Ну… Деньгами точно распоряжался муж. По правде говоря, он был на заметке в налоговой… Там пахнет сокрытием доходов.
— Так, деньгами распоряжался муж… — медленно повторил Хомма. — Но ведь менеджмент этим не исчерпывается. К примеру, надо подумать о дизайне помещений, о том, какой репертуар фильмов подобрать для видеопроката, да мало ли… Кто занимался этим?
На этот раз Икари ответил моментально:
— А, ну это было дело мужа. Жена ни о чём даже и не заикалась, так уж у них было заведено. Муж ведь был старше и относился к ней снисходительно: «Нечего тебе голову ломать», — в общем, баловал её.
— Между ними бывали споры, конфликты по этому поводу? Ты что-то об этом слышал?
Икари покачал головой:
— Насколько я понимаю, нет. Да и не похоже, чтобы эта жена о подобном мечтала, не тот тип. Такие стремятся выйти замуж за денежный мешок, а когда это удаётся, всю оставшуюся жизнь радуются, наслаждаются.
— Думаешь?..
— Ну конечно! — Икари рассмеялся. — Правда, наёмный персонал ей симпатизирует. Да-да, управляющий кафе рассказал, что она подала интересные идеи насчёт фоновой музыки в зале. А что — она же модная женщина! Наверное, она может сообразить, как нужно устроить заведение, чтобы молодёжи было весело. Даже на основе своего опыта посетительницы кафе…
Хомма кивнул:
— Пожалуй. Но ещё есть два вопроса. Кем она работала до брака?
— Обычная офисная барышня.
— Стало быть, бумажная работа?
— Да. Так, мелочи — то, что может делать кто угодно. Профессии у неё не было. Но ей приходилось и бухгалтерские книги вести, так что она отнюдь не глупа.
Хомма опять вспомнил про Нобуко Конно.
— И второй вопрос. Ты говорил, что ходят слухи, будто у жены любовник. У тебя есть основания так считать?
— Об этом рассказывают и соседи, и сотрудники магазинов и кафе. Они замечали, что жена иногда наряжалась и куда-то тайком уходила.
— А конкретно — к кому — проследить не удалось?
— То-то и оно. Почему я и говорю: заколодило!
— А как именно выглядела жена, когда таким образом отлучалась?
— Ты имеешь в виду одежду?
— Да. Она была в костюме? Или в кимоно? Или в лёгком развевающемся платьице? Была ли надушена? Яркий ли макияж? Ещё важно, какая у неё была сумка. Одно дело — маленькая, чисто декоративная, в которую поместится только косметичка да носовой платок. А может, сумка была вместительная, практичная, чтобы и блокнот, и расходная книга поместились. И туфли важны. Выходные, блестящие? Или удобные?
Икари давно уже достал свой блокнот и делал в нём пометки, зрачки его больших глаз так и бегали: вправо-влево, вправо-влево.
— К чему ты клонишь?
Хомма, сцепив руки за головой, потянулся и навалился на спинку стула:
— Ты ведь говорил, что мужчина там не маячит — вот это и стало для меня отправной точкой. Если эта жена, тайком куда-то уходя, одевается в деловом стиле, не злоупотребляет духами и косметикой, берёт вместительную сумку и надевает удобные туфли, то круг тех, с кем она собирается встретиться, достаточно узок.
— Кто же это? — Икари так и замер в ожидании.
— Вероятнее всего… — Глаза Хоммы сузились.
— Вероятнее всего?
— Она ходит в банк, — закончил Хомма. — Но не тот банк, с которым ведёт все свои дела муж, — другой банк. Там она открыла отдельный счёт. Этот банк ведёт дела с ней. Потому-то она и ходит туда тайком. Ведь если муж узнает, ему это не понравится?
Икари только руками развёл. Руки у него были маленькие, но крепкие, мускулистые.
— Что за чушь! Зачем это жене ходить в банк?
— Ну, бизнес… Скажем, финансирование…
— Ты чего?
— Разве тебе не кажется, что она хотела бы сама всё планировать и решать? В том и дело, что ей хочется «заправлять» во всех этих видеосалонах и кафе.
Икари уронил воздетые руки, а Хомма рассмеялся:
— И ты, и я — старые волки. Есть у нас и свои стойкие предубеждения, верно? Если преступление совершено женщиной, за спиной у неё стоит мужчина. В одиночку женщина не способна осуществить преступный замысел. Все женские преступления совершаются ради мужчины и мотивируются эмоциями. Таково правило, и исключений не бывает… Предубеждение! Даже убийство новорождённых объясняют эмоциями…
— Да, но ведь оно и на самом деле так!