Начальник охраны лишь махнул рукой в его сторону. Дескать, до печенок достал. Но тем не менее ровно через полчаса Катя подъехала к воротам на открытом автокаре для гольфа. Лесогорова с ней не было.
Никто не помешал ей сесть в машину к Артему, воссоединиться с коллегами.
– Тебя хоть кофе угостили? – спросил Крякин.
– Даже ланч был, – насмешливо посмотрела на него Катя.
– Ты отказалась?
– В твою пользу? В твою пользу нет. И вообще, отказываться от обеда неприлично. Даже когда боевые товарищи голодают…
Насмешливые нотки в голосе адресованы были и Артему. Катя смотрела на него с определенным сарказмом.
– Мы же боевые товарищи, так я понимаю?
– А это плохо?
– Нет… Но мог бы и не настаивать на том, чтобы Лесогоров меня отпустил…
– Тебе с ним понравилось? – не без досады спросил Артем.
– Скрывать не буду, да… Галантный мужчина… Немного неотесан для аристократа, но в целом да, впечатление произвел…
– А как насчет рокировок?
– Нет, Светлову на привязи по двору не таскали… А вы что-нибудь нашли?
– Нет… Они знали, что мы здесь будем. Поэтому и подготовились. Спрятали Светлову…
– Куда?
– В яхту… Мне кажется, она в гостевом доме живет, – сказал Артем. – Утром ее отправили на яхту, в доме навели порядок, спрятали вещи… Только фортепьяно убрать не догадались…
– Фортепьяно ни о чем не говорит.
– Само по себе нет. Но если вместе с яхтой… Какой-то друг ее арендовал… Устроили показуху – экскурс по дому, а Светлова в это время на яхте тю-тю…
– Можно лодку взять где-нибудь, – вслух подумал Крякин. – Подплыть к дому, встать на якорь и ждать, когда яхта причалит…
– А прокуратура по надзору? – не согласился Артем. – На каком основании мы вмешиваемся в личную жизнь господина Лесогорова?.. Он и так нам навстречу пошел, вернее, видимость создал… К тому же яхта может причалить ночью, тогда мы ничего не увидим… Если нас вообще не утопят вместе с лодкой…
– Вы это серьезно? – иронично улыбнулась Катя.
– Ты веришь в добропорядочность Лесогорова? – подозрительно посмотрел на нее Артем.
– Я верю в то, что он влюблен в Машу Светлову. И он бы не стал ее похищать.
– Он влюблен в Светлову. И он этого не стал скрывать. А вспомни, что сказал Скорняк, когда мы спросили его про Светлову? Он сказал, что не знает такую. Лесогоров знает, а он – нет. О чем это говорит? О том, что налицо – сговор. Сговор при недостаточной сговоренности…
– Неубедительно, – покачала головой Катя. – Скорняк просто мог не знать о чувствах Лесогорова. Любовь – дело интимное.
– Да, но перед нами Лесогоров растрепался. Место в сердце… и для Светловой, и для тебя… Трепач он. Или изображает трепача… Допустим, он трепач, тогда Скорняк должен знать о его чувствах…
– Не факт… Кажется мне, что мы ищем черную кошку в темной комнате. Ищем и не найдем, потому что ее там скорее всего нет.
– Уже нет или не было?
– Не было.
– Но именно потому Лесогоров позволил нам осмотреть свои владения, чтобы развеять наши подозрения. Если бы не рыльце в пушку, он бы и близко нас к себе не подпустил.
– А как же место в его сердце? – колко спросил Крякин. – Для Кати…
– Болтать – не мешки ворочать. Наболтать все что угодно можно.
– А если он мне в любви признался? – Катя выразительно посмотрела на Артема.
– Тогда почему ты здесь?
– А что, по-твоему, я должна была ему на шею вешаться?
– А он признался?
– Да.
– И ты ему поверила?
– Не знаю… Но выглядел он очень убедительно. И все-таки было ощущение, что он пытался сбить меня с толку.
– Заболтать и обезвредить. Чтобы мы не нашли Светлову… Все-таки она у него, – сделал вывод Артем.
– Сомневаюсь.
– Но ведь он пытался сбить с толку нас, когда водил по дому. И тебя, когда признавался тебе в любви…
– Когда водил вас. Когда признавался мне… – эхом в раздумье отозвалась Катя. – Он водил вас. А теперь вы сами ходите по замкнутому кругу. Вместе со мной. Доказательств у нас нет, только одни предположения. А это все равно что стрелять в медведя из незаряженного ружья…
– Значит, надо зарядить ружье.
– Как?
– Есть идея… По пути все расскажу…
Артем завел машину и развернул ее в обратную сторону от дома.
Илья Степанович нежно взял Машу за руку, мягко коснулся ладони слегка и приятно увлажненными губами. Она не отдернула руку, но колко спросила:
– Это что за антимонии?
– Это не уловка. Это проявление чувств… Я привык, что ты где-то рядом, а ты ушла на яхте, далеко… Поверь, я места себе не находил. Теперь я просто радуюсь. Потому что очень тебя люблю…
– Это предисловие, дальше что?
– У меня неприятности, – расслабленно развел он руками. – Из-за тебя… То есть я хотел сказать, что во всем виноват я и только я.
– Ты лучше скажи, что произошло?
– Тобой интересуется отдел особых расследований. Тебя ищут.
– Что за отдел особых расследований?
– Это такая сыскная структура в системе уголовного розыска. С одной стороны, это своеобразный индикатор звездности. А с другой… В общем, если тобой занимается отдел особых расследований, значит, ты – состоявшаяся «звезда»…
– Это с одной стороны, а про другую ты так и не сказал…
– Ты – «звезда», поэтому тобой занимаются сыщики этого отдела. Это, конечно, приятно. Но, с другой стороны, меня могут привлечь к уголовной ответственности. Сама понимаешь за что.
– Если тебя посадят, плакать не буду. И передач от меня не жди… Значит, меня сегодня искали?
– Ищут тебя давно. А на меня вышли только сейчас… Если тебя вдруг найдут, ты скажешь, что тебя похитили?
– Можешь в этом не сомневаться! – ехидно усмехнулась Маша.
– Это жестоко с твоей стороны, – опечаленно посмотрел на нее Лесогоров.
– Как говорится, за что боролся…
– А как же наше сотрудничество?
– Насчет этого надо подумать…
– Значит, у меня есть шанс?
– Скажи, ты ждал сегодня этот особый отдел?
– Да.
– Поэтому и отправил меня на яхте?
– Да.
– Мог бы сказать мне об этом.
– А вдруг бы ты спрыгнула с яхты, поплыла к берегу?